Глава пятьдесят первая,
в которой Марк Кэмерон озаботился тем, чтобы отвадить помощника от одной юной леди, а она ничего не заметила...

14 января 1866 года, понедельник, раннее утро

Ранним утром, 14 января, Марк Кэмерон сидел на кухне, в доме миссис Аббигейль Фронтайн, и поджидал, когда Роза поставит хозяйку в известность о том, что он вернулся наконец из Сан-Антонио.

Поездка его прошла более-менее удачно. Марк сдержал обещание (которое дал сам себе) и до самого Сан-Антонио ни во что не вмешивался. Честно сказать, он старался ехать рейнджерскими тропами и по возможности не показываться на глаза солдатам-янки. Но главное, что он доехал. Правда, посещение родных мест не произвело на Марка хорошего впечатления. В Сан-Антонио, как и везде, было много солдат. Зато не было Августа. Марк очень надеялся на встречу с ним, даже заглянул к парочке знакомых, но узнать, где именно сейчас носится неугомонный рейнджер, ему не удалось. Оставалось радоваться хотя бы тому, что МакЭлрэй вроде жив и даже находит себе кое-какую работу.

Первым делом Марк заглянул в банк и убедился, что его надежды не напрасны. Он договорился с банковским служащим, мистером Клуни (тот хорошо знал Марка и был искренне рад видеть его живым и здоровым), что заедет за деньгами завтра и заберёт две тысячи долларов из тех трёх с половиной, что по-прежнему оставались на его счету.

- Я подготовлю деньги, чтобы тебе здесь не маячить и не привлекать внимание, - пообещал мистер Клуни.

Марк поблагодарил старого знакомого и отправился дальше. Он проехал мимо старого родительского дома, и даже узнал от соседей, что его купила семья беженцев из Вирджинии. "Хорошо хоть не янки", - подумал Марк, и отправился на кладбище, где его ждал первый неприятный сюрприз. За родительскими могилами практически никто не ухаживал, они почти скрылись под прошлогодней травой и песком. Марк едва не расплакался, пока выдёргивал эту траву и расчищал могильные плиты от грязи. Он уже знал, что с его братом Сэлли всё в порядке, и просто не мог понять, почему брат хотя бы изредка не приезжает, чтобы привести в порядок место, где лежат люди, давшие ему жизнь.

Пока Марк ожесточённо сражался с травой и ползал на коленях вокруг могил, он боролся с желанием прямо сегодня забрать деньги и уехать, даже не заезжая на ранчо Сэлливана Кэмерона. Но потом, когда всё более-менее приобрело нормальный вид, он посидел, отдохнул, подумал - и всё-таки поехал.

Знакомая дорога, идущая вдоль реки Сан-Антонио, быстро привела Марка во владения его старшего брата. На ранчо Сэлли царил некоторый хаос, связанный с подготовкой к новому сезону. Марку были рады, но вторым неприятным сюрпризом было то, что когда Марк сказал брату о своём намерении завтра же уехать к друзьям, в округ Ньютон, старший Кэмерон явно обрадовался. То есть, он это постарался тут же скрыть, но не заметить промелькнувшего на его лице облегчения Марк не мог. Он слишком внимательно смотрел.

Одно хорошо: племянники Марка, а их было четверо, очень обрадовались дяде и практически весь вечер не отходили от него, ловя каждое слово и каждый жест. Сэлли даже приревновал, но поделать с этим ничего не мог. Сам он ушёл воевать в 63-м, получил ранение в первом же бою, и счёл свой долг перед родиной выполненным. Ничего такого особенного про войну рассказать детям он не мог. А Марк прошёл её всю, начиная с 1861 года.

На рассвете следующего дня Марк, распрощавшись со старшим братом и испытывая знакомое разочарование от визита в его семейство, помчался обратно в Сан-Антонио.

