Глава шестьдесят четвёртая,
в которой все приходят к выводу, что Нат Ганн умер, и один Бегунок оказывается способен опровергнуть это предположение...

7 февраля 1866 года, среда. День
Восход солнца - 7:13
Закат солнца - 18:09
Луна в последней четверти
Восход - 0:32
Закат - 11:37

Нат Ганн принадлежал к числу таких людей, которые не склонны жаловаться или предаваться унынию. Иначе он не дожил бы до своих тридцати восьми лет, сохранив душу если и не абсолютно незапятнанной, то, по крайней мере, достаточно чистой. Вся грязь приставала к Нату лишь снаружи и легко отряхивалась, если в том была необходимость.

Как у любого человека, у Ната были свои слабости. Например, он любил детей, и они это прекрасно чувствовали. Нату негде было учиться общаться с детьми, поэтому он вёл себя с ними, как с взрослыми, что юные создания всегда очень ценили.

Дети легко могли подбить его на участие в какой-нибудь их авантюре. Например, с сыновьями миссис Присли Нат близко познакомился, потому что поддался на их "игру в войну": детишки вдовы затеяли "стрелять по янки" из-за угла дома, а Нат им подыграл за того самого "подстреленного янки", не иначе, как какого-нибудь генерала Гранта или Шеридана. В общем, он с ними подружился. Равно как и с их матерью, хотя она ни за что бы не признала, что её беспокоит судьба какого-то ободранного северянина. Но ведь почему-то она его терпела.

Миссис Лора Присли, вдова лет тридцати пяти, высокая, худая и своенравная, на самом деле была женщиной доброй и очень отзывчивой. Детей у неё было пятеро. Вдовой она стала в середине войны. Обо всём она имела своё собственное мнение, которое не боялась высказывать в весьма категоричной форме. До недавнего времени жила вдова на оставшееся от мужа маленькое состояние, а теперь вынуждена была работать у Фланнагана приходящей горничной, потому что это оказалось единственным выходом, чтобы прокормить детей. В будущем вдова надеялась снова открыть маленький магазинчик на первом этаже своего дома на окраине Городка. Но пока ей это не удавалось. Не хватало средств.

Миссис Присли, наверное, первой в Городке поняла, что помощник мэра Натанаэль Ганн для женщины никакой опасности не представляет. И хотя признать у Ната наличие внутреннего благородства вдова никак не могла себе позволить, обращалась она с ним во время его кратких визитов в её дом ничуть не более церемонно, чем с собственными детьми (из которых четверо были мальчики). Это само по себе кое-что значило, потому что чем холоднее вдова относилась к человеку, тем нарочито вежливее она себя держала. А на Ната она вполне могла прикрикнуть, топнуть ногой, или что-то потребовать в приказном тоне. Разве что розгой не грозила, хотя наверное, он бы и это стерпел.

- Мам! Там Нат приехал. Я открою? - крикнул средний сын вдовы, шустрый и любопытный Боб, получил от матери кивок - и помчался открывать двери.

Нат действительно приехал, а не пришёл пешком. Он привязал своего белого жеребца к столбику, поддерживающему козырёк над входом. Через полминуты он уже входил вслед за десятилетним Бобом в просторную кухню миссис Присли. Стянув с головы мятую фуражку, он вежливо поздоровался:

- Доброе утро, миссис Присли! - Подмигнув детям, он обратился к вдове: - Я тут подумал, что всё равно еду мимо вас, и решил занести ваше жалование за последнюю неделю. Мистер Фланнаган очень вам благодарен за ваше понимание.

- Да уж конечно, сэр, - согласилась вдова, всё ещё в глубине души обиженная на то, что с месяц назад Фланнаган не принял её предложение о помощи, когда лежал избитый собственными людьми.

Нат отдал женщине деньги, и вдова отвлеклась на минуту, чтобы убрать их в шкатулочку, которую хранила на самой верхней полке кухонного шкафчика. Дальше произошла сцена, в которой ничего необычного для обитателей дома не было.

Едва миссис Присли отвлеклась, младший ребёнок вдовы, девочка лет трёх, быстренько слезла со стула и, как бы невзначай, подошла к буфету, у которого остановился Нат. Девочка начала вертеться у буфета, смотреть наверх и всем своим видом показывать, как ей важно добраться до чего-то там, на недосягаемой высоте. Нат оглянулся мельком и заметил, что на одной из полок стоит коробка с самодельными пастилками. Пастилки детям выдавались редко, за какие-нибудь заслуги, но девочка знала по опыту, что в отличие от матери, мистера Ната вполне можно разжалобить. А уж в том, что этот дядя догадается, что ей нужно, малышка была уверена. И не ошиблась...

Нат улучшил момент, когда миссис Присли отвернулась к шкафчику напротив, бесшумно подхватил девочку и поднял её на уровень нужной полки. Ребёнок тут же завладел пастилкой и сунул её в рот. Как раз в этот момент миссис Присли отступила от шкафчика. Нат почувствовал за своей спиной движение, опустил девочку на пол и, как ни в чём не бывало, загородил собой. Но миссис Присли уже заметила какие-то странные манипуляции у буфета, и, разумеется, поняла их назначение. Отбирать у ребёнка конфету она не стала, зато тут же с самым грозным видом напустилась на Ната.

- Вас, сэр, следовало бы отхлестать по рукам, - строго заявила она.

Нат подумал, потом шагнул к женщине, вытер руки о штаны и протянул к ней ладонями вверх. Вдова уже видела у него следы от ожогов, поэтому выпрямилась и добавила ещё строже:

- Вы поступаете нечестно, сэр. Пытаетесь меня усовестить. Разумеется, по таким рукам я вас бить не стану.

Нат с самым серьёзным видом повернул руки ладонями вниз.

- Простите, мэм, - сказал он покаянно - Можно и так. Просто мне не захотелось, чтобы потом кто-то видел у меня синяки. Не люблю вопросов.

Как ни странно, женщина перестала строжиться и даже слегка улыбнулась.

- Хорошо, тогда я, пожалуй, прощу вас. Но это - последний раз, - объявила она, но тут же снова приняла категоричный вид. - Надеюсь, больше этого не повторится.

- Конечно, мэм, - с видом послушного школьника заверил её Нат, пока маленькая мисс Присли храбро дожёвывала конфету, а остальные дети с интересом наблюдали за сценой.

- Сядьте и выпейте кофе, - смилостивилась вдова, хотя по тону её приглашение больше походило на приказ.

Нат покачал головой.

- Спасибо, но сегодня мне действительно некогда. - Он погладил кудрявую головку девочки, доверчиво прильнувшей к его ноге. - В другой раз я непременно воспользуюсь вашей любезностью. Джек! - обратился он к старшему, 14-летнему сыну вдовы, которому частенько находил какую-нибудь мелкую работу. - Ты меня не проводишь?

Получив от матери кивок, Джек отправился провожать Ната. Само собой, остальные дети сорвались с места и двинулись следом, а младшую дочку вдовы Нат охотно подхватил на руки, тем более что она совершенно не собиралась так быстро его отпускать.

На улице Нат обсудил с Джеком предложение поработать пару дней у аптекаря, который намекнул, что ему неплохо бы было перебрать и систематизировать старые лекарства, а глаза уже не те и требовался помощник. Одновременно Нат позволил детям пообщаться со своим жеребцом. Разумеется, под его личным контролем. Как раз пока они разговаривали, на улице появились два всадника. Они не поехали в центр, к салуну, а привязали лошадей к коновязи и пошли в сторону церкви. Вход в церковь был хорошо виден с крыльца дома миссис Присли, как раз наискосок через улицу. Нат намётанным глазом определил, что парни вооружены и явно нервничают. К тому же, Нату показалось, что он их первый раз видит. Конечно, он не знал в лицо всех работников на всех ранчо и фермах в округе. Но иногда бывает такое ощущение, что вот именно эти люди здесь пришлые. Что же, они пошли в церковь. Может, решили воспользоваться оказией и замолить какие-нибудь грешки...

- Джек! Возьми-ка сестрёнку, - проговорил Нат, всё-таки решив проконтролировать ситуацию. - К жеребцу без меня не лезьте. Лучше идите в дом. Я ещё загляну, прежде чем уехать.

Убедившись, что дети выполнили его указание, Нат спустился с крыльца и не спеша направился наискось через улицу, поглядел с близкого расстояния на лошадей у коновязи, а потом так же не спеша подошёл к крашеному белой краской деревянному зданию с высоким шпилем, чуть задержался у входа, и всё-таки зашёл внутрь...

* * *

В комнату к Бегунку кто-то категорично постучался, и кто-то из людей Фланнагана заорал:

- Мистер Эскейп! Быстрее! Мистер Фланнаган сказал бежать к церкви. - И добавил, в ужасе: - Ната убили!

Джэфет взвился с кровати, на ходу цепляя на себя пояс с револьверами. На пути к двери он нырнул в куртку и прихватил карабин.

Когда не было никакой работы от Фланнагана, Бегунок дни напролет мог предаваться приятному дремотному состоянию в отведенной ему комнате, если только не ухаживал за своими лошадьми и за оружием. Но теперь, после окрика из-за двери, от дремотного состояния не осталось и следа. Джэфет постарался утащить с собой все свое оружие за исключением разве что арбалета. Арбалет - средство для засад, и сейчас явно не подходило к обстоятельствам. А обстоятельства были уж больно чудовищны. Хуже было бы разве что в том случае, если бы убили самого мэра!

Бегунок вылетел из дома, даже не заперев комнату по своему обыкновению, и помчался к церкви, как и велел посланник.

Весть разлетелась по маленькому Городку с потрясающей быстротой. У церкви уже толпился народ. Людей Фланнагана пропускали без возражений, так что расступились и перед его курьером. Внутри большого, прохладного помещения, уставленного рядами скамеек, толпились люди мэра. Шериф и старичок-аптекарь, стоя посреди прохода успокаивали священника, едва ли не держа его за руки, причём их уговоры явно мало на него действовали, потому, что он только качал сокрушённо головой и отмахивался. В глубине, у кафедры, маячило две женщины, в одной из которых можно было узнать миссис Присли, а во второй - Люси. Последняя рыдала и пыталась высвободиться из объятий Стива Берри, но парень не отпускал её, шептал что-то на ухо и гладил по голове, стараясь успокоить.

Сам Фланнаган, какой-то нехарактерно всклокоченный, тихо говорил с Моллиганом и Стоуном, но едва заметив Бегунка, тут же махнул ему рукой.

В проходе между скамеек было видно тело Ната, лежащее прямо на краю кафедры и прикрытое чьей-то шалью. На полу, рядом с кафедрой, виднелись пятна свежей крови.

Бегунок пролетел все расстояние меж деревянных скамеек до кафедры пулей. Он видел, как Фланнаган махнул ему, но ринулся первым делом не к мэру, а к Нату, распростертому на полу церкви. Точно также Бегунок только что миновал площадь, полную народу. И если бы его не пропустили, он пробился бы сам, не стесняясь в методах и игнорируя табель о рангах.

Теперь он склонился над Натом, откинув с него шаль, которою тот был порикрыт. Бегунку бы в голову не пришло спрашивать у кого-то разрешения на такое действие. Ему нужно было самому все увидеть, убедиться, что с Ганном и действительно ли он мертв. Хотя поверить в последнее и уложить это у себя в голове, было совершенно невозможно.

- Нат! - Люси рванулась из объятий мужа, едва заметив, что Бегунок откинул с лица помощника мэра её шаль. - Пусти меня! Пусти!..

Фланнаган оглянулся.

- Стив! Уведи её! - потребовал он - и Берри потащил жену к выходу. Как та ни врывалась, он всё-таки был гораздо сильнее. - Уведите женщин! - добавил Фланнаган жёстко. - Миссис Присли! Пожалуйста, идите на улицу.

Вдова повиновалась, а мэр шагнул к распростёртому телу своего помощника. Глаза Ната были закрыты, посеревшее лицо, расслабленное и спокойное, казалось лицом спящего, а вовсе не умершего человека. Рубашка на его груди и боку была пропитана кровью и разорвана. Пуля попала Нату чуть выше правого соска, пробила грудную клетку, задела лёгкое и застряла в мышцах под лопаткой. Кровотечение было достаточно обильным, но входное отверстие в грудную полость сразу закрылось. По следам крови можно было понять, что Ната поднимали и перекладывали на возвышение кафедры, чтобы его тело не лежало прямо под ногами, на полу. Никаких признаков жизни он не подавал...

- Мистер Эскейп! - Мэр смотрел на Бегунка, чтобы не смотреть на Ната. - Мне нужна ваша помощь. Вы ведь следопыт. - Мэр будто разом постарел, и лицо его было почти таким же бледным и осунувшимся, как лицо его застреленного помощника. - Этих ублюдков надо задержать! - сказал он с нажимом.

... И всё-таки Нат был жив. Пока мистер Стенли бегал за помощью, пока позвали Фланнагана, пока все, наконец, сбежались к церкви, Нат впал в состояние шока. Дыхание не шевелило простреленную грудь, а пульс на сонных артериях ощущался настолько слабо, что его попросту не смогли прощупать. Слишком все были потрясены тем, что произошло. Казалось бы, наоборот нужно было до последнего пытаться уловить хоть какие-то признаки жизни у раненого, но, наверное, и сам Фланнаган, и священник, и аптекарь, и даже шериф тоже впали в состояние некоего морального шока.

- Мистер Эскейп! - Мэр сжал пальцами плечо Бегунка. - Возьмите всех моих людей, они в вашем распоряжении. Я заплачу вам столько, сколько вы скажете, но найдите этих убийц!

Бегунок словно не слышал Фланнагана. То есть, он его прекрасно слышал и, конечно же, понимал, что тот от него требует. Но в сознании Бегунка это все откладывалось на второй план. Ему требовалось досконально осмотреть тело, и он бы все равно не остановился, пока не довел дело до конца. Присев на одно колено, Бегунок откинул полу разорванной рубашки Ната и осмотрел входное отверстие. Потом повернул тело на бок, чтобы увидеть спину и выходное отверстие. Но его не было. Бегунок разорвал рубашку дальше, чтобы увидеть кожу на спине, но выходного отверстия точно не было. Значит, пуля оставалась внутри. Бегунок снова повернул тело Ната на спину, как оно и лежало до этого, и тут ему что-то показалось подозрительным. Джэфет стал ощупывать шею отставного сержанта, едва ли не носом в нее втыкаясь и пытаясь уловить, есть ли хотя бы слабый пульс, хотя бы намек на него. Но, так и не поняв ничего конкретно, Бегунок оставил свои попытки прощупать сонную артерию, поднял веки Ганна и некоторое время рассматривал зрачки. Потом закрыл его глаза своей рукой, подержал так несколько секунд и убрал руку, все так же внимательно вглядываясь в зрачки. Однако и это не удовлетворило его. Он зажег спичку и быстро поднес ее к самому носу Ната, все так же сосредоточенно глядя ему в глаза.

- Он жив! - Заключил Бегунок совершенно непререкаемым тоном, потом оглянулся на присутствующих в церкви. - Укройте его чем-нибудь! И... нужно еще что-нибудь, чтобы успокоить... - Тут Джэфет остановил взгляд на местном аптекаре. - У вас есть опий? Ему нужен опий! - требовательно повторил Бегунок, а потом повернулся к мэру. - Здесь есть врач? Я имею в виду хирург? Нужно, чтобы он извлек пулю.

Не исключено, что сам вид профессиональных действий Бегунка заставил Фланнагана моментально ему поверить. Мэр выкинул из головы свои планы мести. Живой Нат был для него важнее, чем повешение двух мерзавцев. А действовать оперативно Фланнаган умел.

- Стоун! - Мэр поднялся. - Давай твоё пальто. Мистер Стенли! Принесите одеяло.

Марти Стоун моментально стащил с себя пальто и бросился укрывать Ната. Священник исчез за дверью в заднюю часть церкви.

- Энди! Возьми Брента и Джойса, найдите носилки. Хорошие, жёсткие носилки. Или сделайте. Живее! - Парни помчались на выход без разговоров. - Фицджеральд! Не пускай сюда женщин! Мистер Марвел! - Фланнаган подался в сторону аптекаря. - Вы можете извлечь пулю?

- Что вы, сэр! - Старичок даже руками всплеснул. - У меня и зрение уже не то, да я и раньше бы не смог. Ещё из ноги, или из руки...

- Тогда несите опиум, - распорядился мэр, и аптекарь послушно засеменил к выходу. - Моллиган! Сходи с мистером Марвелом и помоги ему, - приказал Фланнаган, понимая, что в своей аптеке мистер Марвел, конечно, разберётся хорошо, но двигается медленно и лучше будет, чтобы хоть в обратную сторону кто-то принёс опиум побыстрее. Шагнув обратно к Бегунку, Фланнаган присел на корточки рядом с ним. - Врача здесь нет. Я отправлю телеграмму в Ньютон, но даже если тамошний доктор окажется на месте, он приедет не раньше завтрашнего дня. Вы можете вытащить пулю?

Джэфет помедлил секунду и отрицательно покачал головой.

- Скажу то же самое, что и аптекарь, - произнес он сухо. - Если бы пуля была в мышцах - я бы сам извлек ее и не просил бы доктора. Но пуля - в грудной полости. Я не возьмусь. Тут нужен хирург, желательно военный, который уже делал такие операции.

Информация о том, что врач есть только в Ньютоне, Бегунку совсем не понравилась. До Ньютона около восьми часов езды. Если вызвать врача телеграммой, раньше, чем через восемь часов он не появится. И он не успеет засветло достичь Городка. Если же он согласится ехать ночью, то сможет ли он после бессонной ночи провести такую операцию? Бегунок снова задумался, потом представил себе, как он будет искать пулю в груди Ната... И вынужден был признать, что он толком не знает, как это сделать, чтобы не нанести еще более тяжелых повреждений или вообще ненароком не убить раненого.

- Вы знаете, - произнес он после некоторого раздумья, - может быть, ему и не надо вынимать эту пулю. Это будет очень сложно сделать. Если пуля где-то за лопаткой, а лопатка, как я понял, целая... - Бегунок опять немного помолчал. - Может быть, самое лучшее - ее там и оставить. Но надо его перевязать, - добавил Джэфет, взглянув на Ната. - И, если он очнется - лучше дать ему немного выпить, чего-нибудь покрепче. Но врач все равно пусть приедет и посмотрит. Может, он скажет что-то другое.

Бегунок поднялся, отошел на шаг, и подобрал карабин, который положил на пол, когда стал осматривать Ганна.

- Как выглядели эти бандиты, и сколько их было? - спросил он, снова обращаясь к Фланнагану.

Как раз в этот момент вернулся священник с шерстяным одеялом, и Фланнаган тут же обратился к нему.

- Мистер Стенли! Расскажите мистеру Эскейпу, как выглядели эти двое. - Забрав из рук священника одеяло, Фланнаган передал его Стоуну и тот молча принялся укрывать Ната ещё и одеялом. - Шериф! У вас есть перевязочный материал, пошлите за ним своего помощника, пусть принесёт. И позовите мистера Вебстера, раз уж он здесь. - Вебстер был телеграфистом и одним из первых, кто примчался на призывы священника. - Я надиктую ему текст телеграммы в Ньютон.

Росс Фланнаган предпочитал каждому человеку отдавать конкретное указание, благодаря чему все люди вокруг него начинали делать именно то, что было нужно. Помощник шерифа опрометью умчался, в церковь проскользнул телеграфист, который тут же подбежал к мэру, на ходу доставая из кармана блокнот и карандаш, а мистер Стенли шагнул к Бегунку и начал докладывать, негромко, но строго по существу:

- Их было двое. Один высокий, небритый, у него не хватает вот этого переднего зуба. - Он показал на себе, какого именно. - У него чёрное пальто и шляпа, и такой большой армейский револьвер. Второй поменьше, с густыми усами и одет поскромнее. Я заметил, что у него один глаз... - Священник на пару секунд запнулся. - Нет, не помню, какой именно, но видимо недавно он был травмирован, ещё синяк не сошёл окончательно. И выговор у него нездешний, он как-то "съедал" согласные. А в остальном - ничего особенного. И лошади у них обычные, тёмные. Люди точно не из наших, пришлые. Эх, это из-за меня мистера Ната подстрелили! - добавил он в сердцах, не сдержавшись.

Выслушав священника, Бегунок кивнул.

- В какую сторону они поехали? - резко спросил он, снова повернувшись к Фланнагану. Джэфет предположил, что священник после выстрела, скорее всего, оставался в церкви и вряд ли видел, что там делалось снаружи и куда бандиты побежали. Сам Фланнаган тоже вряд ли видел это, но Бегунок считал, что мэр определенно укажет ему человека, который заметил, в каком направлении скрылись преступники. - И что, за ними никто не погнался? - нетерпеливо добавил Бегунок. Ему казалось невероятным, что после того рокового выстрела все сидели и ждали именно его. Уж хотя бы постреляли вслед!

На Фланнагана Бегунок не зря рассчитывал.

- На улице было мало народу, никто не успел понять, что произошло, - ответил он за мистера Стенли, после чего крикнул людям у двери: - Пригласите миссис Присли. Она видела, как уезжали бандиты, - пояснил он.

Вдова появилась почти сразу. Она явно не отходила от двери ни на шаг. Быстро пройдя по проходу, она готова была подойти к Нату, но Фланнаган её перехватил здоровой рукой и мягко повернул в сторону Бегунка.

- Миссис Присли! Объясните мистеру Эскейпу, куда уехали те двое.

Вдова взглянула в ту сторону, где лежал Нат, но взяла себя в руки и ответила тихо, но таким ровным и чётким тоном, словно объясняла что-то своим детям:

- Я как раз вышла на крыльцо и видела, как они сели на лошадей и сразу поехали на юг. Но не по дороге. Мне показалось, что за последним домом они свернули к реке.

Бегунок сосредоточенно выслушал вдову и мрачно кивнул.

- Хорошо! - подытожил он.

Ничего хорошего, конечно же, не было. Но все что нужно было, Бегунок уже узнал. Он рассчитывал, что настигнет бандитов сегодня же. Он ни минуты не сомневался, что никуда они от него не денутся.

- Я пойду! - констатировал Бегунок Фланнагану и, не дожидаясь разрешения мэра, решительно пошел на выход.

- Мистер Эскейп! - Фланнагану не показалось, что нужно прямо сию секунду срываться с места. - Подождите пять минут. Сейчас вернутся мои люди, и вы возьмёте их с собой. Здесь найдётся кому помочь, но вы не можете ехать один.

Фланнаган не успел подумать о том, что в любом случае Бегунок не может преследовать бандитов пешим ходом и ему всё равно надо хотя бы сходить за лошадью. Просто Росс встревожился за самого Бегунка. Ему не хотелось потерять и этого человека, который успел уже в понимании мэра стать вторым по значимости после Ната Ганна.

Бегунок остановился на полпути к выходу из церкви и оглянулся на мэра.

- Не надо, - ответил он, отрицательно покачав головой. - Лучше я один поеду. Я привык все делать один.

Бегунок никогда не был особенно улыбчивым, но теперь он был еще более мрачен, чем обычно. И еще более решителен. В голове у него уже была какая-то идея, которой он непременно должен был следовать. И он не собирался ни с кем советоваться по этому поводу.

Фланнаган не менее решительно подошёл и тоже очень серьёзно посмотрел на Бегунка.

- Вы уверены? - спросил он, понизив голос. - Мистер Эскейп! Я надеюсь, что Нат выживет, для меня было бы большим несчастьем, если бы он погиб. Но я не менее заинтересован в том, чтобы с вами было всё в порядке. Я вам доверяю, но всё-таки, если вы схватите этих двоих, как вы намереваетесь один привезти их сюда? И их ведь может оказаться больше двух?

Двери открылись и в церковь одновременно ввалились Моллиган с опиумом от аптекаря, и помощник шерифа с сумкой и перевязочным материалом.

- А... Да!.. - Бегунок, был даже несколько обескуражен. - Их ведь надо привезти...

Казалось, что до него это только сейчас дошло. Выглядела такая реакция мистера Джэфета весьма странно, особенно в свете того, как он несколько раз категорично заявил, что не стреляет в белых людей. Действительно, чтобы конвоировать двоих или более преступников, одного человека, даже такого, как Бегунок, может оказаться совсем недостаточно. Иное дело - привезти их скальпы, как он уже привык делать.

- Ну, хорошо, - Бегунок кивнул. - Давайте человека два, посмышленее. Пусть идут к конюшне и берут лошадей! - И опять, не дожидаясь ответа, он пошел вперед. У самых дверей он остановился и повернулся к мэру.

- Если окажется, что их там несколько десятков, - произнес он, - мы просто вернемся в Городок и соберем отряд!

После чего Бегунок открыл скрылся за дверью. Непонятно было, серьезно он сказал последнюю фразу, или шутки у него такие...

Фланнаган воспринял слова Бегунка совершенно серьёзно и не стал спорить. Забрав у Моллигана баночку с опиумом, он распорядился:

- Возьми мистера Берри... - Мэр вспомнил про Люси, но тут же нашёл выход: - Скажи Бену, пусть отведёт Люси домой. Вы со Стивом бегите в конюшню, седлайте лошадей. Поедете с мистером Эскейпом. Будете делать всё, что он прикажет. Ясно?

Моллиган кивнул, и умчался. Минут через пять Стив Берри и Пит Моллиган были уже у конюшни.

Бегунок собрался ехать налегке, и все его сборы состояли только в том, чтобы подседлать лошадей. А оружие у него и так было с собой. Моллигана Бегунок ожидал увидеть среди тех, кого пришлет мэр. Но вот появление Стива Бэрри вызвало у него крайнее удивление и это даже отразилось на его обычно равнодушно-бесстрастном лице. Однако вслух Бегунок ничего не сказал, положившись на выбор мэра. В принципе, тому виднее, и значит остальные были еще хуже.

Через несколько минут трое всадников выехали из Городка в том направлении, которое указала миссис Присли. За всадниками, "просто так", без привязи, бежала вторая лошадь Бегунка. По выходе из Города Бегунок определился со следами. Примерно через полмили их ожидал сюрприз: к двум бандитам присоединился третий всадник. По-видимому, он ждал их за городом. Однако, вопреки прогнозам Бегунка, до нескольких десятков количество бандитов не выросло.

А дальше было нудное преследование. Бандиты удирали, и по всех видимости очень торопились. Бегунок шел по следам не нагоняя их. Теоретически можно было бы поднажать и догнать, но Бегунок не нажимал. Наоборот он ехал, словно умышленно отставая. Ехал даже не прямо по следам, а норовил проложить свой путь по низинкам и оврагам, по кустам и зарослям. Оставалось только удивляться, как он не теряет след, когда держится все время в стороне от него. Периодически преследователи, вынырнув из очередного пересохшего русла, выскакивали на след, который проходил недалеко, по дороге. Но выскакивали лишь для того, чтобы пересечь этот след и, удостоверившись, что это именно он, скрыться в противоположных кустах. Бегунок ничего не объяснял и вообще ничего не говорил. День шел уже к вечеру, а они так и шарахались в разные стороны от дороги, по которой удирали бандиты, стрелявшие в Ната.

Моллиган, как более нетерпеливый и менее дисциплинированный, всё-таки начал, наконец, оглядываться по сторонам с недоумённым видом. Когда они вслед за Бегунком в очередной раз пересекали дорогу, он даже попытался высказаться на эту тему.

- Почему не догнать их сразу? - спросил он негромко, хотя ехали они достаточно близко друг от друга, чтобы слышно было не только Стиву Берри, но и Бегунку.

Стив, сосредоточенный и мрачный, глянул на Пита Моллигана и ответил довольно резко:

- Тебе сказали слушаться мистера Эскейпа. Вот и слушайся.

Стив, кстати, не понял, в чём была причина удивления Бегунка, когда они только собирались выехать. А Бегунок не знал, что после Ната и его самого Фланнаган считает наиболее надёжным из людей именно этого вихрастого недотёпу. На Стива нельзя было положиться полностью, потому что по мнению мэра он мог напиться в любой момент. Трезвый же он действительно был абсолютно надёжен, приказы исполнял в точности и умел, когда надо, быстро соображать. И поскольку в погоне за бандитами ему точно негде бы было напиться, Фланнаган с чистой совестью послал именно его.

Все намеки Бегунок игнорировал и продолжал прятаться по ложбинкам. Время шло, расстояние - тоже.

Как-то раз преследователи видели впереди, на гребне очередного холма, силуэты бандитов, но вместо того, чтобы кинуться за ними, Бегунок наоборот шарахнулся обратно.

Бандиты явно решили ехать до темноты, не останавливаясь. Это было понятно: они боялись преследования и хотели уйти как можно дальше. Бегунок рассчитывал настичь их на стоянке, но те, не останавливаясь, стремились вперед. Устраивать перестрелку Бегунок не хотел: их цель была привезти бандитов в Городок, а не рисковать своей жизнью. Ната и так уже подстрелили, нужно было обойтись без новых жертв.

Полностью темнело около семи вечера. В любом случае, с наступлением сумерек бандиты должны будут остановиться на ночлег. Луна восходит только после полуночи. Всех их ожидает часов пять кромешной темноты, так что ехать куда бы то ни было станет невозможно. А потом луна взойдет. Она нынче в последней четверти, но четверть только началась, и света будет вполне достаточно, чтобы хотя и с трудом, но видеть дорогу.

На закате Бегунок пошел еще осторожнее, зато энергичнее. Сам он уезжал вперед, оставляя Берри и Моллигана ждать на месте, и только потом подзывал их к себе. Наконец он затаился в очередном овражке. Когда к нему подошли Бэрри и Моллиган, они увидели за краем оврага поднимающийся дымок, а пройдя еще немного - увидели и огонек костра. Бандиты наконец-то остановились и, по всей видимости, устраивались на ночлег. Сумерки быстро сгущались. Это было хорошо, потому что преследователей теперь было плохо видно, но и пространство вокруг становилось видно все хуже. Далее нужно было подкрасться как можно тише и как можно ближе. Бегунок прошипел, что собственноручно пристрелит каждого, кто хрустнет веткой, правда, ему показалось, что его словам не поверили.

Все было отлично, но вдруг в один прекрасный момент заржала бегунковская кобыла. Остальные лошади, на которых ехали преследователи, были меринами. Но у бандитов был, по-видимому, жеребец и кобыла решила вдруг с ним переговорить.

Бегунка как ветром сдуло - он моментально очутился возле кобылы и схватил ее за морду, но сделанного не воротишь. Трое у костра - а их силуэты были уже отчётливо различимы на фоне отсветов огня - всполошились и похватались за оружие. Теперь они напряженно вглядывались в ту сторону, откуда доносилось ржание.

Бегунок мигом стащил с лошади седло и уздечку, отряхнул одеялом спину, чтобы не бросалась в глаза примятая только что снятым седлом шерсть, направил ее мордой к лагерю бандитов и подстегнул. Кобыла нерешительно сделала несколько шагов, но замедлила. Бегунок нащупал под ногами ком сухой земли и влепил ей в задницу. Кобыла воодушевилась и двинулась к лагерю энергичнее.

Между тем совсем стемнело. Бегунок вернулся к напарникам и шепнул, что они пойдут к лагерю с другой стороны.

Бандиты затаились меж камней, слушая слабый шорох приближающейся лошади, и ожидая увидеть кого угодно - от индейцев до шерифа. Они негромко переговаривались, обсуждая, не пострелять ли для профилактики в ту сторону. Наконец неясный силуэт лошади без седла и без уздечки высветился их костром. Бандиты разглядели, что на лошади никого нет, оживились и теперь переговаривались, не поймать ли ее и не взять ли с собой.

Но расслабление их оказалось напрасным: за их спинами возникли три вооруженные фигуры.

Бандит, стоящий справа от костра, вскинул руку с револьвером. Грянул выстрел. Бандит упал. Моллиган, которому Бегунок поручил правый фланг, оказался быстрее. Два других предпочли побросать оружие и поднять руки. Как это часто бывает, перспектива получить пулю прямо сейчас пугала больше, чем вероятность оказаться на виселице завтра или послезавтра.

Бегунок, Моллиган и Бэрри, а также двое задержанных и труп, притороченный поперек лошади, появились в Городке рано утром. Мрачные, невыспавшиеся и недовольные (это о живых), они тащились по улицам к мэрии, освещенные нежными лучами восходящего солнца.

Бегунок заставил всех выехать, как только взошла луна, и стало хоть чуть-чуть видно дорогу. К его удивлению, ни Моллиган, ни Бэрри не возражали против такого сурового распорядка, а с пленными Бегунок вообще не разговаривал, просто игнорируя их вопросы. К слову сказать, связал он пленников совершенно безжалостно. А когда один из них стал возмущаться, что так он останется без рук, Бегунок цинично заметил, что на виселице ему руки все равно не понадобятся - и эта была единственная фраза, которой он удостоил бандитов, так что все остальные их крики и возмущения проваливались в пустоту.

Потом он оставил сопровождающих подремать, а сам сел караулить. С восходом луны он всех нещадно поднял и вот теперь, после семи часов перехода в обратную сторону, они, наконец, достигли Городка.

- Доложите мэру! - пробурчал мрачный Бегунок тому, кто дежурил сегодня утром возле дома Фланнагана.

Мэр сам появился на пороге. Ему ещё раньше успели доложить, что мистер Эскейп показался в прямой видимости. Вид у мэра был категоричный и не менее мрачный. Он тоже не спал ночь, и даже не раздевался, снял только пиджак, так что вышел навстречу своему курьеру в расстёгнутой жилетке и без галстука. Окинув взглядом задержанных, мэр шагнул к той лошади, на которой лежал труп, ухватил мертвеца за волосы и приподнял голову, чтобы увидеть лицо. Человек был ему незнаком. Мэр коротко распорядился, глянув на мистера Берри:

- Отведите их в тюрьму, заприте и разбудите шерифа. Покойника пока тоже туда. - Берри и Моллиган без возражений потащили пленников через площадь. - И как только вас сменят - отправляйтесь спать! - крикнул мэр им вслед, после чего бросил через плечо часовому: - Разбуди Брента и МакКуина. Пусть идут туда же и глаз с задержанных не спускают. Мистер Эскейп! Отдохните, я распоряжусь, чтобы вам принесли завтрак прямо сюда, в вашу комнату. - Поскольку Бегунок всё ещё сидел на лошади, Фланнаган шагнул к нему и положил руку на его колено. - Спасибо! И за этих, - он кивнул в сторону направляющейся к тюрьме группы, - и главное - за Ната.

Мэр оглянулся на дом, а потом снова посмотрел на Бегунка. Вид у Фланнагана был измученный, но по крайней мере, не такой подавленный, как накануне, когда он считал, что Нат мёртв.