Глава шестьдесят восьмая,
в процессе которой тем, кто ещё не знал о ране помощника мэра, подробно рассказывают, как это случилось...

9 февраля 1866 года, пятница, день

Точно так же, как Аббигейль не знала о происшествии с помощником мэра, Кора Симпсон оставалась в счастливом неведении насчёт того, что совсем недавно её брат Элмар был арестован и провёл несколько дней в тюрьме янки. Её не стали беспокоить такими известиями. В лучших традициях мужской части семейства Сайберов, написали только её мужу, и только после того, как всё закончилось. Посчитав, что тревожить жену лишний раз не следует (тем более что Элмар остался жив), мистер Симпсон письмо от неё утаил. В последнее время Кора и без того пребывала во взбудораженном состоянии. Предположительно, она ждала очередного ребёнка, что в её возрасте было делом весьма серьёзным. Но от поездки в Городок мистер Симпсон не стал её отговаривать. Во-первых, жена пока ещё не была твёрдо уверена в своём положении, во-вторых, перемена обстановки могла помочь отвлечься от волнений и переживаний по поводу домашних дел.

Присутствие Марка, к сожалению, отметало возможность поделиться с Аббигейль своими догадками насчёт вероятной беременности, но Кора принадлежала к числу женщин, которые легко находят темы для разговоров. К сожалению, о последних событиях в Городке она ничего не знала, зато она охотно рассказала по дороге о детях, братьях, сёстрах и о решении мужа расчистить дальнее пастбище, на котором за время войны разросся кустарник. И само собой, ввела Аббигейль в курс дела о том, чем занимался их дамский кружок во время войны. Женщины Городка были патриотками и делали для расположенного в Ньютоне госпиталя всё, что только можно было изобрести. Они даже ткали полотно на обмундирование солдатам, пока было из чего ткать. Ещё они изыскивали средства для помощи беженцам из соседних штатов. Многими начинаниями в Городке и окрестностях руководил священник, мистер Стенли. Его уважали и ценили. Да, мистер Стенли был несколько рассеян, когда речь заходила о том, чтобы что-то подсчитывать или записывать, но как организатор он показал себя очень хорошо. Пожалуй, его уважали ничуть не меньше, чем бывшего судью, мистера Кингсли. К тому же, мистер Стенли говорил прекрасные проповеди и отличался по-настоящему скромным и правильным образом жизни, соответствующим его призванию и духовному сану.

Когда повозка, наконец, добралась до Городка, Марк, под руководством миссис Симпсон, отыскал дом священника, помог обеим леди спуститься с экипажа и обязался быть на этом же месте ровно через два часа. Он намеревался купить патронов и посидеть в салуне, чтобы узнать последние новости. Миссис Симпсон пообещала, что если по какой-либо причине они задержатся дольше, она самолично выйдет и сообщит об этом.

- Я подожду, сколько нужно, - заверил Марк со смирением, и Кора повела Эйбби в дом.

Двери открыла старшая сестра мистера Стенли - Дженифер (которую здесь чаще всего называли - мисс Дженни), незамужняя особа лет пятидесяти. Оглянувшись зачем-то через головы гостей, она спохватилась и горячо, хотя и немного чопорно поздоровалась с Аббигейль.

- Добрый день, миссис Фронтайн! Я очень рада, что вы приняли наше приглашение. Здравствуйте, миссис Симпсон! - Мисс Дженни всегда называла всех по фамилиям и держалась прямо, как солдат на плацу, хотя в душе была женщиной доброй и даже чувствительной. Её легко было ввести в краску, или заставить заплакать. - Проходите, уже почти все собрались.

Кора тоже оглянулась, ожидая, что мисс Дженни смотрит на Марка, но тот успел уехать прежде, чем его заметила бы сестра священника. Тревожность в глазах мисс Дженни заставила насторожиться миссис Симпсон:

- Мы ждём кого-то особенного? - спросила она.

- О, нет! - тут же честно ответила старая дева. - Идёмте! Снимите вашу накидку, миссис Фронтайн, её можно повесить вот здесь. Давайте я вам помогу. Мы ждём миссис Стенли. Она немного задерживается.

Мисс Дженни пошла вперёд, показывая дамам путь в просторную гостиную. Все были в сборе, отсутствовала только хозяйка дома. Труд поприветствовать приехавших взяла на себя ее близкая подруга, миссис Кингсли. Эта худенькая особа лет сорока пяти, с острым носиком и живым взглядом светло-карих глаз, чем-то напоминала птичку. Энергичную и решительную птичку, если судить по жестам и манере по любому поводу брать руководство на себя. Даже в чужом доме. Потеря четырех сыновей, павших за Конфедерацию, добавила миссис Кингсли жесткую складку у рта, но не умалила живого интереса к новым людям.

