Глава шестая,
в которой мы знакомимся с примечательной личностью по имени Джэфет Эскейп, и узнаём, как его угораздило поступить на службу к Россу Фланнагану...

И всё ещё 28 декабря 1865 года

Благодаря неброской внешности мистера Джэфета, его присутствие в Городке мало кто заметил. Никто бы не мог сказать точно, присутствовал ли мистер Джэфет здесь накануне вечером, когда произошла достопамятная стычка между изрядно выпившим солдатиком-янки и каким-то хмурым проезжим незнакомцем. К слову, инициатором драки был именно солдатик, которого следовало бы оттащить сразу, да никто не потрудился этого сделать. Потом в драку вмешались другие солдаты, но эффективность, с которой они действовали, только добавила хаоса, так что бармен спешно спрятался под стойку, а местная проститутка с визгом умчалась вверх по лестнице. Хорошо ещё, что в разгар сражения в салун ворвался тип потрёпанного вида в армейском кителе и фуражке, с одной-единственной капральской нашивкой на рукаве, вломился в самую гущу, пинком вышвырнул из кучи-малы главного зачинщика и так рявкнул на остальных, что побоище мгновенно прекратилось. Тощего солдатика и его противника арестовали и уволокли в тюрьму под предлогом Декрета, который болтался снаружи, на стене салуна, и по которому выходило, что ныне за драку в общественном месте положен огромный штраф.

"Замирителя" с капральской нашивкой на рукаве почему-то все звали сержантом, и он, по словам бармена, являлся "правой рукой" и личным помощником мэра Городка, мистера Росса Фланагана.

На следующее утро должна была состояться публичная порка зачинщиков драки, у которых на их несчастье не оказалось в карманах 500 долларов, чтобы откупиться от сей болезненной процедуры. Весь Городок напряжённо ждал того события. Солдаты-янки были здесь чем-то вроде личной гвардии мэра и никто не верил, ну вот хоть тресни, что Фланнаган не "отмажет" своего человека от экзекуции. Но этого не произошло и в полдень солдатик получил свои 50 ударов. Зато за чужака неожиданно вступились какие-то приезжие люди и в последний момент внесли положенный штраф, избавив его от необходимости расплачиваться своей спиной.

На сём горожане вынуждены были разойтись и вернуться к своим делам. Солдаты тоже разошлись. Фермеры отправились со своими покупками, обратно на свои ранчо. Жизнь снова потекла медленно и неторопливо. Особенно в салуне - днём в это заведение заглядывало не так много народу. Заходили, посидеть и обсудить последние события. Компания янки во главе с высоким бородачом, прочно обосновавшаяся в дальнем углу салуна, не особенно отпугивала посетителей. Чувствовалось, что на сегодня с "гвардии" мэра достаточно приключений и они ведут себя демонстративно миролюбиво. Да и главный зачинщик - наказанный за драку солдатик - давно спал наверху, в комнате проститутки Люси Уэлс. Сама она торчала в зале, то подходя к солдатам и присаживаясь к кому-нибудь из них на колени, то отправляясь к стойке, в надежде подцепить клиента.

Джэфет появился в Городке накануне и пресловутой ссоры не видел. Зато слышал множество комментариев к ней. Несмотря на то, что северяне уже несколько месяцев как выиграли войну, казалось, они никак не могут остановиться и везде норовят ввести армейские порядки. От праздника Рождества прошло всего лишь три дня, и в качестве праздничного развлечения для жителей местными властями предложена показательная "рождественская порка".

Джэфет сидел в самом дальнем и тёмном углу салуна. Это была привычка, которая устоялась ещё с того, времени как он занимался своим странным и опасным промыслом. Это занятие считалось позорным, бесчеловечным там... ну и так далее. Охотники за скальпами - это живодёры. Джэфет в какой-то мере привык, что к нему, в норме, относятся с презрением. Это объяснимо: все согласны, что преступника нужно казнить, но никто не подаст руки палачу.

Служба в северной армии тоже не добавила почёта. Хотя ему было совершенно наплевать, что о нем говорят и что думают.

Гражданская война выбила из колеи не только бывших конфедератов. Даже Джэфет, человек весьма далекий от политики, не мог теперь определиться в жизни... Да и определяться-то особенно не хотелось. Вот в таких думах и сидел наш персонаж в тёмном уголке полупустого салуна, поглядывая в сторону кучки отставных вояк, сгрудившихся за одним из столиков зала.

Неудобство местного салуна складывалось из того, что в нём было всего два угла, подходящих для наблюдения. Причём один неизменно занимали янки из числа людей Фланнагана, которые к салуну относились как к своей территории. А поскольку обычно их торчало здесь не менее четырёх-шести человек, то даже находясь в углу, они производили стойкое впечатление людей, которые занимают весь центр зала.

Второй удобный угол занял сегодня мистер Джэфет и у него было куда больше шансов казаться незаметным. Некоторое время Люси честно его не замечала, болтаясь без дела и думая о том, что бы скорее настал вечер, когда в салуне станет больше народа, и больше шансов хоть что-то заработать.

Оккупационные власти так лихо управлялись на территории Юга и на территории этого конкретного Городка, что лишние деньги мало у кого водились. И хотя Люси не брала за свои услуги много, получалось, что она в основном обслуживает тех же солдат-янки, помощников Росса Фланнагана. Правда, мэр, который по совместительству был и владельцем салуна, не сильно заедал её из-за маленьких заработков. Но виски давал более стабильный доход. По большей части, Люси нужна была мэру, чтобы не давать "гвардии" гулять где-то на стороне и нарываться на ненужные приключения. Ну, и кое-что она всё-таки зарабатывала. А мэр придерживался политики: "Лучше немного, но постоянно, чем вообще ничего".

На очередном обходе салуна по периметру проститутка наконец заметила сидящего в противоположном от солдат углу человека. Ей уже так надоело торчать здесь и наблюдать за тем, как Бородач МакКуин нянчится с колодой карт, а остальные допивают очередную бутылку виски, что она подошла к незнакомцу.

- Добрый день, сэр! Не угостите девушку стаканчиком? - проворковала она, взявшись за спинку соседнего стула.

Люси было чуть больше двадцати и благодаря стараниям Фланнагана она выглядела почти прилично. Во всяком случае, не бегала в неглиже. Немного тощеватая, но с хорошо выраженной грудью, она была симпатичной женщиной. Ко всему прочему её здесь тщательно оберегали и у неё была возможность обходиться без синяков и следить за своей внешностью, сохраняя кожу гладкой и волосы убранными в нехитрую, но аккуратную причёску.

...И увидел он, что женщина была хороша, и что она приятна для глаз и вожделенна, и протянул руку и...

Нет, потягивать руки к женщине Джэфет не стал, наученный печальным опытом её прародительницы. Однако женщина всё же была приятна на вид, аккуратна и одета почти как благородная леди. Джефет скользнул взглядом по кучке военных, определяя, не двинется ли кто-нибудь вслед за красоткой, чтобы её вернуть, но те были слишком увлечены распитием спиртного.

- Пожалуй, - ответил Джэфет, с удовольствием разглядывая фигуру и скромное платье профессиональной прелестницы, а также её руки и волосы. Денег у Джэфета было немного, но на лишние сто грамм виски вполне хватало. - Присаживайся! - обратился он к девушке. - Кстати, а ты не знаешь, кто эти люди, которые тут так лихо разбрасываются пятисотками и так благородно выкупают обречённых? - Джефет ухмыльнулся. - Правда, не всех.

Ну, наконец-то нашёлся человек, с которым можно поговорить! Люси изящно опустилась на стул и живо ответила:

- В том-то и дело, что никто их не знает. Эти ребята даже в салун не зашли! - В голосе Люси послышалась лёгкая досада, ведь она могла недурно заработать, попадись ей человек побогаче, но богачи предпочли выкупать драчуна от наказания. - Энди говорит, что шерифу они показались подозрительными, - продолжила она. - Особенно один, который что-то наплёл, будто хочет купить здесь землю. А кто сейчас может покупать землю? Ни у кого денег нет! Если те парни швыряют не глядя по пятьсот долларов, так уж и землю смогут купить.

Люси была болтушкой. Не то, чтобы она рассказывала всем и всё, но когда попадался собеседник, готовый её слушать, удержаться от искушения она уже не могла. Хуже, что Люси не была глупышкой. С точки зрения некоторых людей Фланагана это было куда опаснее, чем болтливость. Девушка умела делать выводы, когда хотела. Поэтому важные проблемы при ней не обсуждались. Правда, поведение странной компании, выкупившей за пятьсот долларов Чарли Хезера, в разряд секретных не входило и Люси успела узнать всё, что только вообще можно было узнать. Теперь она делилась этими сведениями со всей щедростью своей души. Правда, сильно разболтаться у неё на этот раз не получилось.

В двери быстрым шагом вошёл ещё один солдат-янки.

- Нат вернулся, - объявил он через весь салун и направился в угол, в котором обосновались его товарищи.

Высокий бородач, который пару часов назад порол провинившегося товарища, отложил карты.

- Ты его видел? - переспросил он.

- Я видел его жеребца у мэрии, - "обрадовал" пришедший солдат, подхватывая початую бутылку виски и спешно делая глоток прямо из горлышка.

За столом янки произошло некоторое шевеление, по которому нельзя было определить, рады они или испуганы. Зато Люси тут же подалась к своему собеседнику и проговорила нарочито тихо:

- Достанется им сегодня, вот увидишь. - Она откинулась на спинку стула, изящно изогнув свой стройный стан и поглядев на мужчину широко распахнутыми глазами. - Если, конечно, не предпочтёшь подняться ко мне наверх, - добавила Люси таинственно, словно вдруг вспомнила, что виски - это хорошо, но она не прочь заработать что-нибудь посущественнее.

Джэфет хотел было отказаться от любезного приглашения, но подумал, что после этого он может легко лишиться собеседницы, а потому ответил уклончиво:

- Хочу посмотреть, чем закончится появление вашего Ната, раз уж он тут такая знаменитость! - слова его прозвучали беспечно. Посмотрев как жадно отхлёбывает виски прибежавший в салун солдат. Джэфет повернулся к девушке и продолжил: - Кстати, а кто он такой, этот ваш Нат? И почему ребятам должно от него достаться? Ты тут всё знаешь, настолько я погляжу.

Джэфет говорил негромко, руками особо не жестикулировал и старался привлекать к своей особе как можно меньше внимания. Он не был любителем посещать подобные заведения, ибо пил мало, а в карты не играл вообще, но в салуне можно было узнать последние новости и почерпнуть сведения, которых при других обстоятельствах не получишь. Именно на это он и рассчитывал.

- Нат - это Нат! - заявила проститутка таким тоном, которым можно было сказать: "Эйб Линкольн - это Эйб Линкольн". - Он янки. И он командует всеми этими, - она кивнула в сторону остальных.

Похоже было, самого факта, что Нат командует "всеми", с точки зрения Люси хватало, чтобы подчинённым Ната от него досталось. Девица отхлебнула виски и оглянулась на двери. Она раздумывала, чем бы ещё завлечь собеседника, не спешившего принимать её приглашение.

- Вообще-то он парень ничего, но когда злится - лучше на дороге не вставать, - доверительно сообщила она, не найдя аргументов и продолжив начатую тему. - Зато о своих заботится. Он бы и Берри в обиду не дал. Берри - это тот парень, которого выпороли. Но мистер Фланнаган сказал, что перед законом все равны. - Она разочарованно развела руками. - Нат обиделся и уехал. А теперь вот вернулся. То есть, он конечно уехал не потому, что обиделся. У него какое-то дело было. Но всё равно обиделся. Я знаю, как он себя ведёт, когда обижается.

Народная мудрость гласит: "помяни нечистого - он тут же и появится". На лестнице послышались шаги, кто-то чертыхнулся и с силой навалился на перила, так что они заскрипели. А потом сверху показался растрёпанный Стив Берри в незаправленной в штаны рубашке и с мутным взором. Спотыкаясь, он скатился вниз, чудом удержавшись на ногах. Лестница была ближе к тому углу, в котором сидел Джэфет, и с трудом удерживая равновесие, Берри развернулся как раз туда, куда не нужно, и разглядел Люси в обществе незнакомца. И, разумеется, направился прямо к ним. Настроение у тощего солдатика было не то, чтобы агрессивное, но спина болела, голова тоже, и хотелось, чтобы ещё кому-то стало плохо. Опершись руками о край стола, он мрачно поинтересовался:

- Ты что это к женщинам пристаёшь?

Сказать, что Джэфет просто струсил, было бы не правильно, ибо струсил он не "просто", а полностью, окончательно и бесповоротно, так как в появившемся солдатике, том самом, которого пороли, узрел человека очень озлобленного на своё несправедливое положение и потому желавшего отыграться за несправедливость на первом встречном. И Джэфет как нельзя лучше подходил на кандидатуру этого самого "первого встречного", так как тоже был приезжим и незнакомым, как и тот напарник солдатика по драке, и как те самые коварные богачи, которые откупили второго штрафника, а вот самого солдатика - не пожелали!