Ему удалось забрать деньги, купить ещё одну лошадь и незаметно покинуть родной город. Обратно Марк возвращался даже быстрее, но всё равно добрался до "Мокрой Пади" только глубокой ночью с 13 на 14 января. Он не стал никого будить, пробрался в сарай, устроил на отдых лошадей и спокойно проспал до утра. А утром, когда заметил, что Роза уже встала и хлопочет по хозяйству, постучался с чёрного хода в дом. Так что к тому времени, когда миссис Фронтайн узнала, что Марк Кэмерон вернулся, он успел выспаться, умыться с дороги и даже выпросить у негритянки кофе на завтрак. Впрочем, Роза должна была смилостивиться, потому что кроме денег Марк (памятуя запасливость и предприимчивость своего капитана Элмара Сайбера, и двух лошадей, на которых можно много чего нагрузить) привёз всякой всячины для "Мокрой Пади", начиная с мешка муки и заканчивая бочонком патоки. Всё это мистер Кэмерон прихватил, проезжая через Ньютон. У Марка была идея заехать и сразу же заплатить налог, но он не рискнул. Мало ли, что могло случиться за то время, пока его не было. Так что он срезал путь, не заезжая в городок рядом с военным фортом.

Теперь Марк сидел на тёплой кухне, чувствуя, что, по крайней мере, здесь никто не станет досадовать на его приезд. В Сан-Антонио Марк успел побриться и чуть укоротить волосы, но за неделю в дороге снова оброс до того состояния, когда небритость уже можно назвать неким подобием бороды. Впрочем, Марк не спешил с нею расставаться. Глубоко в душе ему не нравилось, что несмотря на высокий рост и мощное телосложение, без растительности на лице он выглядит слишком юным.

Негритянке Розе нравился этот немногословный техасский парень, поэтому она встретила его с далеко не напускным радушием. Миссис Фронтайн в этот ранний час тоже уже встала и, узнав от негритянки о прибытии мистера Кэмерона, торопливо оделась и поспешила на кухню. Она была, действительно, рада его возвращению. Во-первых, потому что общительная Эйбби легко привязывалась к людям, а во-вторых, с его прибытием она чувствовала себя спокойнее. Джон Риддон, как ни старался оттянуть свой отъезд до возвращения Марка, вчера был вынужден уехать в Луизиану, так что сестре было немного тоскливо, да и страшновато. В доме оставался, конечно, Джозеф, но он тоже собирался уезжать, едва появится Марк.

- С возвращением, мистер Кэмерон, - сказала Эйбби, входя на кухню. - Как поездка? - И не дожидаясь ответа, предупредила: - Нет, не вставайте, вы, наверное, устали.

Аббигейль не знала, что Марк благополучно заночевал в сарае, и потому полагала, что он только что приехал.

Марк всё равно поднялся. Это получилось само собой. Не сказать, чтобы он всю дорогу думал о миссис Фронтайн, но был ужасно рад сейчас её видеть. Даже улыбнулся, хотя некоторая доля смущения в его улыбке промелькнула. Марк, наверное, был странным человеком, но он в равной степени стремился увидеть и Эйбби, и её брата Джона, и дом, и негров. Они составляли в понимании Марка семью, а семья в его жизни, наверное, была самым главным. Семья Сэлли не могла заменить ему то, что потеряно, а на "Мокрой Пади" всё было так похоже на привычный уклад жизни, к которому Марк стремился, что большую часть дороги он думал об этом доме, и обо всех его обитателях. Марку хотелось быть нужным, поэтому тёплый приём Розы сильно его обнадёжил. А теперь и хозяйка дома показывала, что рада его видеть. Как это было непохоже на натянутый приём у брата и на облегчение в его взгляде, когда Марк объявил, что не задержится и снова уедет!

- Добрый день, миссис Фронтайн, - поспешно поздоровался Марк и, шагнув к Эйбби, хотел было взять её за руку. Но решил, что это слишком вольный жест, и поэтому, чтобы скрыть собственную неловкость, выдвинул стул, чтобы женщине было удобнее присесть. - Я успел уже отдохнуть, - пояснил он. - Приехал часа в три ночи и хорошо устроился в вашем сарае. Не хотелось никого будить.

Следовало бы сразу ответить на вопрос Эйбби о том, как прошла поездка. Марку не то, чтобы повезло ни с кем не передраться в дороге, просто сыграло роль то, что он ехал с конкретной целью. До этого, возвращаясь после капитуляции, Марк, в глубине души, понимал, что ехать-то ему особо некуда. Отсутствие конкретной цели и приводило к тому, что Марк пребывал в рассеянности и постоянно вляпывался в какие-то совершенно ненужные ему приключения. Он запросто мог погибнуть, и так и не добраться до Техаса. А сейчас, зная, куда и зачем он спешит, Марк прекрасно справился с задачей. Точно так же он справлялся с тем, что ему поручали как лейтенанту во время боевых действий. Марку не хватало стимула жить и активно действовать, если он не видел своей нужности.

