Глава двадцать третья,
из которой становится понятно, что все рейнджеры очень любопытны...

31 декабря 1865 года. Позднее утро - начало дня

Как только помощник мэра убрался на своём полоумном жеребце (кто знает, может быть полоумным был вовсе не жеребец, а его хозяин), Марк прислонил карабин к забору, подошёл к подъехавшему Риддону и взял его лошадь за повод. Продолжая краем глаза следить, не вздумают ли люди мэра вернуться обратно, Марк поспешил заверить брата Эйбби:

- Всё нормально. Он вроде держит слово.

Распространяться подробнее Марк не стал, потому что в их сторону шёл Элмар Сайбер. Держать от друга секреты Марку не нравилось, но в данный момент он соблюдал не свою тайну и не считал себя в праве её разглашать, если не будет на то воля миссис Фронтайн.

А Эл действительно спешно подошёл. Его беспокоило состояние Джона.

- Рад вас видеть, сэр, - сказал он вместо приветствия. - Давайте-ка я вам помогу.

Он встал рядом, готовясь подставить Джону плечо, если потребуется - Марка сейчас за плечи лучше было не трогать.

- Миссис Фронтайн очень о вас беспокоилась. Давайте-ка, я отведу вас в дом. Вы не слишком хорошо выглядите.

Выглядел Джон и правда, неважно, но соображать мог. Сейчас он думал о том, что за обращение с Ганном дядя Джона точно отходил бы своего племянника хлыстом, невзирая на возраст воспитанника. Ибо дядюшка, которому досталось сомнительная честь надзирать за детьми своей покойной сестры Сьюзен, хамства не терпел в принципе. И если на Эйбби он не мог нарадоваться, то о Джона он мог сломать не одну палку. Сам тоже человек горячий, дядя не видел в драчливости и заносчивости Риддона-младшего ничего дурного, но пытался вколотить в него мысль, что благородные люди не опускаются до оскорблений. Если возникла нужда в конфликте, лучше вызывать противника на поединок ну или, на худой конец, от души двинуть в морду, а не бросаться ругательствами. Джон так и старался поступать, но когда его задевало что-то очень сильно - хорошие, с точки зрения дяди, манеры давали сбой. И бывший сержант армии Союза был как раз таким раздражающим фактором, способным свести все хладнокровие Риддона на "нет". Джон понимал, что так вести себя глупо и впредь мысленно пообещал себе сохранять спокойствие. В том, что их дороги с проклятым янки еще пересекутся, Риддон не сомневался. По реакции Ганна и по словам Марка, Джон понял, что пока янки не обманул, но ситуация с подлогом ему не нравилась.

По дороге домой мысли Риддона крутились вокруг дел "Мокрой Пади". И миля за милей Джон все больше раскаивался в том, что так скоропалительно дал согласие на эту дурацкую затею, а еще больше в том, что черти понесли его к ночи в Городок. Нет, Риддон знал за собой немало достоинств, но один недостаток перечеркивал их всех: ему было свойственно сначала делать, а потом думать. Почему вместо того, чтобы лезть очертя голову во всякие аферы заодно с мерзавцами у которых Бог весть что на уме, он не вспомнил о своем юридическом образовании? По правде сказать, не такой уж и хороший был из Джона законник - поработать адвокатом ему удалось мало, а Гражданская война и Реконструкция и вовсе заставили позабыть многие книжные премудрости, оставив лишь обрывочные знания. А беззаконие, воцарившиеся после войны, заставляло опускать руки и более искушенных юристов. Суды были забиты исковыми заявлениями, а адвокатам приходилось сражаться за каждый клочок земли своих клиентов. Но если не останется другого выхода - почему бы нет? Джон был упрямым и в своих жалобах на произвол властей, мог дойти до самого верха. И он был достаточно безрассудным, чтобы не считаться с риском подобного предприятия. Единственное, что его волновало - это отсутствие союзников. Конечно, этот Кэмерон и Сайбер были не против помочь своим собратьям-южанам, но они оставались чужими людьми. Их помощь Риддон принимал с благодарностью, но понимал, что она случайна и непостоянна. Сегодня они помогают, а завтра - нет. Всерьез рассчитывать ему, кроме как себя, больше не на кого. А этого мало. Что делать? Кто виноват, что все мужчины семьи Риддонов, за исключением Джона, лежат в могилах? Война изрядно выкосила их род и близкой родни, могущей помочь, у них с Эйбби не было. Оставалось выбираться самим.