Не ответить обиженному солдатику было нельзя, ибо он тут же сочтёт оскорбительным то, что незнакомец не пожелал отвечать. Ответить, что он, Джэфет, нисколько не пристает к девушке, а просто разговаривает, было бы тоже не лучшим вариантом, так как солдатику нужен был не ответ, а удовлетворение своих амбиций.

Сам солдатик особой опасности не представлял, так как был ростом и весом ничуть не более самого Джафета, да к тому же ещё и порядком избит, но в остальных вояках, сгрудившихся за столом салуна, явно проглядывала потенциальная группа поддержки для их незадачливого выпоротого товарища. И эта группа при малейшем намёке, что "наших бьют", моментально активизируется и кинется на Джэфета.

На душе у Джэфета стало совсем тоскливо, и он подумал, что весь расклад явно стремиться к тому, что завтра на главной площади Городка состоится "Вторая Рождественская порка" на этот раз с самим Джэфетом в главной роли.

"Но неужели они второй раз будут пороть этого самого бедолагу? - подумал он, и ему даже жаль стало этого тощего солдатика, на спину которого достанется сотня ударов за двое суток! - Эдак и совсем забить можно!"

- Что вы, сэр! В вашем Городке такие достойные и прекрасные женщины, я бы никогда не посмел обидеть одну из них! Мы просто беседуем и обсуждаем покупку земли приезжими богачами, что швыряют деньги направо и налево, да угощаемся виски. Не хотите присоединиться к нам? - Это была последняя попытка спасти свою спину, да и спину этого несчастного заодно.

Упоминание о богачах подстегнуло Стива Берри ничуть не меньше бича, но последующее приглашение выпить сбило с толку. Люси воспользовалась паузой и посоветовала:

- Лучше сядь. А то свалишься ведь!

Солдатик глянул на неё, но не двинулся с места. Не исключено, что ему трудно было оторваться от стола, на который он так хорошо опирался.

- Швыряют, да? - переспросил он почему-то. - А ты не швыряешь?

Парочка голов в противоположном углу уже повернулась в их сторону и один человек начал подниматься. Но тут двери салуна в очередной раз распахнулись - и вошёл широкоплечий тип среднего роста, в потрёпанном кителе и с наискось привешенной кобурой, подвязанной под коленом верёвочкой. Шагнув ровно на столько, чтобы подвижные створки входа смогли захлопнуться за его спиной, человек остановился и в несколько секунд обежал взглядом весь салун, словно с расстояния заглянул в каждую щель. Тот янки, что начал подниматься, собираясь вмешаться в разговор Стива Берри с незнакомцем, опустился обратно на стул. Тишина нарушалась только шуршанием карт, которые не спеша тасовал Бородач, да тихим позвякиванием стаканов, которые складывал на поднос бармен.

Человек наконец сдвинулся с места и подошёл прямо к столу Джэфета. Люси уставилась на него, повернувшись на стуле, но он даже не посмотрел ни на неё, ни на незнакомца. Вместо этого он сгрёб мощной рукой воротник Берри и, оторвав солдатика от такого удобного положения у стола, притянул к своему носу.

- Иди спать. - Сказано было спокойно и даже мягко. - И запомни: не перестанешь напиваться - я сам тебя буду пороть. Каждое утро. Пока не поумнеешь.

Каждая фраза была произнесена раздельно, с паузами. Потом человек отпустил воротник Берри, и солдатик, вдруг протрезвевший, быстро отступил назад, к лестнице.

- Конечно, Нат, - быстро заверил он и, спотыкаясь, побрёл наверх.

- Люси, помоги ему, - бросил тот, которого назвали Натом - и девица безропотно поднялась, отправившись выполнять указание не хуже самого дисциплинированного солдата. А Нат сел на её стул, повернувшись спиной к остальным. - Не обращайте внимания, он сегодня не в себе, - сказал Нат, развалившись на стуле так вальяжно, словно это было кресло, и кривовато улыбаясь. - Я - сержант Натанаэль Ганн, - представился он, ничуть не смущаясь тем, что на его кителе наличествовала всего одна нашивка, и та капральская. - Проездом у нас? Может, я могу чем-то помочь?

Солдаты в противоположном углу не торопились встревать, понимая по поведению своего начальника, что не стоит мешать ему разговаривать с незнакомцем.

- Мое имя - Джэфет Эскейп, - ответствовал сержанту Ганну его собеседник. - В городе я проездом. Держу путь... - Джефет задумался, - ... На Запад. Спасибо вам, сэр, за помощь, но я надеюсь, она мне не понадобится в ближайшее время.

Джэфет еле заметно улыбнулся, стараясь, чтобы его улыбка выглядела скромной и доброжелательной. Вероятно, этот Ганн исполнял здесь роль кого-то, вроде коменданта, и в его обязанность входило допрашивать всех появлявшихся в городе людей, кто они и зачем приехали. Скрывать Джэфету было нечего, а в городе он не собирался долго задерживаться: неуютно было чувствовать себя среди людей, которые за грубое слово могут всыпать полсотни ударов плетью, придя к выводу, что твое слово спровоцировало чью-то драку.

Мистер Джэфет правильно предполагал: Нат исполнял при Фланнагане роль коменданта Городка. Он действительно привязывался к каждому проезжему, и задавал одни и те же вопросы, стараясь по мере сил контролировать ситуацию. Вариации вопросов зависели от внешнего впечатления, которое производил чужак. У Ната и других обязанностей было полно и далеко не всех проезжих он успевал осчастливить своим вниманием, но уж если человек попадал в его поле зрения - Нат никогда не проходил мимо. А мистер Джэфет Эскейп успел заинтересовать сержанта моментально, как только назвал своё имя.

Нат озадачился. У него была хорошая память на имена и лица. Имя ему показалось знакомым, но внешность... Неприметный, щуплый на вид мужичонка, ничего особенного. Хотя что можно было разглядеть в не слишком освещённом салуне, да ещё и в самом тёмном углу? Сержант облокотился одной рукой на стол и задумчиво потёр указательным пальцем нижнюю губу на том месте, где она недавно была разбита. Взгляда с собеседника он не спускал. Вроде и не разглядывал откровенно, но смотрел в его сторону пристально.

Ещё до войны сержанту Ганну пришлось сменить изрядное количество мест службы. Из-за своей природной неуживчивости и привычки высказывать всё, что думает, прямо в глаза, он всякий раз на новом месте ухитрялся перессориться с начальством. Но вместе с тем, его не могли не ценить за умение быстро становиться авторитетом среди солдат и буквально в каждой порученной ему операции достигать максимального успеха. Люди шли за ним, даже если за глаза ругали на чём свет стоит. Армейское начальство его терпело, а когда становилось совсем невмоготу - устраивало перевод на новое место, чтобы другие тоже помучились.

Хотя, может быть, он слышал имя Джэфета Эскейпа уже во время войны?

Нат чувствовал, что где-то среди этих многочисленных мест службы погребено всплывшее в памяти имя. Нет, может, он и не видел этого человека сам, но о нём слышал. И если бы удалось вспомнить, "где", или хотя бы "когда"... Что-то смутно тревожило сержанта и располагало к дальнейшей беседе. Он даже подзабыл на время, что только что приехал и пять минут назад голова его в равной степени была забита воспоминаниями о миссис Аббигейль Фронтайн, которой он пообещал помощь, и наставлениями Фланнагана, который требовал, чтобы он наконец разъяснил своим людям, что вербовка незнакомцев не входит в круг их обязанностей. Отложив все проблемы, Нат задумчиво сидел перед мистером Джэфетом. Впрочем, мысли работают быстро и это молчаливое сидение продолжалось не больше чем пол минуты.

- А что на Западе? - спросил Нат, опуская руку. - По-моему, там одни индейцы - и больше ничего... - При слове "индейцы" в памяти Ганна что-то шевельнулось. - Мы не встречались до войны, где-нибудь в районе Аризоны? - спросил он, всё ещё теряясь в догадках, но чувствуя, что может зацепить мысль за хвост, если постарается.

- Да, я там был, - произнёс Бегунок, стараясь, чтобы его голос прозвучал бесстрастно. Похоже, сержант о нём слышал, но в этом не было ничего удивительного - не такая уж секретная личность Джэфет-Бегунок. Не хотелось бы, чтобы этот сеющий ужас на отставных вояк сержант подумал, что Джэфет боится этих упоминаниях о нём или наоборот - хвастается. Соседство за столиком сержанта-коменданта, не особо вдохновляло, но это было лучше, чем общение с озлобленной жертвой сегодняшней экзекуции. Если сержант действует от лица местной власти, то сразу в драку не полезет, а для начала должен по-хорошему попросить покинуть город. В таком случае, Бегунок не стал бы пререкаться - не такой уж он принципиальный. Жалко было только то, что он уже заплатил за постой лошадей, и заплатил за то, чтобы их три раза накормили овсом, а судя по времени, конюх мог накормить их только один раз. Если придётся спешно покидать город, вряд ли Джэфету удастся стребовать деньги за не съеденный его лошадьми овёс обратно. Если владелец конюшни просечёт, что шериф (или комендант) выставляет его постояльца - грех не воспользоваться случаем и не зажать его денежки - не станет он обращаться с жалобой к тому самому шерифу, который его попросил на выход.

В общем, пути к отступлению были продуманы.

Нат продолжал решать важную пространственно-временную задачку, когда бармен принёс ему стакан виски на маленьком подносе. Поставил на стол и спешно вернулся за свою стойку.

В недавнем прошлом Нат здорово пил. После того, как его разжаловали из лейтенантов в рядовые за неподчинение приказу (а было это в 1864 году), он пребывал в такой глубокой меланхолии, что ухитрялся раздобывать выпивку при любом возможном случае. Даже воровал у начальства, если выпадал подходящий момент, и жутко злился, если кому-то удавалось поймать его на месте преступления. Так злился, будто это начальство обворовывало его, лишая законной выпивки. К концу войны Нат время от времени надирался так, что впадал в невменяемое состояние, за что неоднократно был бит самым суровым образом. Интересно, что при всём этом его продолжали терпеть, потому что стоило Нату хоть наполовину протрезветь - он снова становился незаменим.

Конец этим "фокусам" положил Фланнаган, употребив минимальное усилие. После того, как Нат подал в отставку и отправился сопровождать Росса Фланнагана на первое его место назначения, тот провёл короткую разъяснительную беседу, единственный раз напомнив, что ему, Фланнагану, Нат обязан жизнью.

- Ты понимаешь, что тебя расстреляли бы, если бы я не попросил полковника обойтись без трибунала? - спросил он.

Нат это прекрасно понимал и подтвердил коротким кивком.

- Хорошо, - бросил Фланнаган. - Тогда я хочу, чтобы ты меня отблагодарил. Сделай для меня ровно одно одолжение: перестань пить.

Нат обдумал просьбу и решил, что её стоит удовлетворить. Это не значит, что с тех пор он не пил совсем. Но он пил меньше всех, едва ли употребляя за день те сто грамм, которые отпускались по контракту бесплатно. И его больше ни разу не видели пьяным. Сегодня, к примеру, бармен подал ему первую стопку с самого утра. Нат привычным жестом опрокинул её в себя - и отставил в сторону, с увлечением глядя на собеседника.

- Аризона, - повторил он с какой-то лирической грустью в голосе, будто эта территория навевал на него романтические воспоминания. - И дальше на Запад, в сторону мексиканской границы... Там полно краснокожих, на сколько я помню. И хорошо платили тем, кто умел с ними не церемониться. - Теперь Нат откровенно ухмылялся, беззлобно и завидуще. - Я вспомнил, я действительно слышал твоё имя. Ты ведь охотник за скальпами? Имя у тебя приметное. Мир тесен! Рад познакомиться с известным профессионалом этого опасного промысла. - Он с готовностью протянул через стол руку, намереваясь непременно обменяться с Джэфетом рукопожатием. - Как насчёт того, чтобы задержаться в нашем славном Городке и подзаработать?

Джэфет мельком взглянул на протянутую руку, а потом внимательно посмотрел в лицо Нату, и только после этого протянул через стол свою руку, чтобы ответить на рукопожатие. Его уже давно никто не называл "охотником за скальпами", он года три (то есть с войны), этим не занимался. В Америке не принята долгая память: бывшие проститутки выходят замуж и становятся уважаемыми дамами, бывшие бандиты, наворовав денег и уехав подальше, становятся добропорядочными гражданами и их выбирают в шерифы... Самое главное - сменить штат. Но в данном случае, смена штата не помогла - Нат припомнил былые занятия Бегунка. Но из этого ровным счётом ничего не следовало. После войны американское правительство стало придерживаться более лояльной политики к индейцам и перестало назначать вознаграждения за их головы. Но индейцы продолжали оставаться проблемой - ведь само индейское население, в отличие от белых, своей политики не изменило. Даже сейчас находились "проповедники", агитировавшие за то, что индейцы - это наши братья и их нужно любить и жалеть. В какой-то степени, эти проповедники были не так уж не правы. По заповеди "Любите врагов ваших" - индейцев тоже следовало любить. С этим у Бегунка было туго, а вот со вторым - "жалеть" получалось гораздо лучше: никогда он сознательно не подвергал индейцев мучениям, в отличие от того, как сами индейцы обращались с белыми пленниками.