- Всё получилось, - коротко пояснил Марк, чтобы не томить миссис Аббигейль. - А... как у вас тут дела? Как мистер Риддон?

- Благодарю, с мистером Риддоном все в порядке, - охотно ответила Эйбби, присаживаясь на предложенное место. - Но он вчера уехал в Новый Орлеан, по делам. Ох, вы же не знаете, - спохватилась она. - Местный мэр основал общественный фонд для того, чтобы помочь фермерам заплатить налоги за землю. Джон в организационном комитете и поэтому уехал в Луизиану устраивать аукцион по продаже вещей, которые собирали по всей округе. Он хотел вас дождаться, - добавила миссис Фронтайн, - но не получилось.

Посчитав, что исчерпывающе ответила на вопрос гостя, Аббигейль легким жестом проверила в порядке ли прическа, которую она завершала в спешке. Известие Марка, что всё получилось, взволновало ее не на шутку. Значит, он привез деньги для уплаты налога и ей придется думать, что с этим делать. Нет, конечно, Эйбби могла бы сослаться на то, что Джон просил ничего без него не предпринимать и устраниться от любых решений, но это было бы слишком непорядочно. Посомневавшись, миссис Фронтайн перевела разговор на другое, тем более что слова насчет сарая, в котором ночевал ее гость, хозяйку озадачили.

- Мы живем просто, мистер Кэмерон, - предупредила она на всякий случай. - Так что в следующий раз не стесняйтесь нас будить. Обещаете?

Марк, наверное, покрутил бы ножкой, если бы уже не сел обратно на свой стул. Хотя он не видел ничего дурного в том, чтобы поспать на сене, в компании с лошадьми, ему стало неудобно перед миссис Аббигейль. Он настолько привык ночевать где попало за время войны и своего возвращения в Техас, что не подумал, как его действия выглядят со стороны.

- Обещаю, - старательно повторил Марк, глядя на столешницу и покраснев при этом как мальчишка. Но он тут же поднял голову и отвлёкся от собственного смущения на более насущные проблемы. - Общественный фонд? - Марк сдвинул брови, от чего стал казаться старше и серьёзнее. - А каким образом мэр намерен помочь фермерам с налогами?

Сослуживцы не раз замечали, что Марк охотнее всего разговаривает, когда ему что-то неясно и эту неясность надо выяснить. Он смело задавал вопросы, и отмахнуться от него становилось сложно, потому что он не успокаивался до тех пор, пока во всём не разберётся. Правда, его и заткнуть было легко, если грубо осадить, упрекнуть за излишнее любопытство, или посоветовать "подумать своей головой". Но до тех пор, пока человек не предпринимал попыток избавиться от допроса, Марк продолжал спрашивать. Чтобы смягчить чем-то своё любопытство, он тут же добавил:

- Кстати, вы можете расплатиться со своими налогами, чтобы больше не зависеть от янки. Я могу съездить в Ньютон.

Пришел черед Аббигейль смущенно опустить взгляд. Если Марк в свои двадцать пять почитался мальчишкой, то и Эйбби в свои девятнадцать тоже не была серьезной и уверенной в себе дамой. Тем более она почти наверняка знала, что сделку Риддонов с мистером Ганном мистер Кэмерон не одобрит. Это было вполне понятно - сейчас, когда флаги Конфедерации вбиты в песок, дружбу с оккупантами иначе как предательством посчитать было сложно. Конечно, живи Эйбби до сих пор в Саванне, она могла бы рассчитывать на лояльность окружающих - ее там знали и любили с детства, считали настоящей леди, верной патриоткой и вряд ли у кого-то повернулся бы язык назвать дочь полковника Риддона, вдову конфедерата и прилежную сестру милосердия "подлипалой". Но в Техасе их с Джоном никто не знал, так что наверняка будут осуждать. Дождавшись, когда Роза выйдет за какой-то надобностью, Эйбби пояснила, справившись с неловкостью:

- Вам не стоит никуда ездить, сэр. Дело в том, что мистер Ганн уже одолжил нам денег для уплаты налога. По-другому не получилось, - сразу добавила она, чтобы мистер Кэмерон не обиделся, что его не дождались. - Мистер Фланнаган догадался об обмане, так что в противном случае нам бы пришлось уехать.