Отголосок этих мыслей всколыхнул сознание Джона в тот момент, когда он слезал с лошади. На его мертвенно бледном лице появилось привычное упрямое выражение.

- Нет, спасибо, я дойду сам,- спокойно ответил он на предложение помощи Элмара.- Не хочу давать миссис Фронтайн дополнительный повод для переживаний. Я почти здоров.

Но, несмотря на уверенные речи, идти к дому Джон не спешил. Он остановился, не выпуская повод лошади, и спросил, обращаясь к Сайберу, как к старшему:

- Янки вели себя прилично? Я немного опоздал,- добавил Риддон с раскаянием в голосе. - Спасибо, что поддержали сестру.

Джон замедлил неслучайно - он не хотел беседовать на эту тему при Эйбби, а откладывать разговор на потом было неразумно. Риддон не без оснований считал, что как только доберется до постели, то сляжет.

- Не за что, сэр! - ответил Элмар на благодарность Джона Риддона. - Янки вели себя более чем прилично. Для янки. Этот Ганн держался так любезно, что я грешным делом подумал, не затевает ли он что.

Элмар взглянул на Марка, не добавит ли тот что-нибудь, но его друг предпочёл забрать лошадь и повести её в конюшню. Сайбер теперь уже мог определить, что именно ему не нравится в этой истории: совпадение кучи мелочей. Каждый раз на вопрос Эла о прочих налогах миссис Фронтайн уводила тему в сторону. В бумаге значилось, что требуется именно земельный налог. О налоге за наследство там не было ни слова, Элмар мог поручиться. Если миссис Фронтайн уже оплатила ранее земельный налог, но через местного мэра - тому не нужно бы было присылать своего представителя с ордером на выселение, в котором значился именно не уплаченный налог за землю. А у коменданта Ньютона ни Риддон, ни кто-то другой, налог за землю с "Мокрой Пади" не оплачивал. В противном случае, комендант не задавал бы тех вопросов, которые он задавал Риддону. Вдобавок Марк делался подозрительно молчаливым, если Элмар хотел выспросить у него хоть что-то о его здесь пребывании. Будто боялся о чём-то проговориться.

Эл постановил себе, что поговорит с Риддоном. Чутьё рейнджера и человека, который только тем и занимается, что улаживает чужие проблемы с янки, говорило ему о том, что здесь не всё чисто, даже если миссис Фронтайн отсылала его за стаканом воды без умысла перекинуться парой слов с глазу на глаз с отставным сержантом-янки. Элмар посмотрел вслед Марку, а потом перевёл взгляд на Джона Риддона.

- Пойдёмте, сэр, - добавил он. - Хочу убедиться, что с вашими ранами всё в порядке. И, если это вас не затруднит, перекинуться парой слов без свидетелей.

Он открыто улыбнулся, как человек, у которого в мыслях нет ровным счётом ничего дурного.

- Нет, не затруднит, - спокойно согласился Джон, хотя его не обрадовала перспектива разговора с Элмаром без свидетелей. - Побеседуем в моей комнате, если вы не возражаете.

"Наверняка какая-нибудь очередная гадкая новость, - мрачно подумал Риддон, осторожно перемещаясь по направлению к дому. - Ну почему, стоит мне отлучиться с фермы, тут сразу что-то случается?" Вопрос был занятен, но подумать над ним у Джона не было времени. Не имея привычки откладывать неприятные вещи напоследок, бывший конфедерат торопливо поприветствовал сестру и негров и, заверив их в своем отменном самочувствии, прямиком направился в свою комнату.

Сделав жест, приглашающий гостя присесть, Джон сам уселся на стул и только тогда понял, как ужасно измучился за последние дни. Угораздило же его попасться чертовым янки под горячую руку! Такое скверное положение вещей на ферме, а хозяин нездоров и более того, чувствует себя все хуже и хуже. Тратить время попусту не стоило и Риддон стал говорить прямо по делу.

