Глава восемьдесят седьмая,
из которой становится понятно, что ревность - это ещё не повод для того, чтобы делать предложение...

29 марта 1866 года, четверг, середина дня

После того, как Джон Риддон уехал в Остин, Марку пришлось взять всю заботу о новоприобретённой скотине на себя. По счастью, работа была ему хорошо знакома, да и сложностей в ней особых не было. Главное, следить, чтобы бычки имели возможность хорошо пастись, легко добираться до водопоя, и чтобы не забрели на соседскую территорию. Марк ездил проведать стадо несколько раз в день, а остальное время находил себе работу по дому. Голова у него при этом была свободна, и он размышлял.

С момента визита на "Мокрую Падь" мэра Городка прошло всего несколько дней, и хотя сам по себе визит ничем особенным в глазах Марка не был, что-то его смутно беспокоило. Миссис Аббигейль так мило беседовала с Фланнаганом и была так приветлива, а сам Фланнаган так прост и любезен, что подсознательно Марк почувствовал в нём соперника себе. По-хорошему, нужно было давно решиться поговорить с хозяйкой ранчо и разведать, каковы перспективы на будущее, но Марк не решался. Он не представлял себе, как можно заговорить с леди на подобные темы. Несмотря на то, что за время своего пребывания в семье Риддонов Марк освоился и чувствовал себя как дома, он по-прежнему ощущал робость перед Эйбби. И его не могло не задеть то, как легко Фланнаган общается с женщиной. Нет, к мэру у Марка претензий не было, потому что в своей робости виноват был только он сам, но всё-таки беспокойство толкнуло Марка на риск.

Всё получилось спонтанно. Марк приехал после того, как в очередной раз проследил, чем занимается стадо, и заметил, что Аббигейль что-то делает на заднем дворе. Розы нигде видно не было, так что Марк привязал лошадь и подошёл.

- Миссис Аббигейль! - Уже некоторое время Марк рисковал так называть сестру Джона. - Я хотел бы с вами поговорить, если вы не очень заняты.

Сняв свою конфедератскую шляпу, Марк слегка отряхнул её, но надевать обратно на голову не стал, а так и остался стоять с непокрытой головой, и ветерок шевелил его густую, тёмно-каштановую шевелюру, такую же непокорную, как и он сам.

Аббигейль взглянула на Марка и улыбнулась. Странное чувство, но то ли от отменного настроения в котором находилась в последнее время хозяйка "Мокрой Пади", то ли от чего-то еще, но почему-то ей захотелось дотронуться рукой до волос своего гостя, пригладить их... Будь Эйбби лет на десять моложе, она бы и не подумала противиться своему внезапному желанию, но так как сейчас дочь полковника была чуть менее избалована и чуть более воспитана, то успешно справилась с искушением.

- Нет, я уже сделала что хотела, - ответила она спокойно на вопрос и пояснила: - Проверяла в каком состоянии индюки, утром мне показалось, что они плохо едят. Пройдемте к дому, поговорим на веранде, а то тут ужасно жарко.

Конечно, по меркам чопорной Саванны мистер Кэмерон вел себя достаточно фамильярно - там не полагалось звать кого-либо по имени без достаточно долгого времени знакомства. Но миссис Фронтайн была не столь педантична. Пожалуй, Марку она бы позволила себя называть даже просто "Эйбби" (в равной степени, как и Нату). Считая рейнджера за "своего", Аббигейль достаточно непосредственно заметила по дороге к дому:

- Я надеюсь, вы не собираетесь сообщить мне дурных известий, сэр? Не хотелось бы расстраиваться в такой хороший день.

Марк подумал: можно ли то, что он хочет сказать, посчитать дурным известием? Наверное, всё зависит от точки зрения на этот вопрос. Но огорчать Эйбби ему не хотелось, поэтому он ответил на всякий случай:

- Нет, мэм. День действительно хороший.

Получилось не совсем связно, но Марк не обратил на это внимания. Он раздумывал, с чего начать. Ничего гениального в голову не приходило, хотя если бы Марк знал, как доверительно относится к нему Аббигейль, он скорее всего вообще не стал бы затевать этот разговор, побоявшись нарушить сложившиеся уже отношения между ними. Или наоборот, почувствовал бы себя увереннее. С сестрой Джона было вроде бы легко общаться, она вела себя просто и непосредственно, но Марк ощущал почему-то, что ходит по грани дозволенного. Если бы была жива мать, и можно было с ней посоветоваться, Марк чувствовал бы себя более спокойно. Но ему вспоминалась строгая, красивая женщина, которую он боготворил, и приходило в голову, что попросить её совета в подобном вопросе было бы ничуть не легче, чем заговорить с миссис Аббигейль.

Когда они наконец поднялись на веранду, Марк несколько секунд стоял, разглядывая двор. Потом повернулся к хозяйке ранчо.

- Вам он нравится? - спросил он, но тут же спохватился, что может быть, Аббигейль и не думала дни напролёт о мэре Городка и вряд ли догадается, о ком речь, поэтому пояснил: - Я о Фланнагане.

Марк хмыкнул своим собственным мыслям, понимая, что может быть, со стороны глупо выглядит, но он уже начал разговор, и не собирался идти на попятный.

Вопрос Марка не показался Эйбби глупым, хотя, она истолковала его по-своему. И не в последнюю очередь по той причине, что сама думала о том, как со стороны выглядит ее поведение. Сначала категорично заявлять мистеру Кэмерону, что общение с мэром-янки нужно ограничить деловым кругом, а буквально через месяц приглашать пресловутого мэра-янки в гости - подобная метаморфоза явно нуждалась в пояснениях.

Миссис Фронтайн присела на один из плетенных стульев, стоящих на веранде и озадаченно посмотрела на Марка - она сама с трудом могла объяснить, чем ей так понравился оккупант, один из убийц южан и разрушителей родного края. Может быть, тем, что был непохож на других? Любое объяснение выглядело бы глупо и, посомневавшись, Аббигейль сказала прямо, что думала:

- По-моему, я ошибалась раньше - мистер Фланнаган не такой уж и плохой человек. Очень откровенный и чуткий, - добавила она, подумав, - по крайней мере, производит такое впечатление.

Вопрос стоял по-другому, но Эйбби показалось глупым подтверждать, что мэр Городка ей нравится. По ее мнению, это было очевидно. Не нравящихся ей людей хозяйка "Мокрой пади" к себе в гости не звала. А тот вариант, что Марк имеет в виду "нравится как мужчина", Аббигейль как-то в голову не пришел. Наверное, потому что она не видела причин ему этим интересоваться. Поэтому уточнила без всякой задней мысли:

- А вы не хотите, чтобы он к нам приезжал?

Не то, чтобы миссис Фронтайн нужно было чье-то одобрение насчет того, кого принимать, а кого не принимать в своем доме, но всё же если Марк имел что-то против Фланнагана, она предпочла бы об этом знать.

Марк, конечно, ответом Аббигейль не удовлетворился, но поскольку Эйбби сама задала вопрос, нельзя было его игнорировать.

- Это ваш дом, - сказал он просто. - И конечно, Фланнаган неплохой человек. Он много сделал для здешних фермеров.

Несмотря на то, что обычно, задавая вопросы, Марк увлекался и ему было сложно остановиться, тут ситуация складывалась по-другому. В данном случае, чтобы получить ответ, надо было пояснить, что он имеет в виду. Если Эйбби не поймёт, о чём он ведёт речь, она попросту не сможет ответить. А если поймёт? Марк не был уверен, что она ответит ему, даже если он объяснит, о чём речь. Нахмурившись, Марк разглядывал столбик, поддерживающий крышу над верандой.

- Я хотел знать, нравится ли он вам, как... - начал он не поворачивая головы, но пришёл к выводу, что это невежливо, и посмотрел на Эйбби. - Испытываете ли вы к нему симпатию, как к мужчине? Мне надо знать.

Объяснять Эйбби, зачем ему понадобились столь откровенные признания, Марк не стал. Он и так высказался куда откровеннее, чем собирался.

А вот объяснить подобный интерес бы совсем не помешало. Некоторое время Аббигейль смотрела на Марка ничего не выражающим взглядом, явно раздумывая. Ей далеко не в первый раз задавали подобные вопросы, но раньше это были люди куда более близкие, нежели мистер Кэмерон... И это не говоря уже о том, что при всем желании сразу на такое и не ответишь. Нахмурившись - не в последнюю очередь от неприятных воспоминаний - миссис Фронтайн заметила спокойным тоном:

- Вы задаете очень нескромные вопросы, мистер Кэмерон. Вы это понимаете?

Конечно, Аббигейль понимала, что Марк воспитан не так строго как она сама, но всё-таки откровенной бесцеремонности не терпела. Тем более что ответить на вопрос ей было нечего. Признаться в наличии у себя симпатии к Фланнагану как к мужчине (равно как и в ее отсутствии) для леди было одинаково неприлично.

На этот раз Марк не стал отворачиваться, или смотреть куда-то в сторону. Он уже начал говорить, и останавливаться не собирался. То есть, его можно было заставить заткнуться. Но это было сложно.

- Я понимаю, - сказал он и кивнул. - Но я боюсь, что у меня не останется шанса. Я всё время боюсь, что кто-то меня опередит. Мне не хватает духу сказать, что... - Марк запнулся и почему-то отрицательно покачал головой. Ему нужно было преодолеть эту собственную робость, тем более, что он зашёл уже достаточно далеко. Отступать было поздно. - Я люблю вас, - сказал он с мягкой настойчивостью в голосе, глядя на Аббигейль. - Вы можете выгнать меня за это, но я должен был вам сказать. Вы понимаете?

Так получилось, что последний вопрос почти дословно повторил вопрос Эйбби, но Марк этого не заметил. Он внимательно смотрел на юную вдову, словно хотел по выражению её лица догадаться, о чём она думает.

Миссис Фронтайн как раз думала о том, как странно прозвучала эта фраза о шансах. Но всё же строго судить рейнджера не стала. Эйбби понимала, что он - человек скромный и просто сгоряча не так выразился. Дело было в другом: Аббигейль не знала, что ему ответить. И не только и не столько от смущения - а миссис Фронтайн всё же смутилась неожиданного признания и опустила взгляд в пол - сколько от осознания собственной неопределенности. Эйбби никак не могла понять, как она относится к Марку. Нет, определенно, хозяйка "Мокрой пади" не была влюблена в своего гостя, но не стоило лукавить, он ей нравился, причём изрядно. Так можно ли было допустить возможность того, что со временем - когда страсть к первому мужу окончательно изгладиться из памяти, ее чувства к Кэмерону станут более пылкими?

- Да, понимаю, - произнесла она вполголоса, не поднимая глаз на собеседника. - Просто я не знаю, что вам сказать...

Аббигейль не грешила против истины, она в самом деле растерялась и сразу не смогла найти слов для ответа.

Марк подавил вздох и сказал себе: "Хорошо уже то, что миссис Аббигейль не рассердилась и не потребовала, чтобы я убрался". Никакой самонадеянности в общении с леди у Марка не было и в помине. Иное дело с проститутками, которые обычно ему симпатизировали, и вроде бы охотно предлагали свои услуги. Одёрнув себя за совершенно несвоевременные воспоминания о шлюхах, Марк взялся рукой за столбик, который поддерживал крышу веранды и некоторое время разглядывал пол у себя под ногами. Следовало либо продолжить тему, либо свернуться и отложить этот разговор до более подходящего случая. Но Марк понимал, что не может остановиться, так ничего толком и не выяснив, хотя неопределённый ответ Эйбби сбивал его с мысли.

- Скажите, могу ли я надеяться, - выговорил он наконец, и поднял голову. - Миссис Фронтайн! Уже несколько месяцев я живу в вашем доме, и всё это время я смотрю на вас. Смотрю и понимаю, что мне не хотелось бы никогда вас покидать. Вы стали мне дороги, и я понял, что чем дальше - тем сильнее хочу остаться с вами насовсем. - Он тряхнул головой, словно хотел откинуть со лба волосы, или избавиться от собственной робости. - Моё чувство к вам достаточно глубоко, я люблю и уважаю вас. И я не требую с вас спешного ответа, просто прошу сказать: мысль о том, чтобы однажды согласиться на моё предложение, не претит вам?

Марк не замечал, что вопреки собственному заявлению, что он не ждёт срочного ответа, как раз ответа и требует, пусть даже в такой сглаженной форме. Но он был счастлив уже тем, что решился высказаться.

Эйбби тоже отдавала себе отчёт, что Марк - человек застенчивый, так что сразу не ответила на вопрос, старательно подбирая слова. Будучи человеком достаточно проницательным, миссис Фронтайн, конечно, понимала, что движет ее гостем не сколько любовь, сколько желание обрести дом и семью, которых жестокая судьба лишила его в прошлом. Другой вопрос - как к этому относится сама Аббигейль? Последнее время, занятая то одними, то другими переживаниями Эйбби редко давала себе труд задуматься о том, что нужно ей самой. С одной стороны, обладая романтичным нравом, и будучи к тому же несколько избалована любовью мужа, к бракам без страсти миссис Фронтайн относилась не совсем одобрительно. Но с другой стороны, может быть, ее размышления слишком несолидны для девятнадцатилетней женщины, и взаимной симпатии для счастья вполне достаточно? Не зная ответа на этот вопрос и не имея возможности ни с кем посоветоваться, Эйбби решила об этом пока не думать.

- Нет, не претит, конечно, - ответила миссис Фронтайн честно, наконец, взглянув на Марка, - так что вы можете гостить у нас и дальше. Мы с Джоном будем рады.

Собственно, на этом можно было бы и закончить эту натянутую беседу, но всё-таки было что-то, что не давало дочери полковника так поступить. Может быть, извечное неистребимое пристрастие к истине, совладать с которым она не могла, да и не хотела?

- Присядьте, пожалуйста, рядом, мистер Кэмерон, - попросила Эйбби собеседника мягко. - Я бы хотела кое о чём вас спросить, если не возражаете.

Вопрос, который миссис Фронтайн собиралась задать своему гостю, вежливым можно было назвать с большой натяжкой, но не задать она его не могла.

- Скажите честно, мистер Кэмерон, - сказала она серьёзно, когда собеседник выполнил ее просьбу, - вас после смерти родителей очень пугает одиночество?

Марк ничего особенно страшного в вопросе не увидел. Наверное, он уже много раз ответил себе на него, поэтому и не стал долго раздумывать.

- Нет. - Он отрицательно покачал головой. - Одиночество меня не пугает.

Наверное, тут следовало обидеться на то, что Аббигейль разговаривает с ним, как с ребёнком. Но Марк редко обижался, тем более, на людей, которые хорошо к нему относятся. К тому же, Эйбби отошла от сложного вопроса о любви к более простому - о семье. На эту тему хотелось говорить, потому что Аббигейль была абсолютно права: Марк мечтал о доме, настоящем доме, с семьёй и детьми, о которых он мог бы заботиться. Наверное, он готов был взять в жёны любую женщину, какая только согласится стать матерью его детей. Но конечно, Эйбби ему нравилась, и он не видел причин отказываться от идеи на ней жениться. И тем более, Марк не видел причин не отвечать на её вопросы.

- Я давно один, - сказал Марк, как-то странно усмехнувшись и разглядывая свои руки. - Я привык. Но это неправильно. - Он поднял голову и теперь искоса смотрел на Эйбби, а непокорные пряди из его чёлки падали на высокий лоб. - У каждого должна быть семья. Я знаю, что могу стать хорошим мужем и отцом, что могу и хочу отдать все свои силы именно этому. Я считаю, что это - главное. - Он выпрямился и откинулся на спинку плетёного кресла, глядя уже не на Эйбби, а куда-то вдаль. - У меня есть друг, я о нём как-то говорил: Август МакЭлрэй. Он ничего не имеет, ни дома, ни семьи, и он всю жизнь так живёт. Всю жизнь ездит из конца в конец по Техасу, борется с индейцами, с бандитами, помогает другим. Когда я с ним говорю - мне кажется, что для себя он поступает правильно. Он такой и есть. И не он один. А однажды он признался, что никогда не отважится завести семью. Ему проще вовсе не иметь крыши над головой, и считать своим домом весь Техас, а может быть, всю Америку, чем заботиться об одном конкретном доме. Я не хочу так жить. - Марк снова взглянул на Эйбби. - Я хочу жить так, как жил мой отец. Может, это преждевременно, и надо сперва, как он, добиться чего-то большего, чем то, что я имею. Как вы думаете?

Если бы мистер Кэмерон не предварил свой вопрос предложением руки и сердца, Аббигейль было бы куда проще на него ответить. Теперь же она понимала, что ее слова можно будет трактовать двояко. Но как бы то ни было, Марк, по мнению Эйбби, заслуживал откровенности.

- Я думаю, что каждый решает для себя, чего ему добиваться, а чего нет, - заметила она, - когда ввязываться в какое-нибудь дело, когда уклоняться. Это всё-таки достаточно сложное решение - понять, что пора остановиться и удовольствоваться тем, что есть. Мы, то есть, Риддоны, как правило, на это не способны. Видимо, слишком много дурной мятежной крови. Например, Джон никак не может смириться с мыслью, что он уже не адвокат и всё ищет предлога ввязаться в какое-нибудь юридическое дело.

Миссис Фронтайн хотела улыбнуться, но мысль о брате вдруг обожгла душу смутным беспокойством, и ей стало не до улыбок. Не слишком ли странно ведет себя Джонни в последнее время? Аббигейль ничего не знала о смертельно опасной авантюре брата, но подсознательно чувствовала, что что-то с ним неладно. Взять хотя бы поездку в Остин. Сплошное вранье про дела - никаких дел у него там нет и быть не может... Машинально проведя рукой по воротничку платья, как если бы ей было тяжело дышать, Эйбби заставила себя отвлечься от ненужных подозрений и продолжила спокойным тоном:

- Вы, на первый взгляд, благоразумнее Джона, так что, думаю, что без труда найдете себе дело по сердцу. Или уже нашли?

Марк пожал плечами. Он не знал, что ответить. Ему казалось, что он нашёл уже и место, и дом, но сейчас он в этом сомневался. Марка смущало то, что разговор с лёгкостью ушёл от любви и стал крутиться вокруг мало связанных с ней вещей. Спрятав глаза под своими длинными ресницами, Марк снова начал разглядывать собственные руки. Ко всему прочему, он некстати вспомнил, куда и зачем уехал брат Эйбби. Марк вовсе не считал, что женщине нужно докладывать о сугубо мужских делах, но ему самому сделалось неуютно от того, что капитан и Джон рисковали сейчас собой ради какой-то мифической справедливости, а ему вроде не было до этого дела. И ведь действительно не было. Марк оставил борьбу в прошлом, и хотел просто жить. Если бы снова началась война - он без колебаний пошёл бы воевать за свой Техас, но войны не было. По мнению Марка, следовало налаживать мирную жизнь, а не соваться в сомнительные дела. Всё равно Нэда ничто не спасёт, он убил генерала-янки, и даже не в честной дуэли, а просто пристрелил. Так о чём тут говорить?

- Я зря затеял этот разговор, - признал Марк, делая попытку уйти от дальнейшего обсуждения нелёгкой темы. - Постараюсь больше не тревожить вас. Может, спустя какое-то время...

Он не договорил, выпрямился и мягко улыбнулся Аббигейль.

- Я надеюсь, что нашёл, - сказал он честно. - Но наверное, этого мало?

Аббигейль в ответ тоже улыбнулась.

- Нет, не мало, - сказала она, отрицательно покачав головой, - если вам этого хватает, то не мало. Это как раз то, что нужно.

Миссис Фронтайн украдкой вздохнула - ей стало ясно, что Марк так и не определился, чего в самом деле хочет. Это было закономерно - после войны многие не знали, к чему приложить руки, но одновременно и так печально...

- Мне кажется, что я ненароком обидела вас, - сказала Эйбби, слегка виновато взглянув на Кэмерона. - Извините, просто я в первый раз встречаю человека, для которого на первом месте стояла бы семья, а не любимое дело. Даже мой отец, которого я любила больше всех на свете, и то был другим.

Аббигейль помедлила - всё-таки перед тем, как пуститься в обсуждение семейных дел, нужно было хорошо подумать! - потом продолжила:

- Знаете, когда папа умер, я ужасно по нему скучала, поэтому часто пробиралась в кабинет и читала его старые письма. Опекуны выбросили, конечно, большую часть, - признала Эйбби с сожалением, - но семейную переписку всё-таки оставили, особенно те письма, которые мой отец писал моей матери. Поэтому я точно знаю, что папа не мог покинуть армию добровольно. Он должен был вернуться домой. - Миссис Фронтайн было достаточно сложно говорить и она, рассказывая, смотрела не на собеседника, а на свои руки. - Когда Мексиканская война закончилась, и нужда в опытных офицерах перестала быть острой. Но отец не вернулся. Не смог. Даже ради нас с Джоном, даже ради мамы. Не смог отказаться от своего призвания. Наверное, если бы в пятидесятом его не ранили, и он не был бы вынужден уйти в отставку, я бы так его и не узнала.

Эйбби слегка поежилась от одной такой мысли, и, внимательно взглянув на собеседника, продолжила:

- Джон не хотел быть таким. Он много раз говорил мне, что не будет жертвовать интересами семьи ради каких-то посторонних целей, будет ответственным и заботливым. Но у него не всегда это выходило. И я его не виню.

Вопрос сочетания семьи и карьеры был настолько болезненным для всех поколений Риддонов (тем более, принимая во внимание эту странную поездку Джона), что следующую фразу миссис Фронтайн произнесла чуть более пылко, чем хотела:

- Понимаете, мистер Кэмерон, нельзя взять дикого волка, надеть на него ошейник с цепью и заставить охранять дом, словно сторожевого пса. Рано или поздно он либо погибнет от тоски, либо сорвется. Это, безусловно, глупо, такое поведение, - пояснила она, - ведь любимая работа не будет ухаживать за тобой, когда ты болеешь и не подаст стакан воды, когда ты будешь умирать, но всё же есть вещи, которых не изменить.

Поняв, что несколько разошлась, Эйбби замолчала и машинально прижала ладонь в пылающей щеке. Немного успокоившись, она отняла руку от лица и продолжила с убеждением:

- Так что вы рассуждаете очень достойно и мудро, сэр, и мне бы очень хотелось, чтобы вы были счастливы, как того и заслуживаете. Вот только мне кажется, что вам для счастья нужны не совсем дом и дети, - предположила она осторожно, не совсем подумав. - Хотя и это, конечно, тоже...

Наверное, миссис Фронтайн могла бы еще и не до такого договориться, но вовремя осеклась. Всё-таки, строго говоря, ее мнения никто не спрашивал.

Пока Аббигейль говорила, у Марка мелькало много мыслей, которые хотелось бы произнести вслух. Например, о том, что она его совершенно не обидела. Или о том, что если у человека есть семья, он всё-таки должен прежде всего думать о том, что лучше для семьи, а уж потом - о любимом деле и тому подобном. Но по счастью, последняя мысль Эйбби перебила желание Марка поспорить. Встрепенувшись, он с интересом посмотрел на неё.

- Вы так полагаете? - переспросил он. - Но тогда что? То есть, конечно, должна быть любимая женщина, а потом дети. Или вы имели в виду что-то другое?

Ему вдруг пришло в голову: "А на что рассчитывает Фланнаган? Зачем-то ведь он обихаживает Эйбби". Конечно, Марк не считал, что сорокалетний однорукий янки не вправе засматриваться на юную леди, патриотку конфедерации. Однако, ему не верилось, что у мэра Городка в ухаживании за Аббигейль нет какого-то корыстного интереса. Но на эту тему Марк предпочёл промолчать. Он ведь не знал, что делается в голове у Фланнагана.

Миссис Фронтайн как раз подумала, что слишком далеко зашла. В конце концов, никто не мешает ей делать выводы насчет других людей, но вот оглашать эти свои выводы им в лицо... Не слишком ли невежливо? Не все любят правду в глаза. Как ни странно, но Аббигейль почти не сомневалась, что не ошибается насчет Марка. Трудно сказать, на чем основывалась данная убежденность - на унаследованной от отца способности разбираться в людях или же на знании, что дается каждой женщине, но, посомневавшись, Эйбби заметила достаточно уверенно:

- Рискну показаться романтичной, но, как мне кажется, вам нужна в первую очередь любовь. Вы можете сказать, что так у всех, но это далеко не так. Многие заключают браки для удобства, ради выгоды или же выполняя волю родителей. И вполне счастливы, кстати. Просто потому что имеют другие приоритеты.

Наверное, Аббигейль было бы уместнее вспомнить свой собственный спланированный брак, но она не вспомнила. Хотя бы потому, что очень хорошо сознавала - если бы ей вздумалось отказать тогда Фронтайну, никто из семьи не стал бы перечить. Слишком уж дядюшка снисходительно относился к племяннице, чтобы принуждать ее к чему-либо. Поэтому, не отвлекаясь на воспоминания, Эйбби взглянула на Марка и продолжила:

- Вы, на мой взгляд, не такой. Слишком уж хотите быть любимым, слишком уж желаете тепла и нежности, чтобы жениться на равнодушной женщине и быть с ней счастливым.

Аббигейль протянула руку и, ласковым (хотя и почти невесомым) жестом убрав с лица собеседника непослушную прядку, признала:

- Впрочем, я - плохая гадалка и вполне могу заблуждаться. Как вы думаете?

Чего-чего, а ласки Марку явно не хватало. Во всяком случае, на лёгкое прикосновение Эйбби к своим волосам он улыбнулся.

- Вы правы, - сказал он негромко. - Но вы не кажетесь мне равнодушной женщиной.

Наверное, это было уж слишком откровенно, но Марк сидел очень близко к Аббигейль, и нельзя сказать, чтобы подобная близость его совсем не волновала. В отличие от Натанаэля Ганна, Марк не знал, как не следует смотреть на женщину, и несмотря на природную сдержанность, ещё не научился скрывать свои чувства, чтобы оставаться равнодушно-бесстрастным в подобной обстановке. Правда, он сообразил, что уж слишком настойчиво ловит взгляд Эйбби, покраснел, смутился и опустил глаза.

- Простите, - проговорил он ещё тише, сцепив руки и сжав пальцы так, что они побелели.

Просьбу о прощении миссис Фронтайн пропустила мимо ушей - в некотором замешательстве рассматривая оборку своего платья, она раздумывала над тем, стоит ей оскорбиться или нет. Вообще, оскорбиться было надо - всё-таки наглое заявление Марка, что леди-де к нему неравнодушна, не укладывалось ни в какие рамки. Но, так как обиженной себя Эйбби не чувствовала (на правду обижаться было как-то странно), а Кэмерон уже успел раскаяться в сказанном, Аббигейль решила не лицемерить. Она просто подперла щеку рукой и, взглянув на собеседника, мягко поинтересовалась:

- И по каким же признакам вы это поняли, сэр?

Марк поднял голову и взглянул на Эйбби в некотором смятении.

- Мне показалось, что вы... - Он запнулся, и попытался начать снова: - Я хотел сказать, что вы очень отзывчивы, и...

Наконец до Марка до самого дошло, что он несёт какую-то нелепицу. Он засмеялся, но тут же провёл ладонью по лицу, стараясь взять себя в руки. А потом снова посмотрел на Аббигейль, уже не пряча глаз.

- Простите, миссис Аббигейль, - сказал он даже с каким-то облегчением в тоне. - Не знаю, как вы меня слушаете. Я говорю вздор, потому что сам не знаю, что именно хочу сказать. Я имел в виду, что вы очень добрая и отзывчивая женщина, и вас легко полюбить за это. Мне кажется, что вы никогда бы не смогли остаться равнодушной, и ни к кому. Я не настолько самоуверен, чтобы решить, будто вы испытываете какие-то чувства ко мне лично. Наверное, я ещё ничем это не заслужил.

Пришел черед миссис Фронтайн смеяться. Разумеется, ее позабавила не неуверенность Марка и не расточаемые им комплименты, а его последнее утверждение. Правда (во избежание того, что собеседник поймет ее превратно) Аббигейль ограничилась лишь улыбкой.

- По-моему, любовь заслужить нельзя, - сказала она уверенно, покачав головой, - это ведь не Крест Почета, чтобы даваться за заслуги.

Поднявшись с кресла - как и все Риддоны, Эйбби в некоторые моменты не могла усидеть на одном месте - она подошла к перилам веранды и слегка об нее облокотилась. Веселое настроение ее тут же куда-то исчезло, сменившись задумчивостью. Хозяйка "Мокрой пади" понимала, что разговор пошёл в весьма интересном направлении и - если она хочет остаться честной - придется говорить чуть более откровенно, чем собиралась. Другой вопрос, что говорить откровенно о некоторых вещах Аббигейль было весьма тяжело, если не сказать, болезненно. Так стоило ли это делать?

- Хотя вы не очень-то ошиблись, мистер Кэмерон, - сказала она, наконец, разглядывая, впрочем, не собеседника, а двор собственной усадьбы, - я к вам и правда не совсем равнодушна.

Марк встал и подошёл, остановившись рядом с Эйбби. Весь разговор сложился так, что к концу во взаимоотношениях его и Аббигейль Фронтайн оказалось гораздо больше неясностей, чем до начала. Но её последние слова были приятны Марку, и он улыбнулся.

- Это обнадёживает, - сказал он, ничуть не покривив душой. - Это значит, что для меня не всё потеряно. Но почему вы думаете, что нельзя заслужить любовь? Мне казалось, это чувство не появляется просто так, само собой. Мама говорила, что иногда людям нужно прожить вместе много лет, чтобы понять, что они любят друг друга.

Марк сомневался, что полюбил бы Эйбби, если бы она была злая, прогнала его в тот первый день, когда он вернулся в Техас, или ей не было до него никакого дела. Получалось, что он-то её любит именно потому, что она заслуживает любви. Необязательно, его любви, а любви вообще. