Глава пятьдесят восьмая,
в которой Джон Риддон возвращается из Нового Орлеана, и точно так же, как его сестра, не догадывается о планах Марка...

1 февраля 1866 года, вечер

Мистер Джон вернулся на "Мокрую падь" вечером первого февраля. Поездка в Новый Орлеан, и аукцион прошли успешно, никакие бандиты по дороге не напали, никакие янки не прицепились, так что настроение Риддона было вполне умиротворенным. Собираясь в Луизиану, он опасался, что предметы роскоши и драгоценности будут идти за бесценок, потому что их никто не станет покупать, но ошибся. Новый Орлеан, несмотря на следы военных действий апреля 1862 года, вовсе не представлял собой развалины и не испытывал недостатка в богатых горожанах. В другое время Джон, наверное, испытал бы небывалое отвращение к такому скопищу "саквояжников" в городе, бывшем некогда жемчужиной Конфедерации, но сейчас ему оставалось только радоваться тому, что не везде разруха и нищета, и есть люди, которые согласны выбрасывать деньги на безделушки.

Не заезжая в Городок, Риддон отдал 500 долларов для Фонда другим членам комитета, и поехал домой. Найдя всех обитателей ранчо в полном здравии и подоспев как раз к ужину, мистер Риддон обрадовался ещё больше, а когда узнал, что Марк привёз из Сан-Антонио деньги и готов одолжить Риддонам на уплату налога, пришел и вовсе в доброе расположение духа.

- Можно съездить отдать долг Ганну завтра, - как ни в чём не бывало, предложил Марк после ужина.

- Да, пожалуй, завтра я и поеду, - одобрительно кивнул Джон на предложение Кэмерона, не заметив в нем ничего дурного. - Всё равно мне нужно в Городок, встретится с другими членами комитета.

Аббигейль неуверенно взглянула на брата, явно сомневаясь, стоит ли вообще произносить то, что она собиралась сказать или нет. Впрочем, когда Эйбби всё же заговорила, голос ее звучал твердо.

- Ты должен как-то поблагодарить мистера Ганна, Джон. Мы ему очень обязаны за помощь, которую он вам оказал, когда на вас с мистером Кэмероном напали, и за налоги тоже. Правда, я не знаю, как принято в Техасе, - честно признала миссис Фронтайн, сокрушенно пожав плечами. - У нас в Саванне в таких случаях положено приглашать человека на ужин. А у вас, мистер Кэмерон, - обратилась она к Марку, - у техасцев, как принято?

За время, пока Марк Кэмерон жил на "Мокрой Пади", Эйбби успела к нему привыкнуть, поэтому интересовалась у него просто, как у члена семьи. Но у самого Марка всё внутри перевернулось при мысли, что этот Ганн будет приглашён на ужин! А уж напоминание о том, что помощник мэра "спас" их от своих же собственных людей и вовсе заставило разозлиться не на шутку. Хорошо ещё, что Марк успел себя одёрнуть и ничем не проявил свои чувства. Поспешно опустив глаза, он некоторое время сосредоточенно разглядывал свои руки.

"Убить мерзавца! - подумал Марк, и вздохнул сквозь зубы, но со стороны могло показаться, что он просто крепко задумался над вопросом миссис Фронтайн. - Хотя, почему бы не позвать? Будет повод его потом "проводить"... и поговорить серьёзно".

Марк ещё раз вздохнул и поднял голову.

- У нас, в общем, нравы простые, - признал он. - Я только не знаю... Всё-таки он - янки.

И Марк посмотрел на Джона, словно рассчитывал на то, что тот перехватит инициативу. А про себя подумал: "Если этот янки посмеет явиться".

- Именно, - Джон кивнул. - Он - янки.

Предложение сестры показалось отставному конфедерату настолько возмутительным, что он на какое-то время потерял дар речи. Преломить хлеб с этим наглым оккупантом! Еще чего не хватало! Наверное, выскажи Эйбби свою дикую мысль с глазу на глаз, Риддон не сдержал бы язык от резкой и категоричной отповеди. Но в присутствие постороннего он ограничился мягким объяснением.