- Меня обеспокоили ваши слова, мистер Сайбер, - сказал он. - Почему вы решили, что этот Ганн что-то затевает?

Беспокойство Джона объяснялось просто: если этот рейнджер заподозрил неладное, то же самое могли заподозрить и сопровождающие помощника мэра. Риддон с самого начала не сомневался, что вся эта затея провальна. В способность солдафона-янки грамотно соврать он не верил. Да и от Эйбби, девятнадцатилетней девчонки, даром что вдовы, ожидать хорошей конспирации было глупо. В тысячный раз раскаявшись, что одобрил эту никчемную задумку, Риддон с тревогой ждал ответа.

- Это только моё предположение, - произнёс Элмар, на этот раз даже не думая улыбаться.

Он не для отвода глаз сказал, что намерен заняться ранами Риддона. По дороге в комнату он ухитрился прихватить плошку с остатками жира и первым делом поставил её на край камина и поворошил кочергой угли. Тепла вполне хватало, чтобы разогреть снадобье. Помедлив секунду-другую, Эл поднялся с корточек и сел на указанный стул.

- Сэр, вы можете не отвечать на мой вопрос, но я не могу его не задать: что за договорённость у вас насчёт налогов с этим янки? - Элмар предостерегающе поднял руку, чтобы собеседник не вздумал его перебить прежде, чем он закончит. - Он привёз ордер на выселение за неуплату земельного налога. Вы платили в Ньютоне налог за наследство. До этого вы не имели дела с комендантом Леммингом. А если бы платили через своего мэра - никакого ордера вам бы сейчас не привезли. Махинации с налогами сейчас не такое уж редкое дело. Мало у кого есть деньги, чтобы выплатить всё, что требует оккупационная власть. Но я уже сталкивался с последствиями некоторых неосторожных действий. И поскольку я намерен поехать в Городок и разведать, что у вас здесь творится - мне лучше бы знать, что у вас за дела с янки. - Не дожидаясь ответа Риддона, он поднялся, шагнул к камину, снова присел на корточки и потрогал плошку. После чего повернулся, глядя снизу вверх, и добавил: - Не хочу каким-нибудь неосторожным действием сделать хуже, чем уже есть.

- Я понимаю, - Риддон кивнул с непроницаемым лицом. Он мог бы легко опровергнуть предположения этого Сайбера и заявить, что никакой договоренности с янки у них нет. Чтобы заплатить налог за землю необязательно ехать к полковнику лично. Джон мог использовать посредника или налог мог быть уплачен еще при жизни дядюшки и прочее в том же духе. Но был ли в этой лжи смысл?

- Хорошо, я поговорю с вами откровенно, - согласился Риддон после раздумий. - Но для начала поясните, зачем вам ехать в Городок и узнавать, как здесь собираются налоги? Чего вы этим хотите добиться? Если, конечно, это не секрет, - добавил Джон спокойным тоном, внимательно рассматривая собеседника.

Элмар снова пошевелил угли в камине и поставил кочергу на место.

- Видите ли, сэр, - начал он. - Меня интересуют не столько налоги, сколько сама обстановка в округе. Если мне удастся доказать, что ваш мэр злоупотребляет своим положением, я попробую подать докладную записку через голову полковника Лемминга, прямо губернатору. Из этого может ничего и не получиться. Вдобавок, может быть этот ваш Фланнаган - не самый худший вариант и избавившись от него, можно приобрести очередную проблему. Где гарантия, что новый начальник не окажется в сто раз хуже? - Элмар потрогал плошку, забрал её и вернулся к столу, но садиться не стал. - Но просто уехать и оставить всё, как есть, даже не попытавшись приструнить этого янки, я тоже не могу. Я - рейнджер.

Последние два слова были произнесены с каким-то спокойным убеждением, как можно бы было сказать: "я сегодня пил воду - и она всё ещё мокрая". Элмар не был уверен, что для Джона Риддона слово "рейнджер" много значило. Но для самого Элмара это слово определяло всю его жизнь.

- Вам лучше прилечь, сэр, - добавил Эл. - Я ещё раз обработаю ваши раны.

Как ни был Джон своеволен, но возражать против помощи Сайбера не стал, хотя бы потому, что подняться на ноги поскорее было в его собственных интересах. Расстегивая рубашку, Риддон напряжено размышлял над словами Элмара. Для выросшего вдали от Техаса человека слово "рейнджер", действительно, означало немного, но поведение Сайбера на "Мокрой Пади" и в Ньютоне свидетельствовало, что его намерения вполне могли быть самыми благими. Правда, Джон не сомневался в том, что это безрезультатно. Если бы губернаторы гоняли своих подчиненных за все бесчинства, то Юг бы не был облеплен "саквояжниками" - как сдохшая лошадь стервятниками.

- Покажите мне янки, который бы сейчас не злоупотреблял своим положением, - мрачно заметил он, опускаясь на кровать. - Фланнаган не исключение. Хотя должен сказать, что он аккуратнее прочих, - признал Джон, подумав. - Говорят, именно он настоял, чтобы с территории Городка вывели солдат. Единственное, что можно вменить ему в вину, да и то с изрядными оговорками, это подстрекательство к бунту местных жителей. Но такое обвинение будет иметь смысл только, если губернатор опасается беспорядков в своем штате. В противном случае, - Риддон покачал головой, - нам будет только хуже.

Как некстати они с Кэмероном попались этим чертовым янки! Теперь обвинение в бунте будет висеть над ними дамокловым мечом. Опровергнуть его было бы несложно, но опровергнуть в честном суде, а не перед военным трибуналом. Чувствуя привычную злобу на Реконструкцию, которая всё перевернула с ног на голову, бывший конфедерат вернулся к теме налогов:

- С налогами тоже не все чисто, - заключил он задумчиво. - Но если вы обратитесь с жалобой к губернатору и он ее удовлетворит, в Ньютон нагрянет проверка, а нам с Эйбби это, прямо скажу, невыгодно.

Риддон помедлил, думая, стоит ли посвящать этого Сайбера в свои дела - такими темпами скоро все рейнджеры Техаса будут в курсе махинаций на "Мокрой Пади"! - но, понимая, что деваться некуда, сказал:

- Суть нашей договоренности с янки в том, что он засвидетельствует мэру, что мы заплатили налог за землю, хотя мы не заплатили. Без всяких отягчающих обстоятельств типа подделки документов и прочего, - тут же оговорился Джон мрачно. - Но все равно риск изрядный. А что делать? В противном случае, придется выметаться прямо сейчас. Времени добиваться отсрочки официальным путем уже не осталось, а когда землю продадут с шерифских долгов - будет уже слишком поздно. Люди, потерявшие земли вдоль Миссисипи в результате незаконной конфискации, до сих пор судятся и, насколько я знаю, без особого успеха.

Риддон вздохнул. Он еще в Джорджии ломал голову, как бы сохранить свое имущество, обложенное немалым налогом, но, увы, не нашел иного выхода, как спешно продать его. Джон понимал, что сейчас собеседник будет порицать его отчаянный поступок и упрекать в безответственности, но ничего в его душе не дрогнуло. Он был слишком измучен дальней дорогой и собственными беспросветными мыслями. Пусть ругает, если охота.

Элмар умел спокойно встречать те сюрпризы, которые являла перед ним жизнь. Откровение Риддона вызвало у него не желание ругаться (что толку, когда дело уже сделано?), а удивление. Быстро вернув на место выпавшую было челюсть, Эл пододвинул стул поближе к кровати, уселся и принялся старательно намазывать струпья на спине Джона разогретой мазью. Всё могло выглядеть гораздо лучше, если бы брату Эйбби не пришлось носиться в Ньютон и обратно. Но и этот факт, равно как и договорённость с янки, уже превратился в пройденный этап, чтобы к нему не возвращаться.

- Если бы вас хотели просто согнать с земли, то не придумывали бы таких сложностей, - рассудил Элмар. - Вам и так и этак пришлось бы убраться через неделю. Значит, этот янки мог и не соврать. - Элмар пока не стал спрашивать, что запросил Ганн за свою услугу. - Но если он действительно надеется обмануть мэра - он здорово рискует. Махинации с налогами северяне не простят даже своему. И скорее всего, у этого парня заготовлен способ в критической ситуации свалить всё на вас.

Элмар постарался просчитать варианты. Больше всего ему не нравилось, что пострадать придётся непосредственному владельцу "Мокрой Пади". А таковым фактическим владельцем являлась миссис Аббигейль Фронтайн. Вряд ли янки пощадят женщину только за то, что она - женщина. А ещё хуже было то, что Сайбер не мог себе позволить рисковать чужим благополучием и делать попытки уловить местного мэра на неправомерных действиях с налогами. Он ведь может ничего не доказать, но, как справедливо заметил Риддон, побудить губернатора отправить в Городок какую-нибудь комиссию. И кому это повредит? Прежде всего миссис Фронтайн и людям вроде неё. У Эла даже мелькнула мысль: не специально ли подстроена эта договорённость янки с хозяйкой "Мокрой Пади", чтобы отбить желание требовать служебных расследований? Вот только вряд ли Фланнаган или кто-то ему подобный всерьёз озабочен тем, что в его дела может сунуть свой любопытный нос некто Элмар Сайбер - губернаторский курьер, который совершает деловую поездку по своим личным делам.

- Что он за это потребовал? - не удержался Элмар, но тут же скрасил собственную бестактность: - Понимаю, что это не моё дело.

Он осторожно пощупал не испачканным в снадобье пальцем один из рубцов на плече Риддона. По мнению Эла, это место было более горячим, чем следовало. Наверняка грязь попала в рану. Покачав головой, Элмар зачерпнул побольше мази и принялся категорично втирать её в сомнительный участок.

* * *

Марк догадывался, что его друг заведёт с Риддоном серьёзный разговор о налогах и делах в Городке. Элмар не был бы самим собой, если бы не впутался в чужое дело с головой, не забыв прихватить и все остальные части тела. Критиковать идеи Эла Марк не собирался. Он отвёл лошадь в конюшню, кое-как расседлал, потом вернулся в дом, проскользнул на кухню и уселся тихо в уголке, не собираясь никому мешать.

Здесь было тепло и уютно. Марк упёрся локтями в колени, а на сцепленные пальцы рук положил подбородок. Такое положение слегка освобождало от нагрузки спину и располагало к раздумьям. А подумать Кэмерону было о чём. Утром Элмар рассказал, что у старшего брата Марка всё в порядке. Сэлливан даже ухитрился заплатить налоги и сейчас усердно занимался своим ранчо. Ещё одной хорошей новостью было то, что банк, в который они с Сэлли когда-то положили деньги от продажи родительского дома, не разорился за годы войны и вроде как, считался вполне дееспособным. Поначалу до Марка не дошло, что это может означать. И ожидание приезда янки с ордером на выселение отвлекало. Но теперь, когда Ганн убрался, Марк успокоился и взглянул на ситуацию с новой точки зрения. Та надежда, которая затеплилась было в сердце Кэмерона, была на столько слаба, что поначалу он готов был её прогнать. Но остановил сам себя. А что, если...

Марк прикрыл глаза и уткнулся в руки уже не подбородком, а лбом. Слишком безумная идея! Их вклад всё равно мог пропасть. Но ведь если купить хорошую лошадь, расстояние до Сан-Антонио и обратно можно покрыть в две-три недели. Разве не стоит попробовать? Нет, если Эл твёрдо намерен ехать в Городок, придётся задержаться на "Мокрой Пади". Он не может оставить миссис Аббигейль без защиты, пока её брат болен. Но Эл не станет торчать в Городке месяц. День-два...

Марк потёр лоб, не зная, на что решиться. Если бы он мог обезопасить Эйбби от посягательств этого отставного сержанта-янки! А если он может это сделать? Поговорить с ней? Нет! Не сейчас! Эйбби ужасно устала, ей нужно отдохнуть, а не выслушивать бредовые идеи, которые вполне могут оказаться несостоятельными. Да и что он ей скажет? Как? А если его предложение оскорбит эту маленькую женщину, к которой Марк так привязался?! Марку очень не хотелось поселять в ней несбыточную надежду, чтобы не разочаровывать, если всё-таки ничего не получится. А поговорить нужно именно с ней. Джон - хороший парень, но он - всего лишь её брат, а не хозяин "Мокрой Пади". К тому же, Марк хотел поговорить с миссис Аббигейль, потому что это... потому что это был ещё один повод с ней поговорить.

Тихо вздохнув, Марк выпрямился и незаметно оглядел кухню, спохватившись, что в своих раздумьях даже не обратил внимание, может кроме него тут ещё кто-то есть. А пока Кэмерон предавался раздумьям, в кухню вошла Роза. Покосившись на гостя хозяев, негритянка с минуту раздумывала, стоит ли обращаться к нему с разговорами или нет, но потом решилась - больно уж несчастный (по мнению горничной) у него был вид.

- С вами все в порядке, сэр? - осведомилась она осторожно.- Может, вам стоит пойти отдохнуть?

Марк несколько секунд смотрел на негритянку серьёзным взглядом, будто она задала ему сложный вопрос, но потом покачал головой.

- Со мной всё в порядке. Спасибо, Роза.

Он почти не врал. Будучи человеком молодым, крепким и выносливым, Марк достаточно оправился, чтобы не обращать внимания на неприятные ощущения. Тепло, хороший уход и пища сделали своё, и сейчас Марк был уверен, что если понадобится - он сядет в седло и доедет до Сан-Антонио без особого труда. Самое интересное, что несмотря на стычку с янки, старая рана на его плече практически затянулась и беспокоила не больше, чем следы порки. Поднявшись со стула, Марк подошёл к буфету миссис Фронтайн, разглядывая чашки, одну из которых Эйбби недавно разбила. Наверное, в каждом нормальном доме есть такой вот буфет и чашки, которые чья-то нежная, женская ручка, извлекает на свет, чтобы поставить перед гостями. Марк мотнул головой, чтобы прогнать внезапно подкравшееся чувство ностальгии по родительскому дому. Оглянувшись на Розу, он вдруг спросил:

- А мистер Фронтайн - что он был за человек? - Смутившись собственному необъяснимому любопытству, Марк тут же сделал вид, что разглядывает резное дерево буфета.

- Мистер Энтони? - удивилась негритянка внезапному интересу гостя, но охотно ответила. - Неплохой был человек, чистокровный южанин и джентльмен.

Такая характеристика не говорила ровным счетом ничего и в то же время значила так много, что в другое время служанка ей бы и ограничилась. Но воспоминания о покойном муже молодой хозяйки потянули за собой и другие - о прежней жизни, более спокойной и надежной. Хоть и щедро приправленные горечью, они были все же не лишены некоторой приятности. Сентиментальная негритянка опустилась на стул, позабыв зачем шла на кухню, и принялась болтать.

- Мать мистера Фронтайна приходилась полковнику Генри Риддону, отцу мисс Эйбби, сестрой, - уточнила Роза, немало не заботясь, интересно ли собеседнику хитросплетения семейных связей хозяев дома. - Так что он часто в господском доме гостил. Славный мальчик, жизнерадостный, но немного отчаянный. Наверное, потому и убили его рано,- скорбно покачала головой Роза. - Даже могилка и то непонятно где. Его отряд ушел в разведку и не вернулся.

Старая служанка горько вздохнула, припоминая те печальные дни. Для нее боль детей семьи Риддонов значила не меньше, чем своя собственная. Она продолжила:

- Родные искали его, даже на Север обращались, к... хм... бывшим сослуживцам полковника Риддона, тем, кто остался в армии Союза, в надежде найти его в плену, но, увы, без успеха. Но мисс Эйбби все-таки ждала! Моей девочке, знаете, ей не свойственно сдаваться без борьбы. Но по мне, лучше уж бы сразу отрезало, чем так, - задумчиво добавила Роза. - Изматывает! Впрочем... - спешно добавила негритянка, поняв, что уже наболтала гостю в три короба совершенно ненужной ему информации. - Я думаю, со временем, всё образуется.

Марк внимательно выслушал рассказ старой негритянки. Ему было интересно абсолютно всё, что касается миссис Аббигейль и её семьи. Более того, Марк почувствовал себя спокойнее и увереннее: обстановка, которая окружала Эйбби, становилась ему яснее. Себя Марк не считал таким уж джентльменом, чтобы заменить собой мистера Энтони Фронтайна. Но для Марка Кэмерона большое значение имело то, может ли человек стать нужным для других людей. Так его воспитывали родители, и так он сам воспринимал жизнь: стань нужным - и тогда сможешь надеяться на что-то большее. Миссис Аббигейль любила мужа, или хотя бы была к нему привязана, раз он такой достойный джентльмен. Но сейчас его нет и вернётся ли он - неизвестно. У неё есть ещё брат, тоже южный джентльмен. Но мистеру Риддону пока и самому требуется помощь. И если только у Марка будет возможность эту помощь оказать - он отдаст всё, что имеет, лишь бы сделаться нужным в этом доме. Дальше этих мыслей Марк пока не пошёл.

- Спасибо, Роза, - поблагодарил он негритянку. - Конечно, со временем всё наладится. У хороших людей должно быть всё хорошо.

Глупее ничего и не придумаешь! Марк сам себе возразил бы: его родители были хорошими людьми, может быть, одними из лучших, но они погибли. Упрямо качнув головой, Марк решил, что он уже не 18-летний мальчишка и в состоянии постоять не только за себя. Но делиться соображениями со служанкой миссис Эйбби он не собирался. Поразглядывав пару секунд ногти на левой руке, Марк поднял голову.

- Одолжи мне иголочку на пару минут, - попросил он. - Хочу вытащить эту проклятую занозу... Кстати, я надеюсь, миссис Фронтайн хоть прилегла отдохнуть? Мне кажется, она очень вымоталась за последние пару дней.

- Приляжет она, как же, - запричитала Роза, всплеснув руками. - Села шить возле огня в гостиной. А за иголкой я сейчас схожу, - покладисто согласилась служанка и поднялась со стула. Постепенно она проникалась симпатией к этому милому техасскому мальчику, хоть и считала его упрямым, как мул, но кто без недостатков?

* * *

Джон Риддон, в свою очередь, вовсе не думал, что все образуется. В ответ на втирание Сайбера он непроизвольно вздрогнул от боли и поморщился. Не более приятной была и перспектива ответа на вопрос Элмара. Что ему сказать? Правду? Джон Риддон был готов спорить на деньги, что рейнджер не поверит в то, что янки будет помогать южанам просто так. Да что рейнджер - сам Джон в этом с трудом верил. Тем более Риддон опасался бросить тень на репутацию сестры. Сайбер ведь совсем не знает Эйбби, неизвестно, что он может про нее подумать, а еще хуже - кому-нибудь сказать. Кэмерон, привда, может проболтаться приятелю - такой возможности нельзя исключать, но существовал шанс, что он промолчит. За все время знакомства Риддон не мог бы назвать Марка сильно разговорчивым.

- Я понимаю, что вы стараетесь нам помочь, мистер Сайбер, - сказал Джон, по возможности, более мягко и дружелюбно. - Но это, действительно, касается только меня и того янки. Больше, извините, ничего не могу сказать, дал слово. Но всё в рамках закона, - отметил он мрачно.

Джон подумал, что можно было бы прямым текстом сказать, что янки потребовал денег или кусок земли, но джентльмен Риддон предпочитал не клеветать без крайней нужды. "Кто знает, как теперь будет себя вести этот Ганн и чего вздумает требовать?" Услуга, которая уже оказана, в глазах выходца из Джорджии, стоила, конечно же, мало, но всё же...

- Да, конечно, я более чем уверен, что, если этот парень попадется, он может захотеть утащить нас за собой, - произнес Джон уверенным тоном (в благородство всяких разжалованных солдат Федерации он не верил). - Но это будет затруднительно. Юридически нашей вины нет, за чужую халатность налогоплательщики не отвечают. И этот янки сделал явную ошибку - он не стал ждать меня, чтобы вручить ордер на выселение, хотя должен был, по идее, это сделать. Аббигейль, по нашим законам, еще не достигла того возраста, когда вступают в полное владение имуществом, - пояснил Риддон. - Ей еще не сравнялось двадцати одного года. С ней нельзя вести подобные дела. Да, она вдова, но всё равно несовершеннолетняя и находится под моей опекой. Ответчиком на суде Эйбби быть не может. Вместо нее пойду я, но там будут проблемы с доказательствами.

Тут Джону пришла запоздалая мысль, что ему в прошлый визит в мэрию было бы неплохо обсудить худший вариант развития событий с этим чертовым Ганном и о кое-чем договорится, но кто же тогда мог знать, что янки и в самом деле сдержит слово?

- Хотя, я идеализирую нашу судебную систему, - вернулся к прежней теме Риддон, не скрывая горечи. - Разумеется, все можно вывернуть и поставить с головы на ноги, особенно если сфабриковать улики и свидетельские показания. И это не говоря, что меня, в любой момент, могут обвинить в государственной измене и повесить.

Джон вздохнул и машинально потер лицо руками. Как неопытный, но все же юрист, он предпочитал держать подобные вещи под контролем, и нынешнее зыбкое положение дел его порядком нервировало.

- Из-за драки с людьми мэра? - переспросил Элмар, хотя был уверен, что никаких других стычек у Риддона с местной властью не было. - Вот это-то меня и тревожит, - признался он. - Налицо злоупотребление властью. Марк сказал, что он угрожал тем янки оружием, да и вы вроде порезали одного из людей мэра. Но всё остальное - на совести мистера Фланнагана. Его людям не стоило делать того, что они сделали. А ему следовало лучше за ними следить. Двое против восьми - налицо самооборона. Тем более, что ни одного выстрела сделано не было. За это можно зацепиться.

Элмар наконец оставил в покое спину Риддона и пересел к столу, поставив плошку и вытирая руки платком. Он не собирался переспрашивать больше о том, что потребовал этот Ганн, хоть и не торопился верить в законность притязаний янки. Сейчас важнее было решить, вмешиваться ли ему, Элмару Сайберу, во внутренние дела Городка и его мэра. В любом случае, выслушав только Джона и Марка, выводы не сделаешь. Как капитан, Элмар любил пользоваться сведениями нескольких разведчиков, но при возможности ещё и своим собственным глазом глянуть, чтобы сравнить то впечатление, которое произвели рассказы, с тем впечатлением, которое сложится при личном осмотре местности.

- Почему-то мне приходит в голову, что мэр сам не захочет раздувать эту историю с дракой и вашим избиением, - поделился Элмар выводом, который успел сделать. - Даже у беззакония есть определённые границы. Тем паче, когда это беззаконие пытаются выдавать за закон. - Он усмехнулся, понимая, что строит свои домыслы, исходя из здравого смысла. А кто сказал, что у янки обязательно будет столько же здравого смысла, сколько у бывшего кавалериста Терри Элмара Сайбера? - Думаю, вам сейчас самое время отдохнуть, - решил он, не видя необходимости что-то ещё спрашивать. - Я попрошу мисс Розу, чтобы она принесла вам поесть и выпить. - Он поднялся. - Спасибо за откровенность, мистер Риддон. Обещаю, что не буду нигде упоминать о ваших семейных делах. - Он мгновение подумал и добавил: - И не буду ничего предпринимать, пока не расскажу вам о результатах своей разведки. Пора мне съездить в ваш Городок.

Джон Риддон повернулся на кровати (вставать он не стал, чтобы не сводить на "нет" лечебные процедуры рейнджера) и благодарно кивнул собеседнику.

- Спасибо, сэр, - сказал он спокойно. - За всё. И да, в такие скверные времена, как сейчас, южанам лучше действовать заодно. Я не очень хороший адвокат, но кое-какие юридические знания у меня имеются. В случае чего - буду рад быть полезным. Что же насчет драки, - Риддон едва заметно поморщился. - Согласен с вами. Это чистая самооборона. Причем, насколько я знаю - это был второй случай провокации южан на драку охранниками мэра. В первом случае виновника драки выпороли, но все равно, - Джон пожал плечами, - подстрекательство остается подстрекательством. Тому, первому южанину, пришлось откупаться от публичной порки за круглую сумму.

Риддон мог бы и не говорить этого Элмару. Тот все равно бы узнал эту новость в Городке. Но он решил сэкономить рейнджеру время. Джон не мог сказать словами, как его успокоило сообщение, что Сайбер не будет действовать без его ведома. Он пришел почти в хорошее расположение духа и тут же объяснил сам себе, для успокоения своей гордости, что: "Не то, чтобы это было особо важно, но все же предпочтительно знать о том, что происходит!"