Чего хотел этот Нат от Бегунка, предлагая подзаработать, было для последнего загадкой. "Сейчас предложит какую-нибудь дрянь!", - подумал Джэфет и спросил:

- И что ты мне можешь предложить?

- Я - ничего. Но мистеру Фланнагану, нашему мэру, нужен курьер, - без запинки выдал Нат, и оглянулся на бармена. - Бен! Сообрази что-нибудь пожрать на двоих. Не возражаешь? - Последняя фраза предназначалась мистеру Бегунку.

В уме Нат успел сопоставить свои воспоминания с наблюдениями за собеседником. Лично они не встречались, но Нат отчётливо вспомнил своё пребывание в отдалённом форту почти на границе территории Аризоны с Мексикой. Там он и услышал впервые о Джэфете Эскейпе. Поразмыслив, Нат пришёл к выводу, что он даже видел его мельком, но как-то не особо обратил внимания на тощего заморыша, притащившегося за какой-то своей надобностью в военный форт. Вроде, он там сбывал свои... пардон, индейские, скальпы. Отнеслось местное начальство к его появлению серьёзно и Нат чисто от скуки спросил сослуживцев, кто это такой. Ему тут же высыпали с два десятка историй одна живописнее другой. Нат привык к тому, что слухи хоть и не вырастают на пустом месте, но истина обычно покрывается кучей домыслов, как трухлявый пень на болоте - плесенью. Поэтому к рассказам отнёсся критически и большую часть просто выбросил из головы. Но кое-что в этом словесном мусоре было полезным. Например то, что Джэфет Бегунок получил своё прозвище за способность в кратчайшее время покрывать огромные расстояния. А ещё то, что он - изрядный трус. Последнее полностью противоречило самому роду занятия мистера Бегунка. Чтобы драть с индейцев скальпы, нужно по меньшей мере не иметь чувства самосохранения. Но тем не менее, репутация труса стойко держалась за Джэфетом Бегунком. Пожалуй, Нат склонен был бы назвать эту "трусость" разумной осторожностью. Всё-таки, охотясь за индейскими скальпами, лучше переосторожничать, чем лишиться собственной шевелюры, заодно с яйцами, кишками и прочими существенными частями тела.

То, что сейчас Джэфет на протянутую в приветствии руку едва взглянул, зато внимательно посмотрел в лицо человеку, который эту руку протягивает, характеризовало его и как осторожного, и как профессионала, который не суёт свои конечности кому попало, не успев подумать. Ну, и наверное, бывшего охотника за скальпами можно посчитать человеком, которому нечасто приходится пожимать чьи-то руки. Нат вспомнил, что этот Бегунок, по слухам, должен быть нелюдим. Про него говорили, что он не жалует салуны и сторонится людей при каждой возможности. А ещё - что он может не спать неделями, пока ходит по индейской территории. В это Нат не поверил, хотя и подумал, что сам не захотел бы спать, если бы знал, что рядом бродят агрессивно настроенные красномордые типы, увешанные перьями, томагавками и чужими скальпами.

Пожалуй, если поднапрячься, можно было ещё много чего вспомнить. Но Нат пришёл к выводу, что пока хватит. Достаточно того, что перед ним сидит человек, сумевший выжить со своим опасным ремеслом, несмотря на плюгавенький вид и репутацию труса. К тому же, Джэфет должен был быть хорошим стрелком и следопытом. В последнем пока надобности не было, но вот умение выжить и не нарваться на неприятности в сочетании со способностью быстро уносить ноги, когда это нужно - качества полезные.

- Работа на ближайшие три месяца, - бросил Нат "на добавку", привалившись поудобнее на спинку стула и лениво поглядывая через плечо на своих людей.

Бегунок некоторое время сидел молча, глядя на столешницу перед собой, и не забывая контролировать боковым зрением, что происходит вокруг. Речь Ната была весьма интересна. Джефету ранее не приходилось выполнять работу курьера, и он даже подумал, не оскорбиться ли ему этим предложением. Но потом прикинул, что здешние места могут быть довольно опасны из-за наличия "северных" мародеров, "южных" партизан и близости индейский территорий, а потому этот Нат и предложил такую работу человеку, которого сам назвал "известным профессионалом опасного промысла". Сопоставив это, Джэфет произнёс негромко, обращаясь к местному заправиле:

- Так нельзя сразу сказать "да" или "нет", - он ухмыльнулся, наконец-то подняв взгляд и посмотрев на сержанта серыми выцветшими глазами. - Это зависит от объема работы и оплаты... И вообще от обсуждения множества разнообразных моментов. - Джэфет скупо повёл рукой в воздухе, словно пытаясь очертить объём вопросов, которые следовало сначала решить.

То, что здешнему мэру Фланнагану понадобился курьер, могло говорить, что мэр не доверяет местной почте или не хочет, чтобы почтовые работники были в курсе с кем и насколько часто он переписывается. Возможно также, что он посылает свои депеши в такие непроходимые места, что нормальному почтальону туда просто не добраться. Так или иначе, разговор на эту тему мог оказаться длинным.

"Даже если этот человек отчаянно нуждается в работе, он не собирается это показывать, - подумал Нат, наблюдая за собеседником. - Правильный подход к делу. Лучше переоценить себя в глазах работодателя, чем недооценить". Вслух он ответил:

- Двадцать долларов в месяц на расходы, плюс триста девяносто долларов по окончании срока контракта. То есть, через три месяца. Это то, что касается оплаты. А объём работы...

Он сделал паузу, оглянувшись через плечо на компанию в противоположном углу. Парни не дождались нахлобучки, а как услышали, что он послал бармена за едой - вообще расслабились. На ближайшие пол часа у сержанта было занятие. Бородач сдал карты.

Ната не столько интересовало, что там делают его люди, сколько надо было подумать, как подойти ко второму вопросу Бегунка. С объёмом работы дело обстояло сложнее. Тем более, что вываливать мистеру Джэфету всю информацию сразу Нат не собирался. Этот скромный на вид парень мог стать ценным приобретением, а мог вообще не ужиться здесь, или не захотеть рисковать своей шкурой среди не в меру горячих и готовых в любой момент взбунтоваться южан. Не стоило посвящать его во все тонкости обстановки, пока не убедишься, что и до какой степени ему можно доверить.

"Интересно, чем он занимался в последнее время? - задал себе вопрос помощник мэра. - Во время войны некому было платить за скальпы". Можно было спросить об этом прямо, а можно было повременить. Тем более, что мистер Эскейп намекнул, что у него будут ещё вопросы касаемо предлагаемой работы. Нату больше хотелось послушать своего собеседника, чем говорить самому. Но помощник мэра уже понял, что неразговорчивость мистера Эскейпа - это его "визитная карточка". Таких трудно вытягивать на дружескую беседу. Нужно хотя бы заставить спрашивать. По направленности вопросов многое можно понять.

- Главное, что нужно мистеру Фланнагану - это чтобы каждый из его людей был готов в любой момент приступить к своим обязанностям, - сказал он наконец. - Так что не обещаю, что можно будет сидеть целыми днями в салуне и плевать в потолок. Свои сто пятьдесят долларов в месяц надо отрабатывать.

Бармен подсуетился и притащил две тарелки с жареной говядиной, бобами и кукурузным хлебом. Говядина была жилистая, но пахла довольно аппетитно. Нат придвинул одну тарелку поближе и не без удовольствия принялся за еду, предоставив мистеру Джэфету самому решать, что он хочет и в какой последовательности: есть, спрашивать, или делать и то и другое одновременно.

- И пива принеси, - бросил сержант бармену.

"Ого! солидная сумма в голодное время!" - удивился Джэфет не показавши виду, и решил, что раз вознаграждение такое солидное, значит, наградодатель рассчитывает, что не каждый из подписавших контракт доживёт до срока его окончания и, таким образом, часть денег наградодателя, то бишь мэра, сэкономится. Можно было сразу понять, что работа курьера, по сути - мальчика на побегушках - в этих краях до чрезвычайности опасна.

- Лошади - ваши? - спросил Джэфет как бы между делом и точно так же, как бы между делом, придвинул тарелку и начал уплетать жаркое.

- Казённые, - бросил Нат, становясь до занудства педантичен. - Для курьерских нужд.

Он с увлечением жевал мясо и поглядывал через стол на собеседника. Парень сразу направлял разговор в сугубо деловое русло. И вопросы задавал чисто практические. По крайней мере, пока. Может, дойдёт ещё и до обсуждения морали. Хотя, какую мораль можно ожидать от человека, который взялся вести отстрел краснокожих? С точки зрения Ната дело это было правильное, но с моралью совершенно несовместимое. Мораль говорила "Не убий". Ну, мало ли, кому она что говорила? "Не убий" сказано было каждому, кто развязал гражданскую войну. Но это не помешало людям бросаться в бой и убивать друг друга. Буквально друг - друга, брат - брата, сын - отца, отец - дядю, и так далее. Так что стоило бы напомнить власть имеющим, что они посылают солдат в бой и сколько бы человек не убили солдаты - это прежде всего на совести тех, кто посылает в бой. Да сейчас ни один мужчина от мексиканской границы до Канады не имел права требовать морали с человека, который убивал всего лишь индейцев!

Бармен принёс пиво и Нат выдул сразу пол кружки, непонятно что стремясь скорее "запить": еду или свои мысли.

- Что ещё интересует? - ободрил он собеседника, хотя был уверен, что тот и так не постесняется задавать свои нужные и логичные вопросы.

- Нужно текст контракта посмотреть! - ответил Бегунок. - Надеюсь, он будет? - И опять пристально посмотрел в лицо собеседнику.

Информация о том, что лошади на службе - казённые, порадовала Джефета. Значит, свои могут постоять и отъесться. Через три месяца они будут в отличной форме! Если, конечно, его самого не убьют за эти три месяца. Информация о вознаграждении в конце службы смущала Бегунка. Допустим, если владелец стада гонит скот на продажу в соседний штат и нанимает ковбоев, то понятно, почему он расплачивается в конце перегона: он совершает сделку, получает деньги и часть этих денег выплачивает ковбоям - всё логично! Но почему здесь, основная сумма денег за курьерскую службу выплачивается по окончании службы? Разве здешний мэр собрался осуществлять какую-то крупную сделку в конце означенных трёх месяцев? И что он собрался продавать? Местных фермеров живым товаром?

То, что было непонятно, Бегунку никогда не нравилось. Более всего, в данной ситуации напрашивался тот самый ответ, который пришёл в голову Джэфету в самом начале: мэр надеется, что не все нанятые им люди доживут до конца означенных трёх месяцев. Однако Джефет пока спрашивать не стал: вопрос как-то не конкретизировался. Он доел говядину, достал откуда-то из-за обшлага зубочистку и принялся выковыривать застрявшую между зубов жилку, поглядывая на Ната, сидящего напротив.

Разумеется, Нат не носил с собой в кармане образец контракта. Но требование со стороны мистера Джэфета было вполне законное. О чём можно дальше говорить, если ты не знаешь, что именно захочет от тебя нанимающий? Но "горю" было легко помочь, поэтому сержант допил пиво и кивнул.

- Будет, конечно, - сказал он, отодвигая пустую кружку. - Сейчас сходим в офис, там есть текст контракта. Это недалеко. В доме мэра.

Он махнул рукой в ту сторону, где располагался дом мэра, а попутно снова посмотрел через плечо на своих людей. И пришёл к выводу, что негоже уходить, так ничего и не сказав этой "гвардии". Фланнаган же попросил внушить им наконец, что входит в их обязанности, а что нет. Обычно Нат не откладывал воспитательных бесед надолго. Определенно мэр, как с ним столкнётся, сразу спросит, каковы результаты. Не оправдываться же тем, что "пошёл с парнями поговорить, да встретил по дороге вот этого "прелестного коротышку", и решил, что с ним беседовать интереснее". Что важнее: новичок, с которого неизвестно будет ли толк, или уже нанятые люди, которые в отсутствие начальства болтают с первым встречным? Как это выразился мэр? Ах, да: "полощут языки, как бельё в корыте".

Нат поднялся со стула.

- Сейчас пару слов скажу кое-кому, - пообещал он, и не спеша перешёл на другую сторону салуна.

Заметив движение, один солдат оторвался от карт и уставился на приближающееся начальство во все глаза. Другой солдат поднял голову, проследил за взглядом напарника - и тоже повернулся к Нату. За ним следом вскинулись ещё двое, и наконец последним среагировал Бородач. Он сидел спиной, но не повернулся, а только отложил карты и насторожился.