Тон был слегка извинительным, что не нравилось Аббигейль - стыдиться своих поступков она не любила, да и не считала, что поступила неправильно. Просто, будучи о Марке высокого мнения, ей не очень-то хотелось выслушивать его порицания. Подумав немного, миссис Фронтайн ответила и на второй вопрос рейнджера:

- Насчет помощи фермерам... Все, кто имеет свободные средства и желание помочь своим согражданам, вложили деньги в фонд взаимопомощи, из которого можно одолжить нужную сумму под небольшой процент для уплаты налога, - пояснила она. - Кто-то вложил много, например, сам мэр или местный шериф, другие оказали посильную помощь ценными вещами, которые можно продать. Вот именно за этим Джон и поехал в Новый Орлеан. Ему хотелось за всем проследить лично, - добавила миссис Фронтайн и, заметив, что Роза вернулась, предложила: - Может быть, нам лучше продолжить разговор в столовой?

Марк искоса глянул на Розу и пришёл к выводу, что разговаривать действительно лучше в другом месте. Поэтому согласно кивнул. К тому же, ему необходимо было подумать, прежде чем открывать рот и что-то отвечать. Миссис Фронтайн говорила вещи не то, чтобы фантастические, но слишком неожиданные.

Услышав, что Ганн уже одолжил Риддонам деньги, Марк, естественно, испытал разочарование и даже некоторое возмущение. Нет, не тому, что миссис Фронтайн сочла возможным взять деньги у янки. Как раз "подлипалой" Марк никогда бы не назвал ни Аббигейль, ни её брата. Он сам согласился принести "Железную клятву" и считал это куда более серьёзным проступком с точки зрения южанина, чем одалживание денег. Его возмутило и разочаровало то, что он сам не смог вовремя оказать помощь миссис Фронтайн, и она вынуждена была соглашаться на предложение этого негодяя-янки. Но у Марка хватило ума не высказать всего этого вслух. Он молча последовал за Эйбби в столовую, покрепче стискивая зубы и стараясь не выдать своих эмоций.

Фонд тоже вызывал у Марка какие-то двойственные чувства. Особенно в свете того, что в этот фонд вложили деньги такие люди, как мэр Фланнаган. Но всё-таки одолжение мистера Ганна тревожило Марка куда больше. Поэтому, как только они оказались в столовой, он сказал напрямик:

- Вы можете вернуть мистеру Ганну его деньги. Прямо сейчас.

Конечно, никакого права распоряжаться у Марка не было, и он это отлично понимал. Но смириться не мог. Поэтому понадеялся, что миссис Фронтайн не сочтёт его слова слишком уж грубыми, а предложение неуместным.

Марк ревновал, хотя сам до конца не осознавал этого. Нат для него, прежде всего, становился соперником, мужчиной, который смел претендовать на внимание Эйбби, да ещё заявил в присутствии постороннего человека (то есть, самого Марка!) о том, что хочет на ней жениться. А уж этого Марк никак не мог допустить, пусть даже сама миссис Фронтайн скажет, что ей милее этот паршивый янки.

Аббигейль, которая в данный момент меньше всего задавалась вопросом, кто ей милее, присела на стул и предложила гостю сделать тоже самое. Заявление Марка не показалось ей грубым или неуместным - оно было очень даже разумным. Учитывая, что мистер Ганн сам был в долгу перед Фланнаганом, а тот потратил большую часть своих денег (если не все) на организацию фонда, со стороны Риддонов более порядочным было бы одолжить нужную сумму у Марка и расплатиться с мэром. Но как к этому отнесется сам мистер Ганн? Эйбби была женщиной деликатной, потому сейчас находилась в сложной ситуации - ей не хотелось никого обижать. Тем более ей не хотелось обижать и Марка, показывая, что он просто так съездил в Сан-Антонио. Его категоричность миссис Фронтайн приписала как раз этому. Что делать? Тщеславия, позволяющего взирать на всех окружающих мужчин как на своих поклонников, у скромной Аббигейль не было и в помине, да и замуж она вышла слишком рано, сразу по окончании пансиона, за человека, которого очень хорошо знала. Поэтому, не заметив в словах гостя ничего подозрительного, она бесхитростно сказала:

- Да, пожалуй, надо бы вернуть долг. Но я опасаюсь, что мистер Ганн обидится.