- Мы очень рады приветствовать в своем обществе племянницу Джорджа Риддона, - степенно заметила миссис Кингсли, по давней привычке говоря от имени многих. - Ваш дядя был хорошим человеком и погиб как солдат.

После обмена любезностями, миссис Кингсли продолжила уже по существу:

- Мы здесь шьем в пользу вдов и сирот Конфедерации каждый вторник и пятницу в четыре вечера. Надеюсь, что по мере возможности вы будете к нам присоединяться.

Потом Аббигейль вручили корзинку с шитьём, чтобы та могла выбрать, чем ей сподручнее заняться. В корзинке была пара недошитых детских рубашечек, нитки, иголки и прочий подручный материал.

Как раз когда женщины разбирали работу, двери в гостиную распахнулись, и вошла невысокая полноватая женщина тех же лет, что и миссис Кингсли. Мисс Дженни тут же поднялась ей навстречу, но женщина углядела среди собравшихся новенькую и устремилась к ней. Радушно протягивая руки, она проговорила ровным, напевным голосом:

- Миссис Фронтайн! Я очень рада, что вы к нам присоединились. - Она пожала Эйбби обе руки и удержала на месте, чтобы гостья не вставала со стула. - И приношу свои извинения за опоздание, - добавила она для всех остальных.

Миссис Памела Стенли сильно отличалась от своей ближайшей подруги, миссис Деборы Кингсли. Вся она была округлая, мягкая, с пухлыми ручками, двигалась плавно и почти бесшумно. Ей не чужды были многие таланты, она даже вела нечто вроде летописи прихода, сочиняла неплохие патриотические стихи и когда-то даже пела. Она во всём помогала мужу, вот только с детьми им не везло, от чего они одно время очень горевали. Воспитание племянников - осиротевших детей старшего брата мистера Стенли - слегка скрасило их одиночество и примирило с действительностью, но после войны дом священника снова опустел. Один из племянников мистера и миссис Стенли погиб, другой в данный момент пытался организовать своё дело в Остине. Хотя, наверное, ни священник, ни его жена, никогда не могли похвастаться одиночеством. Слишком много у них было забот по собственному приходу.

Не успела Эйбби хоть как-то ответить на приветствие, как нетерпеливая и впечатлительная мисс Дженни вмешалась в разговор, хотя это и было очень невежливо с её стороны.

- Миссис Стенли! - Она и к жене брата обращалась в официальном тоне. - Как себя чувствует мистер Ганн?

Вопрос интересовал не только мисс Дженни, потому что собравшиеся в кружок дамы отвлеклись от шитья и с разной степенью любопытства и встревоженности посмотрели на хозяйку дома. Миссис Стенли выпрямилась и сложила руки на животе.

- Плохо, - серьёзно ответила она, решила, что одного слова мало и пояснила: - Доктор Френсис посоветовал не обольщаться. Мистер Ганн приходил в себя, но его мучает сильная боль и кашель, так что перед отъездом мистер Френсис ввёл ему морфий. Сейчас он спит, - добавила миссис Стенли, полагая, что все поймут: речь идёт о мистере Ганне, а не о докторе. Исчерпав тему, она сняла перчатки и села на соседний стул рядом с Эйбби. - Печально, очень печально, - сокрушённо заявила она.

- А что случилось с мистером Ганном? - тут же переспросила Аббигейль, обведя обеспокоенным взглядом окружающих, несомненно, более осведомленных. - Он серьезно болен?

Наверное, в силу доброго нрава миссис Фронтайн взволновало бы известие о недуге любого знакомого человека, не говоря уже о друге семьи, коим она считала Ната. Джон, конечно, сколько угодно мог ругаться, заверяя сестру в обратном, но пока ни одного стоящего аргумента в свою пользу ему привести не удавалось, Эйбби оставалась при своем мнении.

- Ну, конечно же! - воскликнула миссис Стенли, словно на неё сошло внезапное озарение. - Вы ведь не были в городе с воскресенья и не знаете, что нашу церковь пытались ограбить бандиты! Я сейчас расскажу. Дженни! Сядь, пожалуйста, - попросила она сестру своего мужа, и та покорно опустилась на стул.

Миссис Стенли питала стойкую неприязнь к янки. То, что Нат Ганн ни в чём оскорбительном в адрес южан замечен не был, не заставило бы её изменить своему предубеждению против "северной породы". Но Нат совершил поступок, который в глазах миссис Стенли указывал на то, что этот конкретный янки - приличный человек. И теперь она с воодушевлением взялась пересказывать драматические события:

- Позавчера, в среду, двое грабителей зашли в нашу церковь и потребовали от моего мужа, чтобы он отдал им деньги, которые собирали для Фонда. - Миссис Стенли доставляло даже некоторое удовольствие пересказывать всю историю ещё раз, тем более что от мужа она знала все подробности этого события. - Доподлинно неизвестно откуда эти разбойники узнали про существовании Фонда, но откуда-то узнали.

- Мужчины любят болтать в салуне, - высказала из своего угла мрачная сухопарая старушка, которая была известна Аббигейль как миссис Хейс, вдова покойного доктора Хейса, ещё до войны проживавшего в Городке. - Я всегда говорила, что это заведение несёт очень много бед. Любой непорядочный человек может прийти туда с улицы и слушать, как наши джентльмены, злоупотребляющие спиртным, пересказывают друг другу самые важные новости.

Дополнение старой леди выслушали с почтением, после чего миссис Стенли с каким-то скорбным воодушевлением продолжила:

- Разбойники не поверили, что в кассе Фонда уже нет денег и потребовали от мистера Стенли ключи от сейфа. Тут в церковь зашёл мистер Ганн. Один из бандитов стоял за дверью с оружием и потребовал, чтобы мистер Ганн отдал ему револьвер. Разумеется, мистер Ганн повиновался, после чего подошёл к моему мужу. Мистер Ганн посоветовал мистеру Стенли отдать ключ, потому что по его собственному выражению, жизнь стоит дороже и не следует провоцировать ближнего своего на убийство, которое является смертным грехом. - Миссис Стенли чуточку перефразировала то, что рассказывал её муж, для большей выразительности. На самом деле разговор между бандитами и помощником мэра был более простой и короткий. Но смысл совпадал. - Так вот, мистер Стенли сказал, что отдаст ключ и опустил руку в карман, - продолжила миссис Стенли, и понизила тон, отчего её напевный голос стал звучать ещё более драматично. - Но кроме ключа у него в кармане лежал ещё и футляр для очков. И хотя футляр совершенно не похож на пистолет, один из бандитов, который стоял на отдалении, вообразил себе, что мой муж достаёт оружие и может из него выстрелить! - Миссис Стенли в возмущении обвела взглядом всех присутствующих, явно приглашая присоединиться к своему негодованию. - Бандит вскинул револьвер и нажал на курок, но мистер Ганн успел шагнуть вперёд и загородил мистера Стенли собой.

Дойдя до этого места своего рассказа, миссис Стенли снова распереживалась, тем более, что она только что вернулась от постели Ната и сама была свидетельницей, какое тяжёлое ранение получил помощник мэра. Вынув из-за обшлага платочек, она поспешно вытерла глаза и бросила взгляд на Дженни. Впечатлительная сестра священника уже пила воду, которую ей подала одна из дам.

- Бандиты испугались, что на выстрел может кто-то прийти, и убежали, - продолжила миссис Стенли печально. - Мистер Ганн получил пулю в грудь. Его сочли мёртвым, но по счастью, это оказалось не так. А вчера наконец-то приехал доктор из Ньютона, но сказал, что пулю вынимать не будет, опасаясь ещё больше навредить раненому. Мы с миссис Присли и миссис Берри взялись дежурить по очереди у его постели. Днём, разумеется. На ночь мэр оставляет рядом с ним кого-то из своих людей. - Последняя фраза была произнесена с явным недоверием к тому, что кто-то из людей Фланнаган способен нормально подежурить у постели больного. Но и оставаться в доме мэра на ночь было слишком неприлично для леди. Поэтому миссис Стенли не стала заострять внимание на данном вопросе и перешла к следующему: - Мистер Ганн очень плох, и пока ещё неизвестно, выживет ли он. Но то, что он сделал, несомненно, заслуживает уважения. Я не побоюсь сказать, что он поступил, как глубоко порядочный и смелый человек.

Закончив свою речь, миссис Стенли посмотрела на миссис Кингсли. Она привыкла проверять впечатление от того, что говорила, по реакции своей подруги, которую уважала и любила всем сердцем, даже если между ними бывали разногласия.

Миссис Кингсли медленно кивнула.

- Да, думаю, что в нем есть что-то хорошее, - серьезно подтвердила она слова подруги, сохраняя невозмутимый вид.

К сожалению, миссис Фронтайн было далеко до спокойствия миссис Кингсли. Рассказ жены священника произвел на нее слишком сильное впечатление, так что в конце она просто молча расплакалась, закрыв лицо ладонями. Возможно, в другое время Эйбби бы и сочла своим долгом сдержать слезы на людях, но ей слишком многое пришлось вынести за последние месяцы и к тому же, она еще не отошла от переживаний по поводу нападения в Городке на брата и Марка.

Кора Симпсон первая обратила внимание на то, что делается с Эйбби. Тут же оставив шитьё, она поднялась со стула и обняла подругу за плечи.

- Милая! Не плачь! - проговорила она, сочувственно гладя Аблигейль по плечам.

- Миссис Фронтайн! Что с вами?! - миссис Стенли отвлеклась от собственных впечатлений и тоже поспешно подошла к плачущей Эйбби. - Дженни! Утри слёзы и принеси успокоительные капли. - Под "слезами" подразумевались слёзы самой мисс Дженни. - Миссис Локхарт! Подайте, пожалуйста, стакан воды.

Вряд ли кому-нибудь из присутствующих пришло бы в голову, что Аббигейль плачет, потому что у неё есть какая-нибудь личная заинтересованность в мистере Ганне. Нат так ловко скрывал свои визиты на "Мокрую Падь" и так тщательно не показывал, что ему нет дела до семейства Риддонов, что связать его с Эйбби никому бы в голову не пришло. Её плач склонны были объяснить впечатлительностью и юным возрастом.

- Миссис Фронтайн! - Жена священника взяла Аббигейль за руку. - Не переживайте так. Мне, конечно, не следовало так прямо рассказывать вам об этом ужасном происшествии. Но все мы смертны, и, к сожалению, каждый день сталкиваемся с чем-то подобным. Успокойтесь! Выпейте воды. - Она покачала головой, выразительно посмотрев на миссис Кингсли, и добавила, едва шевеля своими пухлыми губками: - Бедняжка! Такая же впечатлительная, как наша Дженни.

Миссис Фронтайн не подумала о том, какими причинами объяснят присутствующие ее слёзы, но зато подумала, что плакать при всех неприлично. Так что, благодарно пожав руку миссис Стенли, она достала из кармана платья платок и вытерла им свое мокрое лицо.

- Извините, - сказала Эйбби слегка виновато, - у меня просто нервы расшатались. К тому же наша семья тоже обязана мистеру Ганну. Может быть, мы с Джоном можем чем-то помочь? - предложила миссис Фронтайн и с надеждой посмотрела на жену священника.

Вообще, наверное, не стоило так уверенно говорить за брата, но Эйбби не сомневалась, что Джон не откажет в помощи умирающему. Другой вопрос, что помочь, скорее всего, будет нечем...

- Дорогая, я очень вам благодарна за ваше предложение, - тут же отозвалась миссис Стенли. - Не знаю, право, чем бы вы могли помочь, но нам не хватает сиделок, которые имели дело с ранеными, - тут же доложила она. - Благодаря нашей удалённости от госпиталей во время войны, только у меня и у миссис Присли есть опыт такого рода. У миссис Присли пятеро детей и она не может подолгу оставаться рядом с мистером Ганном. - Справедливости ради, миссис Стенли вспомнила о Люси и добавила: - В основном дежурим я и миссис Берри.

Сестра священника поёрзала на своём стуле, пребывая в явном смущении, но видимо, престарелая миссис Хейс, которая благодаря покойному мужу-медику не отличалась особой церемонностью, решила засмущать её ещё больше.

- Мисс Дженни, в силу своего девичьего положения, в жизни не видела полураздетого мужчины, - заявила она из своего угла, на что Дженни заёрзала ещё более нервно и густо покраснела. - К тому же, ей самой понадобится человек, который будет сидеть рядом и держать наготове успокоительные капли, - безжалостно добавила почтенная леди. - Я бы присоединилась к нашим уважаемым сиделкам, но засну через полчаса. Стара стала. - И миссис Хейс печально вздохнула.

Миссис Стенли решила ничего конкретного на выпад старушки не отвечать, и снова обратилась к Эйбби.

- Насколько я знаю, вы приехали из города, и наверняка имеете опыт в подобных делах. Хотя кто знает, может быть наша помощь понадобится очень ненадолго, - заключила она пессимистически.

Наверное, не внушающий надежд прогноз миссис Стенли заставил бы миссис Фронтайн снова расплакаться, но она уже успела взять себя в руки. Тем более что как за спасительную соломинку Эйбби уцепилась за мысль о том, что может помочь.

- Я три года работала в военном госпитале в Саванне, - охотно кивнула она на слова жены священника. - У меня есть опыт обращения с ранеными.

Именно с тяжелоранеными и умирающими Аббигейль больше всего и приходилось работать. К 1861 году она уже была замужем, а замужние женщины и вдовы как раз брали на себя самых сложных больных. Из-за блокады на Юге не хватало медикаментов, обезболивающие применяли только в крайнем случае. Из-за этого военные госпитали, особенно после крупных сражений, напоминали кромешный ад. Вздохнув от нелёгких воспоминаний, миссис Фронтайн обратилась к миссис Стенли:

- Я, конечно, должна спросить позволения брата, но, думаю, что он не откажет мне в просьбе иногда подменять вас и миссис Берри, - заметила она скромно. - В какие дни вам будет удобнее?

Аббигейль понимала, что Джон не придёт в восторг от того, что сестра будет ездить в Городок и выхаживать какого-то янки, но надеялась, что он не наложит категоричного запрета.

Миссис Стенли с сочувствием смотрела на молодую женщину, которой на вид вряд ли было больше девятнадцати, но которая успела три года проработать в госпитале. Вздохнув, жена священника подумала, что война делает людей старше и опытнее очень быстро, независимо от того, идёт ли речь о мужчинах, или о женщинах. А на женщин ложилась особая забота. Они должны были делать самую чёрную работу, на которую не приставишь никакого негра, да ещё успокаивать и поддерживать мечущихся от боли и жара мужчин.

- Если вы сможете подежурить в это воскресенье, после полудня, я буду очень вам признательна, - сказала миссис Стенли, благодарно пожимая Аббигейль руку. - Миссис Присли будет занята, а миссис Берри будет дежурить всё утро, и надо будет дать ей отдохнуть. Нам пришлось бы попросить остаться кого-нибудь из мужчин, но если вы поможете...

- Правильно! Нельзя доверять важные дела мужчинам, - поддержала из своего угла миссис Хейс. - Что они понимают, эти янки, которые так и кишат в доме мэра? Они только даром хлеб едят! А теперь, когда мы обо всём договорились, может быть, миссис Кингсли скажет, наконец, какие дела мы планируем на ближайшее время?

Нетерпение старушки можно было объяснить. Ей уже перевалило за восемьдесят и она, как ребёнок, торопилась пожить, уж если есть такая возможность. Остальные леди поддержали вдову врача. Помогать ухаживать за раненым они по разным причинам не могли и не собирались, поэтому хотели поскорее перейти к более лёгким вопросам.

* * *

Марк уже ждал на улице, прислонившись к колесу повозки. Он успел узнать все подробности происшествия с помощником мэра, и теперь хмурил свои красивые, с изломом, брови. Марк не знал, как себя вести. Едва женщины вышли, он оттолкнулся от повозки и шагнул навстречу. Леди наверняка тоже узнали о ранении Ната, и Марк силился понять, какое впечатление эта новость произвела на них. Особенно на Аббигейль. Хотя и на Кору тоже.

Сестра капитана показалась Марку слишком спокойной. Но миссис Симпсон не приходилось общаться с Натом, чтобы долго думать о его ранении. Для неё он был всего лишь одним из янки, хотя и совершившим благородный поступок. Она посочувствовала ему, восхитилась его героизмом - и стала думать о другом.

Оценив состояние Коры Симпсон как недостаточно взволнованное, Марк обратился к Эйбби.

- Вы уже знаете? - спросил он, не скрывая своей заинтересованности. - Про помощника мэра.

Волнение Марка тронуло Эйбби. Так переживает из-за других! Подумав, что преувеличила неприязнь мистера Кэмерона к Ганну, она ответила, грустно покачав головой.

- Да, мы знаем. Очень трагично.

Миссис Фронтайн скорбно вздохнула, но больше разговаривать не стала. Для того чтобы обсуждать подробности, она была слишком расстроена, а для того, чтобы откровенно сказать, что думает - слишком воспитана. В конце концов, ее переживания мало касались, что Коры Симпсон, что Марка Кэмерона. К тому же Аббигейль посчитала, что и так проявила себя на редкость несдержанно и сегодня ей лучше помолчать.

Марк был человеком внимательным. Кивнув, он оставил тему и помог женщинам подняться в экипаж. Через пару минут они выехали из Городка и резво покатили по знакомой дороге.