Нат взял Бородача за плечо и наклонился к его уху. Но произнёс достаточно громко, чтобы в полупустом салуне все услышали:

- Энди! Боссу не нравится, что ты много болтаешь. Мне тоже не нравится. Я с тобой ещё поговорю на эту тему. - Нат выпрямился, похлопал подчинённого по щеке и добавил, оглядев остальных. - Всех касается.

Оставив "гвардию" переваривать обещание, сержант так же не спеша вернулся к Бегунку.

- Так что, идём, поглядим на контракт? - предложил он миролюбиво.

Бегунок с готовностью поднялся и, захватив свои вещи, последовал за сержантом. В голове привычно отрабатывались возможные худшие варианты: как возможно заставить подписать контракт того, кто не хочет его подписывать? Первое - напоить до бесчувствия, но при этом не прозевать момента, когда напаиваемый ещё в состоянии водить пером по бумаге. Второе (более быстрый и дешёвый способ) - сунуть под нос пистолет. "Но это вряд ли!" - подумал Бегунок. Обстановка в городе не наводила на мысль, что здесь до того гнилое месте, что на службу мэру вербуют только такими способами. "Однако о чем-то же эти ребята в салуне болтают, и по словам того же Ната, - достаточно много. Болтают о чем-то таком, чего нельзя говорить. Эх, жаль, что мне не удалось услышать!" - подумал Бегунок, шагая к мэрии вслед за сержантом.

Нат заметил, что у главного входа в мэрию столпилось несколько человек - и повернул к боковой калитке, через которую можно было попасть к дому, минуя взволнованных граждан Городка.

- Заходи, - просто предложил он Джэфету, распахивая боковую дверь, через которую обычно заносили-выносили всякий хозяйственный хлам.

Чтобы не пугать осторожного Бегунка Нат первым шагнул внутрь. Через небольшой коридор они попали в ту самую прихожую, в которой висели охотничьи трофеи и безвкусно намалёванные картины охоты и кораблекрушения. Кивнув находящемуся внутри солдату, Нат жестом пригласил Бегунка следовать за собой, наверх по лестнице. То, что голос мэра раздавался с улицы, сержанта не смущало. Нат, пожалуй, единственный имел свободный доступ в офис своего босса и мог не спрашивать разрешения, даже если хозяина не было дома.

В скромном кабинете Нат порылся в ящике стола, отыскивая нужную бумагу.

- Присаживайтесь, мистер Эскейп, - сказал он, указывая на одно из кресел. - Вот образец контракта.

Он протянул Бегунку лист желтоватой бумаги. Помимо всяких официальностей, которые пишутся в шапке таких документов, текст занимал изрядное количество абзацев, сформулированных строго по существу.

Текст гласил, что:

1. В обязанности подписавшего контракт входит беспрекословно подчиняться приказам мэра, который олицетворяет в данном случае правительство Соединённых Штатов, обязуется в любое время дня и ночи быть готовым выехать с депешей в указанный мэром пункт.

2. Подписавший контракт обязан хранить тайну указанного адресата, а так же доставлять почту в нетронутом виде, с сохранением всех печатей и целостностью упаковки.

3. Подписавший контракт обязан участвовать по мере необходимости в других мероприятиях, которые будут проводиться от имени правительства во время компании по сбору налогов.

4. Подписавший контракт имеет право на вознаграждение за услуги, не входящие в условия контракта, если таковые потребуются мэру. О размере вознаграждения он может заранее договориться с нанимателем.

5. Подписавший контракт считается находящимся на государственной службе, в связи с чем имеет право заранее поставить в известность, кому будет переведено его вознаграждение в случае его гибели во время исполнения своих служебных обязанностей (семья, родственники). Так же в случае ранения контрактнику обеспечивается медицинский уход за счёт государства.

6. Мэр обязуется выплачивать контрактнику 20 долларов в месяц на содержание, и 390 долларов по истечении срока контракта (вознаграждение за оказанные сверх оговорённого в контракте услуги в состав указанной суммы не входит).

7. В случае не исполнения приказов и разглашения тайны переписки контрактник рассматривается как преступник и может быть подвергнут аресту и военному суду, в зависимости от степени вины.

8. Контракт заключается на три месяца, в течение которых подписавший не может его расторгнуть, без особого на то произволения мэра.

Дальше шли места для числа, подписи и печати.

Нат присел на край стола и терпеливо ждал, когда мистер Джэфет прочтёт бумагу.

Джэфет читал контракт самым внимательнейшим образом. Наконец он поднял голову и протянул бумагу обратно Ганну со словами:

- Неконкретно! Вот тут у вас написано в четвёртом пункте: "Подписавший контракт обязан участвовать по мере необходимости в других мероприятиях, которые будут проводиться от имени правительства во время компании по сбору налогов". Что это за "другие мероприятия", в которых я обязан буду принимать участие? Выгулять домашнюю собачку или сапоги почистить кому-нибудь из вас тоже входит в "другие мероприятия"? - Бегунок говорил совершенно серьёзно и смотрел прямо в лицо Ганну. - Добавление, что "эти мероприятия" проводятся "от имени правительства во время компании по сбору налогов" - тоже ничего не поясняет. Ты всегда можешь сказать: "Я должен собирать налоги в чистых сапогах, а пока я их собираю, моя собачка описается", и всегда сможешь добавить, что если я не хочу чистить сапоги и выгуливать собачку - это значит, что я противлюсь исполнению приказов правительства, и, стало быть, меня вполне можно подвести под трибунал! Более того, - Бегунок ткнул пальцем в контракт, - у вас четвёртый пункт противоречит третьему и первому: там говорится, что "Подписавший обязан участвовать в других мероприятиях, которые будут проводиться от имени правительства во время компании по сбору налогов", а также что "в обязанности подписавшего входит беспрекословно подчиняться приказам мэра" (не оговаривая, что это за приказы). То есть я обязан ВСЁ выполнять и во ВСЁМ участвовать, тогда что это за "услуги, не входящие в условия контракта" за которые обещают отдельное вознаграждение, когда я и так ВСЁ буду обязан делать?

В ожидании ответа Джэфет уставился на сержанта, попутно размышляя о том, что этот мистер Ганн представляет из себя вообще: он заходит в мэрию, как к себе домой (или это и есть его дом?), открывает офис, словно это его комната (хотя может быть, это и есть его комната?), копается в чужом столе (если, конечно, это не его собственный стол). Что же за должность он занимает в этом Городке?

- Хотел бы я выгуливать собачку и чистить сапоги за 150 долларов в месяц, - заметил Нат, без малейшей насмешки.

Но то была риторика, а вот над вопросами мистера Эскейпа следовало подумать. В отличие от большинства "торопыг", которые едва доходили до шестого пункта, тут же бросались подписывать, этот бывший охотник за скальпами действовал осторожно. Более того, Нат не мог с ним не согласиться: противоречий в бумаге было достаточно. Конечно, если подходить к этому договору с точки зрения военного, то всё было логично. Военный, особенно рядовой, и был обязан выполнять все приказы начальства, в том числе чистить ему сапоги и выгуливать писающихся собачек, если таковые найдутся. Но компания по сбору налогов - не война, и следовало учитывать, что обычный человек не захочет подписывать то, не знаю что. Разумеется, если это умный человек.

- Думаю, что в мероприятия по сбору налогов выгул собачек не входит, - проговорил Нат неторопливо и поправил стоящую на столе чернильницу. - Но определить точно круг обязанностей... затруднительно. Начнём с того, что вам придётся сопровождать мэра в некоторых его поездках, чтобы он имел возможность в любой момент отправить гонца. А "услуги, не входящие в условия контракта"... Они могут быть любые. Поэтому проще, наверное, если вы оговорите, какая работа вас точно не устроит. - Он сделал акцент на словах "не устроит". - Если перечислите то, что не станете выполнять ни под каким видом - это можно вписать в текст вашего конкретного контракта.

Нат поудобнее устроился на краю стола и стал покачивать ногой, ожидая ответа мистера Эскейпа.

Джэфет улыбнулся весьма доброжелательно.

- Нет, давайте всё же перечислим в договоре мои обязанности! А то, если я начну сейчас перечислять, всё, чего не буду делать: например, переводить с китайского, и так далее, мы не закончим разговор и до ночи. Гораздо лучше будет, если вы просто напишете по пунктам, что я обязан буду делать по договору - и всё! - Тут Бегунку пришло в голову, что возможно этот Нат не силён в письме и он тут же предложил свои услуги: - Или я сам напишу под вашу диктовку.

Джэфет снова улыбнулся и кивнул, рассчитывая на согласие этого странного сержанта. "Да, в бумажных делах он явно не профессионал!" - охарактеризовал он своего нанимателя.

Нат забавлялся. Этот странный тип начал уже ему нравиться своим занудством. Нат сам порой вёл себя как зануда и мог оценить это "высокое искусство" в другом человеке. Тем более, что в сущности Бегунок был прав, не стоило подписывать никакие бумаги, если не уверен, что с тебя по этим бумагам, начнут требовать. Живо поднявшись с края стола, сержант сделал приглашающий жест.

- Хорошо, тогда садись к столу, и... - Нат обошёл стол мэра, порылся в ящиках и извлёк чистый лист бумаги, - и пиши по пунктам, что именно тебе придётся делать.

Нат Ганн был достаточно грамотным человеком, чтобы не искать чужих услуг, но он не собирался задарма пачкаться чернилами. Тем более, если собеседник сам проявляет инициативу. Ббывший сержант и нынешний помощник мэра охотно отступил на шаг, чтобы пропустить Джэфета Бегунка к мэрскому креслу.

- Заполни документ до третьего пункта, - предложил он. - А в третьем пункте впишем, что именно входит в понятие "других мероприятий". Кстати, откуда такая... педантичность? Уже приходилось пострадать из-за неправильно составленного текста контракта?

- Да... Наверное, каждому человеку приходится рано или поздно подписывать какой-нибудь контракт... - ответил Джэфет уклончиво. Он посмотрел на стол и предложенное ему кресло за столом, но к столу не пошёл, а покосился на сержанта и продолжал занудствовать:

- Вот как раз с первого пункта и начинаются вопросы! - Бегунок взял лист и провёл почти чистым пальцем по тексту контракта, как бы подчёркивая слова: - "В обязанности подписавшего контракт входит беспрекословно подчиняться приказам мэра..." - после чего победоносно посмотрел на Ната снизу вверх. - Так я беспрекословно подчиняюсь любым приказам мэра? Или у меня есть вполне конкретно очерченный круг обязанностей?

Бегунок прекрасно понимал, что после таких препирательств сержант, облечённой в Городке, приличной властью, вполне может просто вышвырнуть такого несговорчивого субъекта, как Бегунок. В худшем случае, эта процедура может осложниться приложением силы для придания скорости в момент покидания Бегунком офиса. Но Бегунку было проще не получить никакую службу вообще, чем попасть в чреватую последствиями кабалу, пусть даже сроком всего на три месяца.

Нат рассмеялся, продемонстрировав при этом отсутствие одного из боковых зубов в верхней челюсти. Положительно, этот Бегунок его забавлял. Не переставая смеяться, сержант прошёлся по кабинету и плюхнулся на один из стульев, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди.

- Ты мне нравишься, парень! - заявил он, понемногу успокаиваясь. - Честное слово! М-да... - Нат облизнул губы и потёр небритый подбородок, стараясь принять серьёзный вид. - Это... очень интересно, - протянул он наконец, ткнув в сторону мистера Эскейпа пальцем.

Тексты контрактов и договоров мало занимали мысли сержанта до этого момента. Сам он либо подписывал, если был намерен служить кому-то, либо не подписывал, если был не намерен. Текст при этом волновал его мало. Был чем-то абстрактным и условным. Всё равно, если твой наниматель захочет тебя обмануть, он найдёт способ это сделать. Но пока никто не собирался никого обманывать, поэтому Нат продолжил:

- Скажем так: беспрекословное подчинение приказам мэра - это обязательное условие. Но! - Нат поднял указательный палец. - Есть круг обязанностей, за которые ты получаешь своё жалование, то есть, те 150 долларов в месяц, которые обозначены в контракте. А есть сверх того приказы, которые ты так же обязан выполнять, но имеешь право сам назначить цену сверх установленной, потому что в круг твоих непосредственных обязанностей это не входит. Так понятно?

- То есть, кроме прямых обязанностей курьера, мне в обязательном порядке предлагают кота в мешке за отдельную плату. Нет, это мне не подходит! - произнёс Джэфет спокойно и категорично, чуть более громко, так как сержант ушёл в другой конец комнаты.

По своему опыту Бегунок знал, что люди обычно относят охотников за скальпами к существам совершенно беспринципным и потому считают вполне логичным свалить на такого человека всю грязную и черную работу. Бегунок положил контракт на стол (не подносить же его сержанту в личные руки), повернулся и пошёл на выход. Джэфет ни на какой службе у сержанта или мэра не состоял и потому не счёл нужным дожидаться разрешения уйти.

Однако, открыв дверь, он столкнулся со входящим в кабинет Фланнаганом.

Поскольку Джэфет не был любителем зрелищ экзекуций, а на "Рождественскую порку" он едва взглянул, основных действующих лиц, кроме несчастного солдатика, он не запомнил. Иными словами говоря - он не знал, как выглядит здешний мэр, не знал, что все они сейчас находится как раз в офисе этого мэра, а вовсе не в апартаментах сержанта Ганна и даже не знал, что сам Ганн занимает должность помощника мэра, так как тот об этом умолчал, когда представлялся Джэфету. Результатом было то, что Джэфет Фланнагана не опознал ни как мэра, ни как хозяина кабинета, зато твёрдо знал, что по правилам приличия "выходящий из помещения" пользуется приоритетом перед "входящим в помещение" и потому пёр на Фланнагана как ледокол, ожидая, что тот ему уступит дорогу.

Мэр - высокий человек, без пиджака и шляпы, в серой шёлковой жилетке и с закатанными почти до локтей рукавами рубашки, левая рука на перевязи - остановился в дверях, сверху вниз посмотрев на мистера Эскейпа. Подняв здоровую руку к косяку, он перегородил "гостю" дорогу и мягко поинтересовался, глядя через его голову:

- Мистер Ганн! Кто этот джентльмен и что за котов вы тут раздаёте в моём кабинете?

Последнее высказывание Бегунка Фланнаган расслышал. И хотя к обыкновению Ната вламываться в его кабинет, как к себе домой Фланнаган давно привык, он всё-таки счёл долгом проконтролировать ситуацию.

Нат живо поднялся со стула и подошёл, ничуть не смутившись появлению хозяина кабинета.

- Это - мистер Джэфет Эскейп, - отрекомендовал он. - Я предложил ему курьерскую работу, но мистера Эскейпа не устраивает слишком расплывчатый текст контракта. Мистер Эскейп! Это мэр Городка, мистер Росс Фланнаган, - в свою очередь представил он своего босса.

- Текст контракта? - Фланнаган снова посмотрел на Бегунка.

Если Нат Ганн брался кого-то вербовать, это означало, что человек стоит, чтобы потратить на него некоторые усилия. В отличие от того же Бородача МакКуина, Нат предпочитал лучше отказаться от кандидата вовсе, чем заполучить ненадёжного работника. Чисто внешне Джэфет Эскейп не казался выдающимся человеком. Рослому Фланнагану он едва доставал макушкой до подбородка. Да и телосложение имел весьма щуплое. Но мэр давно усвоил, что внешнее впечатление слишком часто бывает обманчивым. Что-то ведь Нат в нём нашёл.

Быстро приняв решение, Фланнаган указал рукой внутрь кабинета и предложил:

- Может быть, я смогу помочь вам, мистер Эскейп? Расскажите, что именно вас не устраивает.

У Джэфета было предчувствие, что так просто ему уйти не дадут. Он поклонился мэру нарочито почтительно.

- Господин мэр! - вот меньше всего ему хотелось продолжать с мэром разговор, начатый ещё с сержантом! - Господин Ганн предложил мне службу курьера. Это меня заинтересовало. Но получается так, что помимо работы курьера я буду обязан выполнять за отдельную плату ещё какую-то работу, и в чём она будет заключаться - мне не сообщается! Я считаю, что с моей стороны будет неразумно подписывать такой контракт.

Бегунок понимал, что нарывается, резко критикуя мэру его контракт, который, скорее всего сам мэр и составлял, но решил не отступать. Он уже так себя зарекомендовал: едва не налетел на мэра грудью! Теперь нужно держать марку и продолжать налетать на мэра если не физически, то морально.

"Интересно, чем всё это для меня закончится, - подумал Бегунок: - Заключением в местной тюрьме, публичной поркой или просто вульгарным выносом из дверей мэрии? Надеюсь, что не виселицей за оскорбления представителя правительства США!"

Но такие перспективы не входили в намерения мэра. Напротив, подталкивая мистера Эскейпа обратно в комнату, Фланнаган предложил дружелюбно:

- Может быть, вы присядете и мы уладим этот вопрос? Могу я предположить, что вы, мистер Эскейп, опасаетесь, что под видом некой работы за отдельную плату вам могут предложить нечто либо слишком опасное, либо не соответствующее вашим представлениям о чести или морали? - Поскольку благодаря подталкиваниям, они продвинулись наконец от двери внутрь кабинета, Фланнаган тут же её за собой закрыл, продолжая без пауз: - Нечто, с чем ваша совесть не захочет согласиться, и вы опасаетесь, что вас могут принудить выполнять аморальные приказы, мотивируя тем, что вы подписали контракт? Это так?

Он смотрел на Бегунка и поглаживал безжизненную кисть левой руки. Размышлял, стоит или не стоит тратить время на человека, который уже сам передумал наниматься. Фланнаган всегда старался понять, кто из окружающих его людей на что способен, от кого что ожидать. Далеко не всегда правильные выводы можно сделать с первого взгляда. Но почему бы не потратить десять минут на то, чтобы "прощупать" этого мистера Эскейпа? Он оказался дотошным в подписании контракта, это может охарактеризовать его как наблюдательного человека, умеющего делать выводы. Такие люди мэру были нужны. С точки зрения Росса Фланнагана, дурак на службе способен нанести вреда больше, чем специально засланный шпион.

Прорываться с боем к выходу Джэфет, не стал , однако присаживаться по приглашению Фланнагана, не торопился и остановился не доходя до стола.

- Господин мэр! Я привык знать, какую работу мне предстоит выполнять, - ответил Джэфет, посмотрев мэру в лицо. - О морали у каждого человека свои понятия. Но я должен знать, что мне предстоит делать и за что с меня спросят.

Он не стал говорить, что хорошую работу за хорошую плату никто не будет скрывать от человека, при найме. Раз понадобилась такая скрытность в контракте - жди подвоха. Джэфет мало верил, что с мэром они договорятся лучше, чем с Ганом. Судя по декрету о штрафе и телесном наказании, мэр был человек весьма эксцентричный, а такого хозяина всё же лучше над собой не иметь.

- Это правильно, - кивнув, согласился мэр, оглянувшись на Ганна, но продолжал разговаривать с гостем. - Хотел бы я, чтобы все так же педантично подходили к своей работе, как вы - к составлению контракта.

Он говорил абсолютно серьёзно и даже оставил в покое свою левую руку. Для себя Фланнаган уже решил, что этот человек ему нужен: он наверняка не станет лезть не в своё дело и с него можно будет чётко требовать выполнения записанного в контракте. То, что мистер Эскейп передумал и, в подтверждение своей фамилии, готовится удрать куда подальше, мэра не смущало. Присев в свой черёд на край стола, мэр продолжил:

- Если сумма оплаты для вас привлекательна, контракт можно переписать и чётко обозначить ваши обязанности, без каких-либо оговорок. Мне действительно нужен хороший курьер, который не станет лезть не в своё дело. Но могу я получить ответ на один вопрос? Что вы делали во время войны, мистер Эскейп? - Он поднял руку ладонью вперёд, словно хотел остановить ненужные подробности. - Нет, я не хочу знать, где конкретно вы были, равно как мне не нужен подробный список ваших подвигов. Достаточно того, что вы скажете, воевали ли и, если воевали - то на чьей стороне. Ни номеров полков, ни имён ваших генералов мне не нужно.

Нат отошёл в сторонку и стоял, прислонившись плечом к стене и скрестив на груди руки. Когда Фланнаган столь явно брал инициативу разговора на себя, сержант не вмешивался.

К сожалению, как бы тщательно он ни подбирал людей, ему приходилось иметь дело далеко не с самыми лучшими. Кто пойдёт на временную работу, сбора налогов у строптивого населения? Те, кому больше податься некуда, или кто мечтает "срубить по быстрому" денег и свалить в более симпатичные места. А набрать из таких людей серьёзных, ответственных работников, было не просто. И так "гвардия" Ната была лучше, чем можно заподозрить по их внешнему виду. Но даже Нат не мог совершить невозможное и за короткий срок превратить этих людей в идеальную мобильную группу без страха и упрёка. Разумеется, Фланнаган это знал. Не мог не знать. Но Нат всё равно не обижался. Росс Фланнаган имел право требовать с него, Натанаэля Ганна отличного исполнения своих приказов. Другой вопрос, что выполнить Ганн мог только то, что было в его силах.

- С 1863 года я был следопытом в Миссисипской компании генерала Гранта, - ответил Бегунок на второй вопрос мэра, так как именно на него было ответить куда проще. Что же касается первого: привлекательна ли для него, Джэфета сумма оплаты и подпишет ли он контракт, в котором будут чётко прописаны его обязанности... Бегунок задумался. Хорошие деньги за несложную работу - значит, работа достаточно сложна и связана с большим риском. Но какая работа совсем не связана с риском?

Бегунок опустил, наконец, на пол переметные сумки, которые он подхватил, устремляясь на выход.

- Хорошо, давайте составим договор, - сказал он, обращаясь к Фланнагану. Сержант, который предпочёл остаться в своём углу, перестал интересовать Джэфета.

Фланнаган удовлетворился тем, что его собеседник отложил свои вещи, отказавшись от намерения срочно удрать из кабинета. "Вот уж точно: "бегунок", - подумал мэр, вертя в руке образец контракта, который мистер Эскейп пару минут назад положил на стол. - Однако, он служил под началом Улисса Гранта. Хорошая рекомендация, даже если учитывать, что в армии и проходимцев достаточно болталось. Однако, следопыт - это интересно, очень интересно".

Мэр решительно отложил контракт, обошёл стол и уселся на своё место. Придвинув приготовленный Натом лист бумаги и чернильницу, Фланнаган привычным жестом водрузил на край листа бронзовое пресс-папье. Это было необходимо, чтобы лист не уползал по столу во время письма, ведь поддерживать его другой рукой мэр не мог. А пользоваться услугами писаря не любил.

- Я набросаю черновик, - сказал он Бегунку, раскрывая чернильницу. - Нат, принеси пожалуйста мой пиджак. Я оставил его в спальне, - попросил он своего помощника. Нат между тем молча удалился, прикрыв за собой двери. - Присядьте, мистер Эскейп! Я пишу не слишком быстро, так что это займёт некоторое время. - Он поудобнее устроил левую руку на столешнице и обмакнул перо в чернила. - Я пишу: "Подписавший контракт обязуется в рамках занимаемой им должности беспрекословно подчиняться приказам мэра, который олицетворяет в данном случае правительство Соединённых Штатов". Если вас устраивает такое начало, дальше мы развернём, что именно будет входить в ваши должностные обязанности.

Мэр указал пером на Бегунка, ожидая его одобрения. Тот предпочел бы остаться на ногах, но подумал, что это может быть истолковано, как вызов или упрямство с его стороны: вот, мол, мэр лично предложил сесть, а посетитель вроде как побрезговал. Джэфет подошёл к ближайшему стулу и опустился на него. Предлагать мэру свои услуги в качестве писаря он не стал, хотя зрелище стараний покалеченного человека нельзя было назвать особо приятным.

"...в рамках занимаемой им должности беспрекословно подчиняться приказам мэра, который олицетворяет в данном случае правительство Соединённых Штатов..." Звучит почти как в первом варианте контракта, но ограничивает уже приказы мэра определенной должностью Бегунка. Кочевряжиться дальше не имело смысла. "Как ни старайся, а всё равно жизнь преподносит такие повороты, которые контрактом не предусмотришь! - подумал Бегунок. - А шальная пуля не разбирает где контракт, а где нет!"

- Хорошо, - ответил он мэру и подтвердил: - Меня вполне устраивает такое начало.

- Хорошо. - Некоторое время Фланнаган писал, а потом снова посмотрел на Бегунка. - Перейдём непосредственно к обязанностям, которые на вас возлагаются. Меня особенно волнует пункт о том, что "подписавший контракт обязан хранить тайну указанного адресата, а так же доставлять почту в нетронутом виде, с сохранением всех печатей и целостностью упаковки". - прочитал он вслух с образца контракта. - Я не думаю, что следует начинать с этого. Наверное сперва надо обозначить ваши обязанности, в которые будет входить вот что...

Мэр откинулся на спинку стула, подтянув к себе левую руку и поправив перевязь, успевшую сбиться с воротника на шею. К его великому сожалению, неудобства, которые были связаны с полученным им в начале войны увечьем, были самыми настоящими и неисправимыми. Разве что, попросить какого-нибудь хирурга оттяпать себе руку вовсе, чтобы не болталась и не мешала. Но Фланнаган не хотел идти на такой категоричный шаг даже ради того, чтобы избавиться от вечно мешающей перевязи, натирающей и шею, и запястье левой руки. Он привык мириться с тем, что ущербен и уже почти не придавал этому значения. Почти. Во всяком случае, научился не давиться этой своей проблемой и заниматься более насущными вопросами. А уж как на него смотрели окружающие - это было их дело. Не его.

- Вы должны в любое время дня и ночи быть готовым отправиться с депешей туда, куда мне понадобится, - проговорил Фланнаган, оставив в покое и руку, и перевязь. - Вы должны сопровождать меня в поездках, чтобы я имел возможность воспользоваться вашими услугами в любой момент. На ближайшие три месяца вы должны забыть о выходных, ибо когда и в какой момент вы мне понадобитесь - я не могу сказать заранее. Может быть, вам придётся за весь срок съездить куда-то трижды, а может быть, десять раз или сто. По сути - это всё, что мне от вас нужно, кроме мелочей, которые я так же намерен оговорить с вами заранее. Но для начала я хочу знать, согласны ли вы с таким графиком работы и такими обязанностями.

- Ничего необычного в таких требованиях для курьера нет, - ответил Джэфет. - На мой взгляд, это должен делать любой курьер. И по поводу сохранения тайны адресатов и неприкосновенности содержимого конвертов - требование закономерное, и я обязуюсь его выполнять.

В голове Джэфета тут же мелькнуло: "А не грохнут ли меня после окончания контракта, для полной конспирации переписки?" Но Бегунок отогнал эту мысль. От его внимания не укрылось, то, как мэр маялся со своей парализованной рукой. Захотелось сказать: "Давайте я сам напишу!" Но Джэфет промолчал, ибо счел, что в его словах будет слишком яркое подчёркивание увечности мэра, явный намёк на то, что мэр даже с такой простой работой справиться не может. И Джэфет заговорил о другом:

- У нас с сержантом был разговор о курьерских лошадях. Он сказал, что лошади казённые. На небольшие расстояния я могу воспользоваться и казённой лошадью, но если предстоит многодневный переход - думаю, мне лучше пользоваться своими лошадьми - они приучены к большим переходам на хорошей скорости, а вторая лошадь так спарована с первой, что практически не замедляет скорость, когда держишь её в поводу. Но мне бы хотелось отметить один момент: если одна лошадь или обе падут при выполнении вашей службы, вы обязуетесь их мне заменить?

- Хорошо, - согласился мэр. - Я впишу пункт о лошадях и о том, что в случае, если вам придётся использовать своих лошадей, потери вам компенсируются.

Он сделал пометку в черновике договора, после чего снова отложил перо. Насчёт оплаты мистер Эскейп не возражал, но всё-таки следовало обсудить и это. Его подход к составлению бумаги, понравился мэру. Фланнаган нуждался в людях, которые будут вести себя осторожно и вдумчиво, не кидаться в драку при любой возможности и руководствоваться здравым смыслом, а не сиюминутными эмоциями. Из "гвардии", набранной Натом, самым серьёзным был сам Нат, да Марти Стоун, которого мэр отправил проверять другого новичка, Фрэнка "Джонсона", подсунув ему ордер на выселение для семьи Сэллинджеров. Остальные в равной степени могли подвести в любую минуту, просто потому, что не в состоянии отделаться от желания повыпендриваться перед южанами. Даже Бородач МакКуин был туповат для того, чтобы признать его надёжным.

Фланнаган правой рукой водрузил левую обратно на стол, приготовившись писать дальше, но сперва уточнил:

- Оплата вас устраивает, мистер Эскейп? Вы в курсе, что всю сумму вы получите только по окончании трёхмесячного срока контракта, а на содержание будете получать только 20 долларов в месяц? Или вас что-то не устраивает в таком способе вознаграждения? Кстати, мне хотелось бы знать, во сколько вы оцениваете своих лошадей, чтобы я мог вписать это в контракт.

- Да, мистер Ганн всё объяснил мне, но не уточнил, как обстоят дела с проживанем и столованием - я сам должен об этом заботится или вы решаете эту проблему? - Бегунок улыбнулся. Беседуя с Ганном, он до этой животрепещущей темы не дошёл. - Насколько я понял, проживание в городской гостинице довольно дорого обходится. Что касается стоимости моих лошадей... - Джэфет задумался, пользуясь моментом, что Фланнаган занят письмом и не перебивает его. - Лошадей сложно оценить. Я долго их подбирал и в них вложено много моих трудов. Деньгами заменить такую лошадь сложно. Вдобавок, любая лошадь по такой же цене может не подойти. Она может оказаться не склонна следовать рядом с другой или подходить на зов, сколько бейся с ней. Я бы хотел сделать так: в случае потери лошади на службе я сам выберу подходящую, а вы - оплатите её.

Бегунок замолчал и стал наблюдать, как отнесётся работодатель к его запросам.

Фланнаган в очередной раз забрал левую руку со стола и откинулся на высокую резную спинку стула. "Однако, каков делец! - не без восхищения подумал он, хотя спокойной благожелательности его лицо не утратило. - "Я выберу лошадь, а вы мне заплатите за неё долларов 200, если она мне подойдёт". Прелестно! Впрочем..." Во всей округе не найдётся лошади, которая стоила бы двести долларов. Даже жеребец Ната не стоил двух сотен, если на него нашёлся бы покупатель. Да и то лишь в том случае, если кому-то вздумалось бы пустить его на племя, потому что покупать лошадь под седло за такую сумму было не выгодно. Даже очень дорогая лошадь может сдохнуть через две недели - и плакали денежки.

- Попробую ответить по порядку ваших вопросов, мистер Эскейп, - сказал мэр с самым серьёзным выражением лица. - Я обеспечиваю всем своим работникам жильё. А вам, как курьеру, и вовсе не выгодно будет ночевать в гостинице, когда мне в любой момент могут понадобиться ваши услуги. В этом доме у вас будет комната. Так же вы сможете бесплатно трижды в день питаться в моём салуне и получать сто грамм виски за счёт заведения. Сверх того - за свои деньги. Что же касается лошадей... Хорошо, мне подходит ваше условие. Если вы потеряете лошадь или двух - выберете себе новых, их стоимость я оплачу. Но! - Мэр поднял указательный палец. - Мне бы хотелось установить границы в этом вопросе. На данный момент самая дорогая лошадь в городе - это жеребец моего помощника, мистера Ганна. Он был оценён армейским ремонтёром в девяносто долларов. Это много. Я бы предпочёл, чтобы цена новой лошади для вас не превышала семидесяти долларов. Если вас это устроит - я внесу в контракт строчку о том, что в случае потери своих лошадей вы имеете право выбрать себе им замену, но каждая из новых лошадей по стоимости не должна превышать означенной суммы.

Бегунок разулыбался в ответ на слова мэра, демонстрируя, что зубы у него пока ещё целые.

- Ваша щедрость, господин мэр, меня покоряет! - произнёс он и подумал: "Стелешь-то ты мягко, но каково будет спать?" - Думаю, что в семьдесят долларов вполне уложится стоимость обеих лошадей! Кстати, о лошадях! - улыбка Бегунка слегка пригасла, но благодушное выражение лица осталось. - У меня с собой две лошади, как я уже говорил. Неплохо было бы их тоже поставить где-нибудь поблизости. А то та конюшня, где они теперь стоят, находится довольно далеко, на самой окраине Городка.

Заинтересованность мэра в его персоне была не совсем понятна Бегунку. Мэр не знал, где служил Бегунок, не знал его имени и, следовательно, не представлял каков род его занятий в прошлом. Этот Нат Ганн ничего мэру о нём ещё не сказал и, тем не менее, мэр уговаривает Бегунка остаться, старательно переписывает контракт и даже за лошадь обещает возместить семьдесят долларов. Слишком хорошо, чтобы всё это было правдой. Значит, что-то ещё, неведомое Бегунку, движет интересом мэра. Вот только - что?

Мэр не поддался на улыбки и комплимент собеседника.

- Это - мелкие детали, мистер Эскейп, - ответил он жестче, чем говорил до этого. - При этом доме есть конюшня. Вы сможете воспользоваться ею, как только официально поступите на службу.

Мэр протянул руку и достал из коробки сигару. На дворе был день и единственный огонёк теплился в камине. Не прибегая к услугам Бегунка, мэр встал, прошёл к камину, откусил и выплюнул кончик сигары и зажал её между зубами. Потом достал тонкими каминными щипцами уголёк и прикурил. После чего сделал щипцами приглашающий жест в сторону стола.

- Если хотите - возьмите сигару, - предложил он уже более мягко, и сунул щипцы обратно в чугунную подставку. - Если с лошадьми у вас всё, мы могли бы перейти к четвёртому пункту контракта.

- Нет, спасибо! - вежливо отказался Бегунок и тут же решительно спросил, перестав улыбаться: - С лошадьми - не всё. Овёс - чей?

У него были все шансы прослыть жутким занудой и поразительным скупердяем, но Бегунок не пугался таких перспектив. Поскольку он не помнил на память все номера пунктов контракта, он повернулся к столу, взял старый образец контракта и быстро пробежал глазами: "4. Подписавший контракт имеет право на вознаграждение за услуги, не входящие в условия контракта, если таковые потребуются мэру. О размере вознаграждения он может заранее договориться с нанимателем".

Да! Как раз этот пункт более всего не понравился Джэфету! Вот он, кот в мешке - собственной персоной.

- Нет! - Ответил Бегунок. - Я хочу, чтобы все услуги, требуемые от меня, были конкретно прописаны в контракте!

Фланнаган вообще-то не отличался особым терпением. Хуже: до того, как стать мэром Городка, у него было более удобное и доходное место чиновника оккупационной власти в другом южном штате. И как раз из-за несдержанности Фланнаган потерял то первое место и вынужден был во избежание скандала добровольно убраться дальше на Юг, в Техас. По счастью, этот Бегунок вызывал больше весёлость, чем раздражение. Его дотошность была просто очаровательна. Если он так же дотошно будет исполнять свои обязанности - можно поздравить себя с удачей.

"Нату придётся всё-таки постараться объяснить мне, чем его заинтересовал этот тип", - подумал мэр, скрыв улыбку и сохранив серьёзный вид. Он затянулся сигарой и секунд десять стоял вполоборота, не глядя на Бегунка. А когда ответил, голос его снова звучал ровно и без эмоций.

- Овёс, вода и услуги конюха вашим лошадям будут предоставляться за счёт государства, мистер Эскейп. Что касается дополнительных услуг - именно этот вопрос я хочу с вами обсудить.

Вот на этом месте мэр действительно сделался мрачен. Он отошёл к окну и теперь стоял, глядя на улицу, по которой медленно ползла какая-то повозка. Может быть, и хорошо, что Бегунок его развеселил. Легче говорить о подробностях четвёртого пункта.

- Мистер Эскейп! - Он не повернулся, продолжая курить и смотреть на улицу. - Вы должны были заметить, что я - не совсем обычный человек. Иногда мне требуются некоторые услуги от тех людей, которые меня окружают. Мне нужно, чтобы кто-то подседлал мою лошадь, зарядил мой револьвер, помог мне одеть пиджак, может быть, сделал ещё что-то необходимое в этом роде. Когда я в городе, в этом доме - мне есть кого об этом попросить. Но если вы будете сопровождать меня, может получиться, что кроме вас никто не сможет помочь мне. Поэтому я хочу оговорить заранее, согласны ли вы оказывать мне подобные услуги, или это противоречит вашей жизненной позиции?

Мэр повернулся и пристально посмотрел на Бегунка с высоты своего роста.

Бегунок вскочил со стула и... рассмеялся! Причём достаточно громко и открыто. Но понимая, что его смех может быть истолкован как угодно, и в том числе, совершенно неправильно, поспешил объяснить суть дела.

- Простите, господин мэр, простите! - Бегунок говорил уже почти спокойно. - Извините, что я смеюсь - я просто не представлял себе, о каких услугах может идти речь! Конечно, я помогу вам, и я не собираюсь просить за это отдельную плату - оплата по контракту и так достаточна.

Бегунок теперь испытывал некоторое смущение за свою упёртость, но причину смеха нужно было всё же объяснить.

- Извините, что я засмеялся, - продолжал говорить Джэфет. - Раньше я был охотником за скальпами, а это не очень-то уважаемая профессия. И я опасался, что под видом "дополнительных услуг" мне могут предложить что-нибудь... м-м.. - Бегунок затруднился с определением. - Ну, что-нибудь не совсем чистое!..

Смех удивил мэра, если не сказать, покоробил. Некоторое время Фланнаган стоял молча и у Бегунка была возможность объяснить своё поведение. Нет, мэр был далёк от того, чтобы вообразить, будто упоминание о его увечье может вызвать столь бурную реакцию. По большей части люди не потешались над такими вещами. Хотя мэру уже довелось столкнуться с парнем, которого он попросил помочь себе одеть тот самый злополучный пиджак. Нет, парень конечно же помог, но выражение у него на лице при этом было такое, будто он счёл себя крайне оскорблённым за то, что его вынуждают делать работу, которая никак не соответствует его личным понятиям о собственном достоинстве. Навязываться кому бы то ни было Фланнаган не собирался, всё, что было возможно, он предпочитал делать сам, а парня того уволил по первому же поводу. Зато в тексте нового контракта, предназначенном для личного посыльного, во избежание таких ситуаций появился четвёртый пункт. К сожалению, довольно расплывчатый, потому что сформулировать его чётко у Фланнагана не получилось.

И всё-таки он почти обиделся на реакцию Бегунка. Сказалась излишняя эмоциональность, с которой Росс Фланнаган старательно боролся, но не всегда побеждал. Он готов был сказать, что это очень любезно со стороны мистера Эскейпа обещать ему услуги, не требуя никакой платы, но он, Фланнаган, в них не нуждается. Но тут мистер Джэфет продолжил говорить и признался, кем он был раньше и чего ожидал от "услуг, не входящих в условия контракта". И мэр моментально забыл про обиду. Появились две существенные детали, которые заставили его по-иному взглянуть на собеседника. Первое - это то, что оказывается, скромный на вид человечек в прошлом был весьма неординарной персоной.

Большую часть довоенной жизни Фланнаган провёл далеко от мест, где бегают дикие индейцы. Вопросы снятия скальпов его волновали мало. Но он слышал о подобных Джэфету охотниках. Это было странно, а для белого человека даже дико. С точки зрения Фланнагана заниматься подобным промыслом мог только очень храбрый и достаточно беспринципный человек, готовый рисковать своей шкурой и цинично не считающий индейцев людьми. Считал ли индейцев людьми Фланнаган - он и сам не знал. Он просто не задумывался над этим вопросом. Нет, никакой брезгливости или неприязни к представителю опасной и непорядочной, с точки зрения большинства белых людей, профессии Росс Фланнаган не испытал. Но теперь он мог лучше представить себе, зачем понадобилось его помощнику, мистеру Ганну, обращать внимание на скромненького парня неприметной наружности и худосочного вида. С этим ещё предстояло разобраться, Фланнаган так и не решил, как отнестись к подобной информации. Но судя по "профессии" Бегунок должен быть предприимчивым и отчаянным человеком.

Вторым интересным, и гораздо более досадным моментом, было то, что Бегунок навоображал себе под четвёртым пунктом договора. Фланнагана это не удивлило, но ему это не было приятно. Если даже свой северянин, воевавший за Союз, готов вообразить, что чиновник оккупационной власти начнёт действовать на вверенной ему территории нечистыми методами, что уж говорить о южанах. Да, у него были вполне определённые цели и достаточно цинизма, чтобы не поддаваться на человеколюбие и прощать всем южанам их долги. Но мистер Эскейп в очередной раз "предупредил" мэра, что он него ожидают подлых поступков. А это означало, что нужно быть в сотни раз осторожнее в выборе методов воздействия, потому что даже если он будет поступать по закону и справедливости - от него всё равно ожидают подлости.

- Мне очень жаль, что с вашей точки зрения я, как мэр, должен требовать со своих людей что-нибудь "не совсем чистое", - сказал Фланнаган печально и не спеша вернулся обратно к столу. - Но оставим это. Если вас устраивают уже рассмотренные нами пункты договора, предлагаю перейти к следующему. Кстати, что вас заставило выбрать такую опасную профессию? - спросил он, усаживаясь обратно за стол. - Ведь так можно было и своего скальпа лишиться.

Возможно, со стороны Бегунка было неправильным в первой же беседе с мэром упоминать род своей довоенной деятельности. Кроме славы отчаянного сорвиголовы, это могло характеризовать его, как человека не дорожащего ни своей жизнью, ни чужой. Люди, которые сознательно брались за такую "охоту" чаще всего такими и были. Хуже того, иногда всякая опустившаяся шваль убивала мексиканцев или черноволосых американцев ради того, чтобы потом сбыть их скальпы под видом индейских. Далеко не каждый, кто выдавал награду за индейские скальпы, имел достаточный опыт, чтобы понять разницу, особенно, если скальпы уже провалялись в каком-нибудь мешке с полмесяца. Так что винить в дурной славе об охотниках за скальпами нужно было самих охотников, вернее некоторых их представителей.

Был и другая серьезная опасность этой деятельности: индейцы, поняв, что на одного из их сородичей напали, могли броситься не в погоню за убийцей, а на ближайшую ферму и вырезать всех ее жителей. Потому, охотников за скальпами не любили не только субъекты, одержимые человеколюбием к индейской расе, но и простые обыватели, которые больше всего ненавидели и боялись тех же индейцев, но опасались, что охотники за скальпами спровоцируют нападение краснокожих.

Итак мэр задал вопрос, а отвечать Бегунок не хотел.

- Почему я стал этим заниматься? - переспросил он равнодушно. - Потому, что за это платили деньги.

Чтобы ответить на второй вопрос - всё ли устраивает в контракте - нужно было снова на него посмотреть. Джэфет приподнял листок, лежащий на столе и пробежал глазами оставшиеся строчки:

"5. Подписавший контракт считается находящимся на государственной службе, в связи с чем имеет право заранее поставить в известность, кому будет переведено его вознаграждение в случае его гибели во время исполнения своих служебных обязанностей (семья, родственники). Так же в случае ранения контрактнику обеспечивается медицинский уход за счёт государства.

6. Мэр обязуется выплачивать контрактнику 20 долларов в месяц на содержание, и 390 долларов по истечении срока контракта (вознаграждение за оказанные сверх оговорённого в контракте услуги в состав указанной суммы не входит).

7. В случае не исполнения приказов и разглашения тайны переписки контрактник рассматривается как преступник и может быть подвергнут аресту и военному суду, в зависимости от степени вины.

8. Контракт заключается на три месяца, в течение которых подписавший не может его расторгнуть, без особого на то произволения мэра".

- Дальше меня всё устраивает! - произнёс Бегунок дочитав.

- Тогда я пишу, - кивнув, сказал мэр.

И, в лучших традициях Юлия Цезаря, занялся двумя делами одновременно: машинально переписывая контракт, Фланнаган размышлял о личности человека, с которым ему пришлось столкнуться.

Уклончивый ответ "Потому, что за это платили деньги" означал скорее всего то, что переспрашивать бесполезно. На свете масса дел, за которые можно получить хорошие деньги, не подвергая себя риску быть расчленённым заживо. Насколько было известно мэру (по многочисленным слухам), индейцы - мастера убивать долго и мучительно. Правда, до Андерсонвиля или Рок-Айленда индейцы не додумались, а в этих лагерях и южане, и северяне, расставались с жизнями порой ничуть не менее мучительно: от болезней, от загнивших ран и гангрены. Война, в худших её проявлениях, не обошла Фланнагана стороной, несмотря на полученное в самом начале ранение. Он много чего повидал, занимаясь снабжением армии, и в том числе, некоторых специфических объектов типа концентрационных лагерей для военнопленных. Не сказать, чтобы это помогло Фланнагану проникнуться патриотизмом. Некоторые северяне вели себя с пленными отвратно, а правительство ужесточало содержание конфедератов в отместку за плохое содержание пленных-северян. Вряд ли такими деяниями своих соотечественников можно было гордиться.

Итак, отставив в сторону воспоминания, Фланнаган подытожил: мистер Эскейп - бывший охотник за скальпами, но грязную работу он выполнять не намерен. При чём он даже боялся того, что именно это ему и подсунут. Боялся на столько, что дошёл до нервного смеха, когда понял, что это ему не грозит. Хорошо. Пусть будет так. Фланнаган намеревался обойтись по возможности без эксцессов.

Закончив писать, он протянул бумагу Бегунку.

- Прочтите, мистер Эскейп. Кстати, вы не будете против, если я не стану вписывать в контракт те мелкие услуги, которые ожидаю от вас себе лично, если уж вы не хотите за них отдельной платы?

Составленный заново контракт выглядел так:

1. Подписавший контракт обязуется в рамках занимаемой им должности курьера беспрекословно подчиняться приказам мэра, который олицетворяет в данном случае правительство Соединённых Штатов.

2. Курьер обязан хранить тайну указанного адресата, а так же доставлять почту в нетронутом виде, с сохранением всех печатей и целостностью упаковки.

3. Курьер на весь трёхмесячный срок не имеет права на собственные выходные или отлучки. Он обязан в любое время дня и ночи быть готовым отправиться с депешей туда, куда понадобится мэру, а так же сопровождать мэра во всех поездках, чтобы тот имел возможность воспользоваться услугами курьера в любой момент.

4. Наниматель (мэр) обязуется предоставить курьеру лошадей для служебных нужд, а так же жильё в своём доме, трёхразовое питание (плюс 100 грамм виски в день за счёт нанимателя) и бесплатное содержание двух личных лошадей курьера (услуги конюха (чистка, уборка), овёс (4 галлона в сутки), вода - столько, сколько выпьет) на конюшне мэра за государственный счёт. В том случае, если курьер использует личных лошадей для выполнения задания мэра и потеряет одну из них или обеих, он имеет право на компенсацию, которая осуществляется следующим образом: курьер выбирает себе новую лошадь (лошадей), а мэр оплачивает её (их). Размер стоимости одной новой лошади не должен превышать 70 долларов. На руки данная сумма не выдаётся, а используется только для оплаты новых лошадей.

5. Подписавший контракт считается находящимся на государственной службе, в связи с чем имеет право заранее поставить в известность, кому будет переведено его вознаграждение в случае его гибели во время исполнения своих служебных обязанностей (семья, родственники). Так же в случае ранения контрактнику обеспечивается медицинский уход за счёт государства.

6. Мэр обязуется выплачивать контрактнику 20 долларов в месяц на содержание, и 390 долларов по истечении срока контракта.

7. В случае не исполнения приказов и разглашения тайны переписки контрактник рассматривается как преступник и может быть подвергнут аресту и военному суду, в зависимости от степени вины.

8. Контракт заключается на три месяца, в течение которых подписавший не может его расторгнуть, без особого на то произволения мэра.

Пока мэр писал, Бегунок снова сел на стул, с которого вскочил было в порыве чувств. Теперь Джэфет взял лист и прочитал всё зафиксированное мэром на бумаге. Если переговоры продлятся ещё немного - он выучит текст контракта наизусть.

- Меня всё устраивает. - ответил Джэфет, положил текст контракта на стол и поднял бесцветные глаза на мэра. - У меня тоже есть одно условие, мистер Фланнаган. Вернее, не условие, а мой принцип - я не стреляю в белых людей.

Такая фраза, после гражданской войны Севера и Юга, здесь, в Техасе, на оккупированной территории могла показаться очень странной и неправдоподобной, и потому Бегунок замолчал, ожидая, что теперь непременно последуют вопросы.

Последнее заявление Эскейпа заинтересовало Фланнагана настолько, что он несколько секунд смотрел на собеседника, откинувшись на спинку стула и рассеянно крутя в пальцах угасающую сигару. Наверное, Фланнагану впервые в жизни попадался человек, который так конкретно сформулировал своё убеждение.

- Это очень полезное качество, мистер Эскейп, - медленно проговорил мэр, когда пришёл к выводу, что уже достаточно насмотрелся на феноменального охотника за скальпами. - Мне нравится ваш принцип. Я бы даже рискнул вписать его в контракт, просто чтобы демонстрировать другим. Но, пожалуй, не буду. - Фланнаган отложил погасшую сигару. - Мы живём в такое время, когда мало кто может похвастаться подобным принципом. - Продолжая говорить, он подпихнул пальцы правой руки между запястьем левой и перевязью, на которой она висела. - Но я могу дать вам слово, что никогда не отдам вам приказа стрелять в белого человека. Этого вам будет достаточно?

Фланнаган потирал натруженное ремнём запястье и всё так же ровно смотрел на Бегунка.

- Вполне достаточно, - ответил Джэфет. - Я могу подписать контракт, - произнёс он утвердительно.

Ещё час назад, когда Бегунок сидел в салуне, атакуемый проституткой, у него не было ни малейшего желания оставаться в этом странном Городке надолго, а уж тем более - искать здесь работу! Здравый смысл весьма убедительно аргументировал ему, что такие странности, как "показные рождественские порки" и драконовские декреты, вывешенные на людных местах городка, говорит о том, что местная власть тут весьма самодурственная и методов в достижении своей цели не разбирает. И вот - здрасьте! - Джэфет сейчас к этой самой самодурственной власти в лице мэра и нанимается!

Ирония судьбы, да и только!

Бегунок снова посмотрел на Фланнагана. Этот странный человек располагал к себе. Чем? Умением выслушать чужие требования, умением найти компромисс, умением добиваться своего. И что это его угораздило издать такой дурацкий декрет, да ещё и тут же привести его в исполнение?

- Подписывайте, - сказал мэр, кивком головы указав в сторону чернильницы (правая рука у него была занята левой). - Потом подпишу я. И поставлю печать. Кстати, мистер Эскейп, могу я попросить вас удовлетворить моё любопытство: на каких соображениях строится ваш принцип никогда не стрелять в белого человека? И как вы обходитесь, если какой-нибудь белый человек хватается за оружие с намерением пристрелить вас?

Поскольку Джэфет Эскейп служил армии Союза, не было смысла вторично требовать с него приносить клятву верности. Формальная часть разговора вроде заканчивалась и мэр с некоторым неудовольствием отметил про себя, что Нат куда-то запропал. Сколько можно ходить за пиджаком? Впрочем, пусть себе ходит. Наверняка Джэфет Эскейп охотнее ответит на заданный ему вопрос без дополнительных свидетелей. Если вообще ответит.

Джэфет взял перо и некоторое время прицеливался к контракту, но, так и не коснувшись его, снова поднял глаза на Фланнагана.

- Из самозащиты я, конечно, буду стрелять в любого, - ответил Бегунок. - Но... Вы можете мне не верить, но за всё время у меня ни разу не было прецедента, чтобы нужно было стрелять в белого. Во время войны... - Бегунок вздохнул и отвёл взгляд в сторону. - Во время Миссисипской компании я был только следопытом и не более того, следопытом-разведчиком, а чаще - проводником. Мне не приходилось самому в кого-то стрелять. В кого-то из американцев... - повторил он. - Да, я понимаю, - Бегунок снова поднял глаза на Фланнагана. - Я понимаю, что мои действия как разведчика могли привести к гибели людей. И приводили, - Бегунок немного помолчал. - Я очень сожалею.

Потом вдруг резко переменив тему, в очередной раз пошевелил пером в руке и сказал с оживлением:

- Дайте какой-нибудь клочок бумаги! Мне давно не приходилось писать, я хочу сначала попробовать руку.

- Можете вырвать лист из блокнота, - милостиво предложил мэр. - Вы поразительный человек, мистер Эскейп. Много ли найдётся людей, тем более военных, которые будут сожалеть, что им приходилось подводить врага к гибели? Сейчас у каждого второго пальцы зудят нажать на курок, будто мало на войне стреляли. А если не пострелять - так хоть подраться. Одна часть американцев считает другую захватчиками и старается продемонстрировать свою ненависть, дай только повод. А другая часть американцев считает первую мятежниками и готова без всякого повода демонстрировать свою власть. - Он говорил неторопливо и с сожалением. - Я буду рад, если вы действительно станете стрелять только в том случае, если вам будет угрожать непосредственная опасность. Впрочем, - он "развёл" одной рукой, - если нажмёте на курок, когда опасность угрожает мне - тоже не обижусь. Что-нибудь ещё хотите обсудить?

Фланнаган высказал весь свой монолог без пауз, но наконец-то замолчал, глядя на Бегунка и сохраняя на лице ровно-доброжелательно-заинтересованное выражение.

Как и было предложено, Бегунок вырвал листок из блокнота мэра, обмакнул перо в чернильницу и пару раз написал своё имя и фамилию. Первые слова действительно получались немного коряво, но после нескольких слов почерк выровнялся и стал выглядеть довольно-таки гладко. В заключении Бегунок написал слово "Контракт", смял листочек и сунул его в карман. Потом взял собственно контракт, поставил число и свою подпись, затем вернул контракт мэру.

- Я могу написать второй экземпляр сам, - предложил он и добавил: - Простите, господин мэр, сейчас, когда я уже подписал контракт, могу я спросить: что случилось с предыдущим курьером?

Как раз в этот момент двери без стука открылись и в кабинет вошёл Нат с пиджаком мэра в руках. Последний вопрос Бегунка он слышал и хмыкнул.

Нат успел сделать кучу дел, пока шёл до спальни мэра и обратно. Он столкнулся с вернувшимся из поездки на ранчо Сэллинджеров Стоуном и принял его подробный доклад, который больше касался новичка, некоего мистера Фрэнка Джонсона. Личность последнего была Нату совершенно неизвестной, и он не поленился спуститься вниз и посмотреть издали на этого "Джонсона". Не сказать, чтобы осмотр удовлетворил Ната, но разговор с новичком он оставил напоследок и только собрался продолжить свой путь до пиджака мэра, как на него выскочило двое телохранителей Фланнагана и принялись доказывать, что "мистер Фланнаган непростительно рискует, когда лезет разговаривать с фермерами, прямо так вот в самую толпу, а они при всём хорошем не успеют до него добраться, если кому-то придёт в голову..." На этом Нат прервал излияния. Он и сам считал, что Фланнаган слишком смел. Постановив для себя, что поговорит на эту тему с мэром, он направился дальше. Но столкнулся с миссис Присли, которая приходила убирать в покоях Фланнагана. У этой вдовы было пятеро детей, все в безответственном возрасте. Работа у Фланнагана давала ей возможность прокармливать семью, и миссис Присли, в душе тихо ненавидевшая янки, смиряла свою гордость, прибираясь в покоях Фланнагана. Если мэра она жалела из-за его покалеченной руки, то здоровый и вечно неряшливый Нат выводил её из себя. Хотя как раз с ним она и вынуждена была общаться, когда речь заходила о её непосредственных обязанностях и зарплате. Так что Нату пришлось потратить минут десять-пятнадцать, рискуя нарваться на оскорбления или пощёчину, чтобы провести деловой разговор с этой женщиной.

Как раз из-за неё Нат неделю назад получил прикладом по физиономии. Так получилось, что в тот день Фланнаган провёл несколько долгих разговоров с кучей посетителей и миссис Присли не успела убрать в тех комнатах, которые обычно убирала. Миссис Присли предпочитала держаться с янки как можно более официально и строго. Она скрупулёзно дождалась, когда нужные ей комнаты освободятся. Из-за этого задержалась до темноты. Нат взялся проводить её до дома, считая, что не может отпустить женщину одну в столь поздний час. По дороге на окраину Городка миссис Присли ухитрилась с ним рассориться и, где-то между платной конюшней и собственным домом, замахнулась, чтобы влепить "грязному янки" пощёчину.

Это только кажется, что человека просто ударить по лицу. Реакция Ната оказалась слишком скорой, он перехватил руку женщины, намереваясь объяснить ей, что она заблуждается. Как на грех, мимо проходила парочка ковбоев, которые моментально вообразили, что янки нападает на женщину и поспешили сами напасть. Нат отвлёкся на миссис Присли и один из этих джентльменов успел стукнуть его прикладом в спину. Нат не упал и даже успел развернуться - но тут же получил по лицу. Тем же прикладом. А, как только он упал, его попытались напинать ногами. Но вмешалась миссис Присли.

Женщина предпочла поступить справедливо и закричать на ковбоев, чтобы они прекратили, и что никто её не обижал вовсе, и что вообще это не их ума дело. Ковбои, остыв и осознав, что напали на помощника мэра, быстро смылись из города. Нат ещё некоторое время постоял на коленях, сплёвывая кровь, но потом поднялся, поблагодарил добрую женщину за заботу и спровадил её к детям. Найти обидчиков Нату не удалось, хотя он честно пытался.

Почему-то с того самого, недельной давности, инцидента миссис Присли стала относиться к Нату более терпимо, но деловой разговор всё равно прошёл в напряжённой обстановке. Когда Нат освободился и наконец пошёл за пиджаком, оказалось, что в спальне его нет. Пришлось обыскать пару соседних комнат. Под конец Нат, переговорив по ходу дела с ещё кем-то из своих людей, едва не решился взять из шкафа другой пиджак, сославшись на то, что нужного, серого, от той жилетки, в которой сегодня ходил мэр, не нашёл. Но посовестился. Всё-таки Фланаган, в отличие от самого Ната, следил за своей внешностью. Нат вернулся в спальню, сел на стул и некоторое время раздумывал, где бы ещё поискать эту важную принадлежность мужского туалета. Пока не увидел, что из-за края кровати торчит что-то подозрительное. Оказалось, что пиджак попросту соскользнул со спинки кровати и упал на пол. Нат тихо выругался, забрал пиджак и направил свои стопы обратно в кабинет.

На этот раз его никто не задержал и он вошёл в тот момент, когда Джэфет Бегунок спрашивал о предыдущем курьере. Нат не стал вмешиваться, хотя вполне мог рассказать эту занимательную историю. Но кто знает, может быть Фланаган не захочет ошарашивать нового работника подробностями.

- Ваш пиджак, сэр, - сказал Нат таким философским тоном, каким наверное на берегах туманной Темзы очередной камердинер докладывает своему сухопарому лорду: "Телеграмма, сэр!"

Фланнаган кивнул на официозную фразу Ната, не поднимая головы, поскольку он, в свою очередь, подписывал контракт. Потом он достал ещё один лист и, поднимаясь из-за стола, обратился к Бегунку:

- Вашего предшественника убили. В пьяной драке. Напишите второй экземпляр, если это вас не затруднит. Потом я поставлю печать на оба. Присаживайтесь на моё место. Нат! Помоги мне.

Освободив мистеру Эскейпу кресло, Фланнаган подошёл к своему помощнику. Процесс одевания пиджака обычно разбивался на несколько этапов: вынуть руку с перевязи, раскатать рукава, застегнуть манжеты (сам Фланнаган мог проделать только половину этой работы, потому что опускать ему рукав и застёгивать манжет на правой руке приходилось помогающему), одеть рукав пиджака на левую, покалеченную руку, потом одеть второй рукав пиджака на здоровую руку и снова уложить левую руку на перевязь. Фланнаган не смущался всех этих манипуляций, хотя никогда их не проделывал при женщинах и при совсем посторонних людях. Но Джэфет Эскейп с момента подписания контракта стал "своим человеком".

Бегунок поднялся, обошёл стол и, немного поколебавшись сел на место мэра, но начинать второй экземпляр договора не спешил: в этот момент как раз начались те самые "дополнительные услуги", которые подразумевались в контракте и Джэфет предпочёл посмотреть как, что и в какой последовательности происходит: какие действия Фланнаган может совершать сам, а какие - только с помощью другого человека. Пялиться в открытую было некрасиво и Джэфет наблюдал за процедурой украдкой, делая вид, что он занят письменными принадлежностями на столе. Как только облачение мэра в пиджак было окончено, Джефет принялся за контракт.

Писал он довольно-таки неплохо и достаточно быстро. Попутно Джэфет размышлял о смерти незадачливого предшественника. "Что ж, может быть, мэр был и прав, издавая такой "драконовский" декрет о нарушителях общественного порядка..." - подумал Бегунок, переписывая пункты контракта.

Нат подал мэру шляпу, после чего с интересом посмотрел, как мистер Эскейп старательно пишет, сидя за мэрским столом. "Такой человек, как Фланнаган, и персидского падишаха уговорит дать обет целомудрия. При чём со всем гаремом", - подумал он (о персидских падишахах и гаремах он слышал от одного начитанного сослуживца). После разговора с самим Натом, Бегунок уходил, категорически отказавшись подписывать что бы то ни было. Фланнаган его остановил. И вот, прошло пол часа - а шустрый мистер Джэфет Эскейп уже сидит и переписывает текст контракта, как прилежная паинька. Нат не мог не восхищаться Фланаганом. Этот человек умел доводить до конца всё, за что брался.

- Мне сказать, чтобы седлали лошадей? - спросил Нат, оставив все свои мысли при себе и перейдя к насущным делам.

К такому вопросу Нат дошёл путём простой логической цепочки: если Фланнаган облачался в пиджак, да ещё одевал его на обе руки - значит, собрался куда-то ехать или идти с официальным визитом. В противном случае Фланнаган просто одел бы пиджак на одну руку, а на второе плечо просто накинул. Поскольку официальные визиты планировались заранее и на сегодня ни одного такового внутри Городка назначено не было - значит, босс собрался куда-то за пределы Городка. А раз так - значит, надо седлать лошадей.

С точки зрения Фланнагана, в бывшем сержанте имелись свои положительные качества, за которые его следовало ценить. Например, его умение делать правильные выводы. Ещё бы недостатков было поменьше...

- Да, пусть седлают. Мою и для мистера Эскейпа, - ответил Фланнаган и задумался, перебирая в уме, что у него есть приличного на конюшне. - Пусть подседлают ту рыжую кобылу, которую продал Робертс. Она порезвее и вынослива. Мистер Эскейп! - Мэр надел шляпу. - Надеюсь, вы не против начать сопровождать меня прямо сейчас. Лишние вещи можете оставить здесь. Мы вернёмся к ночи. Мистер Ганн к тому времени договорится с горничной, чтобы она прибралась в комнате, в которой вы поселитесь.

Говоря это, мэр вынул из стеллажа у стены металлическую шкатулку, поставил её на стол и достал из кармана ключ, который носил на цепочке вместе с часами. В шкатулке хранилась печать, которая и придавала всем документам мэра статус официальности. Подписав и второй экземпляр, мэр поставил на оба печать и протянул один лист Бегунку. Второй отправился в ту же шкатулку, к нескольким бумагам, которые хранились вместе с печатью.

Бегунок сложил свой экземпляр контракта и убрал его - пока за пазуху, а потом - видно будет. Не копаться же сейчас в своих вещах чтобы найти для бумаги подходящее место, на виду у мэра, который уже собрался выезжать! Бегунок сложил седельные сумки в углу покомпактнее и забрал карабин, чтобы сунуть его в седло, когда они поедут.

- Я готов! - ответствовал он Фланнагану. Как кстати отставной сержант угостил его обедом!