- Понимаешь, Эйбби, - сказал он терпеливо, чуть подавшись вперед, - принимая людей у себя в доме, мы показываем свое одобрение их действий и поддержку их взглядов. А я не могу, - для большей наглядности Риддон страстно прижал ладонь к сердцу, - просто не могу выказывать свое благорасположение республиканцу и представителю оккупантов. Это против моих принципов. И вообще, что скажут люди?

Тут Джон осекся, вспомнив, что сестра мало заботится о том, что думают окружающие, большее значение придавая тому, что сама думает о них. Поэтому слегка изменил тактику.

- Да и сам Ганн может посчитать, что мы нуждаемся в благосклонности новых властей, что приведет к недоразумениям, - сказал он уверенно. - Так что это не самая лучшая идея.

"Не говоря уже о том, что этот самоуверенный янки вообразит, что ты ищешь с ним встреч, дорогая сестра". Этот аргумент, как и другие, гораздо более жесткие и беспощадные, Джон приводить не стал.

Аргументы Джона можно было разбить, но миссис Фронтайн лишь вздохнула и осторожно, кончиками пальцев, поправила лежащую на коленях вышитую салфетку.

- Хорошо, Джон, я не настаиваю, - согласилась она. - Тогда я просто отправлю мистеру Ганну печенье в знак признательности - и всё. Так мама всегда делала и это прилично, - пояснила она для сведения. - К тому же это не несет в себе никакой политической окраски. Если, конечно, не делать его в виде ослика, - добавила миссис Фронтайн и слегка улыбнулась своей собственной шутке.

Как и вышеупомянутый неофициальный символ демократической партии, Эйбби отличалась редким упорством, но когда надо - всегда отступала. Чтобы потом возобновить нападение при более благоприятных обстоятельствах.

- А вы, мистер Кэмерон, тоже завтра едете в Городок? - поинтересовалась она у гостя вежливо, переводя разговор на другое.

- Если мистер Джон не будет возражать, - живо ответил Марк.

Кэмерону сейчас было всё равно, о чём спорят брат и сестра. Его одолевали собственные мысли и идеи. Он планировал что-то вроде военной операции, так что лишние эмоции себе не позволял. Ведь если он будет слишком напрашиваться вместе с Джоном в город - это покажется подозрительным.

Спокойный вид Марка обманул не только Эйбби, но и Джона Риддона. Считая дела своей семьи глубоко приватными, он скорее всего, воспротивился бы вмешательству Марка, посчитав такие прямолинейные действия слишком глупыми.

- Вообще-то я возражаю, - сказал он спокойно и прямо. - Кому-то надо остаться на ферме. Мне не нужна защита, в отличие от сестры.

Решив, что инцидент исчерпан, Джон торопливо допил кофе и, поднимаясь из-за стола, заметил, обращаясь к Кэмерону:

- Если у тебя какие-то дела в Городке, то может я могу чем-то помочь?

- Нет. - Марк качнул головой. - Никаких дел. Я буду на ферме.

Оставалось лишь мысленно скрипнуть зубами: уехать и повидаться с Ганном будет чрезвычайно сложно, что ни говори. Но Марк постановил про себя, что что-нибудь придумает, когда Джон вернётся обратно. Даже лучше будет, если Риддон останется на "Мокрой Пади", сторожить сестру, и ничего не узнает о их разборках.

Аббигейль и её брат Джон нужны были Марку потому, что приняли его в своём доме, и это давало хоть какую-то иллюзию семьи, в которой так нуждался Марк. Драться за них для Марка сейчас было так же естественно, как дышать. У его послевоенного существования появлялся смысл, и он подсознательно чувствовал, что помощник мэра Натанаэль Ганн легко может внести разлад в эту дружную семью. Джон явно ни в какую не принимал ни услуг Ганна, ни его самого, а Эйбби по доброте и мягкости готова была разглядеть в проклятом янки что-то хорошее и чуть ли не пригласить его в свой дом. Непримиримость и категоричность Джона могла вступить в конфликт с великодушием Аббигейль. Марк боялся, что эти двое поссорятся и постановил себе, что должен оградить их от посягательств отставного сержанта.

Если бы Джон знал о планах Кэмерона, он, наверное, вспомнил бы поговорку про тихий омут. Но он ни о чём не догадался.