Глава сорок первая,
в которой Джон кратенько рассказывает сестре о беседе с Натом...

7 января 1866 года, вечер.

По дороге на "Мокрую Падь" Джон старательно перебирал в памяти свой разговор с помощником мэра и, честно сказать, не знал, что и думать. С одной стороны, поверить искренность янки Риддон не мог, даже при всем желании. Он был слишком для этого недоверчив, упрям и подозрителен. Но с другой стороны, как ни крути, а откровенность Ганна все же посеяла в душе Джона мучительные сомнения. Все-таки, чтобы так нагло и беззастенчиво врать, нужно быть мерзавцем без чести и совести. Правда, главным вопросом, занимающим сознание отставного конфедерата, являлся все же вопрос о том, стоит ли об этом разговоре знать сестре. Конечно, Риддон понимал, что если он промолчит и обойдется общими фразами, то Эйбби не будет спрашивать и не обидится. Но будет ли это правильным решением? Ведь дела "Мокрой Пади" касаются и ее.

Джон думал над этим и после приезда домой, поэтому он был несколько молчалив. Это не очень бросалось в глаза - в конце концов, Риддону было о чем подумать. Например, о том, как совместить свои новые обязанности члена комитета фонда и заботу о своей ферме. Учитывая, что в окрестностях объявилась какая-то банда и ее ищут солдаты (сами недалеко ушедшие от бандитов по моральному облику), Джон не хотел надолго оставлять сестру в одиночестве. К сожалению, отпуск мистера Сайбера подошел к концу, а мистер Кэмерон еще не вернулся (и вернется ли вообще - еще неизвестно). Были, конечно, соседи, но к ним не будешь обращаться постоянно. В общем, как бы то ни было, а эту неделю в Городок Риддон решил не ездить (о чем были оповещены все заинтересованные лица). После обеда (для Джона довольно позднего) брат Эйбби поддался, было, искушению малодушно потянуть время и занялся уборкой конюшни, но почти сразу оставил в сторону лопату. Что он делает? Тяни - не тяни, а разговаривать с сестрой все равно придется и лучше бы это сделать поскорее. Поэтому Риддон вздохнул и отправился на поиски Эйбби.

Аббигейль, конечно, догадывалась, что с Джоном что-то не в порядке. Если бы они с мистером Ганном договорились полюбовно, то брат бы с порога все рассказал, не таясь. Если бы поссорились, тоже бы рассказал сразу, проклиная чёртовых янки через слово. Но вот молчание... Не очень хороший знак.

Эйбби вздохнула и снова склонилась над штопкой. Она шила возле камина в своем маленьком кабинетике, отчаянно сожалея о том, что у нее нет скамеечки для ног. Больно студеный выдался сегодня день, а Сэм, в связи с отъездом хозяев, затопил поздно, так что дом еще не успел прогреться как следует и по полу тянулся промозглый холод.

Здесь ее и нашел Джон. Бросив сестре незначительное замечание о погоде, он присел на корточки перед камином и протянул руки к огню, собираясь с духом перед предстоящим разговором.

- Рассказать тебе о своей поездке? - спросил Риддон, не сомневаясь, впрочем, в утвердительном ответе.

- Конечно, - охотно кивнула Эйбби и сразу отложила шитье. То, что она не задавала вопросов, не означало, что ей было неинтересно, откуда взялась расписка об уплаченных налогах.

Джон вздохнул и так же, сидя у камина, стал говорить. Его рукам уже стало больно от жара, но он не хотел поворачиваться к сестре - ему было не так-то просто рассказывать обо всем, смотря ей прямо в глаза.

- В общем, коротко говоря, обман вскрылся, и этот мистер Ганн не нашел другого выхода, как заплатить за нас налог, - сказал брат Эйбби прямо, пристально рассматривая тлеющие угли, - объяснил свой поступок тем, что он – старый сослуживец нашего отца и хочет нам помочь из признательности к нему. Я, конечно, пытался отказаться, но, увы, дело-то уже сделано.

Риддон пожал плечами и, наконец, поднялся на ноги. Он понятия не имел, как отреагирует Эйбби на его слова. Ему самому эта ситуация была неприятна и подсознательно он ожидал такой же реакции от сестры.

Однако Аббигейль не оскорбило глубоко неприличное (по мнению Джона), поведение помощника мэра.

- Это очень благородно со стороны мистера Ганна, - сказала она серьезно, - мы теперь перед ним в неоплатном долгу. Он, правда, говорил, что что-нибудь придумает, если обман с распиской не удастся, - припомнила миссис Фронтайн и немного виновато признала: - Но я и предполагать не могла, что речь пойдет об уплате налога. Мы, верно, совсем его ограбили, да, Джон?

- Ну, по справедливости, мы ограбили мистера Фланнагана, это именно он занял этому янки денег, - пояснил Джон, мрачнея на глазах, и присел на стул. Ситуация ему нравилась всё меньше и меньше. Конечно, он понимал, что совершает глупость, не рассказывая Эйбби о всех своих подозрениях и о намерениях этого чертова сержанта - слишком уж благопристойно звучала произнесенная им версия, но по-другому себя повести не мог. Не поворачивался язык расстраивать сестру. Да и нужды особой пока не было. В конце концов, Аббигейль может быть сколько угодно хорошего мнения об этом янки, но это ничего не значит. Эйбби мало о ком думает плохо...

Успокоив себя подобными рассуждениями, Джон заметил:

- Ничего, я думаю, что мы как-нибудь вернем долг, хотя бы частично. Возможно, мистер Кэмерон, сможет нам одолжить, да и я что-то выручу за мамины драгоценности в Новом Орлеане. Справимся, - сказал он, не чувствуя, впрочем, особой уверенности. Как бы то не было - дело тут не совсем в деньгах.

Эту истину понимала и Эйбби.

- Да, конечно, долг надо вернуть, - согласилась она. - Очень нехорошо, что мистеру Ганну пришлось занимать денег, чтобы не нарушить опрометчиво данное слово. Но все равно мы перед ним не только в финансовом долгу. Может, мне написать письмо с благодарностью? Мистер Ганн ведь к нам теперь не скоро приедет, - предположила Аббигейль и вопросительно посмотрела на брата.

- Нет, - тут же запретил Джон и пояснил с категоричностью настоящей дуэньи. - Это неприлично. К тому же я уже его поблагодарил, - нагло соврал Риддон, даже не покраснев. - Думаю, этого будет довольно.

И, чтобы перевести разговор на другое, тут же осведомился:

- Как ты думаешь, эта идея с фондом себя оправдает?

Беседовать на тему налогов Джону более не хотелось.