Марка больно укололо то, что миссис Фронтайн опасается обидеть наглого янки. Эйбби делала это по доброте, но у Марка не хватало рассудительности, чтобы понять её мотивы. Нет, Марк не был настолько безрассудным, чтобы высказать сейчас миссис Фронтайн: "Да он попросту влюблён в вас, вот и рвётся помогать". Нахмурившись, Марк опустился на стул и некоторое время думал. Точнее сказать, боролся со своими чувствами. Безрассудство толкало его в бой, но он не мог себе позволить предъявлять какие-то претензии этой женщине. В конце концов, он может встретиться с Натом и разобраться с ним лично, не ставя никого в известность! От этой мысли Марку немного полегчало, и он уже более спокойно посмотрел на Аббигейль.

- Наверняка мистеру Ганну самому нужны деньги, - произнёс он как можно нейтральнее. - Тем более, если мэр так потратился. Я могу съездить и поговорить с ним... на эту тему.

Непосредственностью Элмара Марк не обладал, но он постарался не опускать глаз и смотрел на хозяйку "Мокрой Пади" серьёзно, даже строго, не позволяя своим эмоциям взять верх.

Миссис Фронтайн взглянула на Марка с сомнением. На свою беду, она не догадалась об его агрессивных намерениях, но все-таки хмурый вид Кэмерона как-то не навевал мыслей о дружелюбном разговоре с янки. Вдруг он будет слишком категоричен с мистером Ганном, говоря от ее имени, обидит его? Конечно, по-хорошему, Эйбби как хозяйке ранчо, было бы лучше лично переговорить с Натом, но как это сделать? Самой в Городок ей ехать не хотелось, да это и неприлично, а вызывать помощника мэра к себе - это слишком нагло. Так что, поколебавшись, она приняла промежуточное решение.

- Хорошо, я, пожалуй, воспользуюсь вашей любезностью, сэр, - сказала Аббигейль вежливо, - напишу мистеру Ганну письмо, а вы его отдадите. Если он согласится на мое предложение, мы с Джоном возьмем у вас в долг и вернем ему всю сумму.

Самой Эйбби идея показалась хорошей, хотя Джон Риддон ее бы не одобрил. Он вообще попросил сестру ничего без совета с ним не предпринимать, но миссис Фронтайн не видела причин ждать мнения брата в таком простом деле. Ее сейчас интересовало, согласиться ли Марк выполнить роль посредника.

Собственно, Марку только этого и было нужно. Он не мог просто бросить миссис Фронтайн и умчаться разбираться с Ганном. Но теперь получалось, что у него есть повод съездить в Городок и выяснить некоторые интересующие его вопросы. Весьма и весьма интересующие. Тем более что с точки зрения Марка Кэмерона, некоторые янки вообще должны бы были близко не соваться к приличным женщинам.

- Хорошо, - согласился он покладисто. - Я отвезу письмо.

* * *

Сразу после завтрака миссис Фронтайн направилась в свой кабинет и принялась сочинять письмо помощнику мэра. Не сказать, что ей было просто кратко объяснить суть своей просьбы, но, немного подумав, Эйбби написала следующее:

"Мистер Ганн!

С уважением, миссис Энтони Фронтайн, ранчо Мокрая Падь, январь 1866 года".

Перечитав записку и убедившись, что она достаточно вежливо предоставляет возможность как отклонить предложение Марка, так и принять его, Аббигейль вложила письмо в конверт и отдала записку мистеру Кэмерону. Запечатывать написанное она не стала (это было бы не совсем по правилам этикета, который миссис Фронтайн соблюдала достаточно строго), рассчитывая на порядочность своего гостя, которая не позволит ему читать чужие письма.

Марк и не собирался читать письмо Эйбби. Он во-первых, был не настолько невоспитанным, а во-вторых, использовал письмо лишь как предлог для встречи с Ганном. Даже если бы Аббигейль подала ему чистый лист бумаги - для Марка этого было бы вполне достаточно.

- Я постараюсь быстрее вернуться, - пообещал он, пряча записку за пазуху.

Поклонившись миссис Фронтайн, Марк тут же направился в конюшню, оседлал свою новую пегую кобылу, которую успел окрестить Сорокой, и уехал. Он ещё сам не знал, зачем ему нужен этот визит, но подумал, что вполне может это решить при встрече с помощником мэра, исходя из поведения этого наглого янки.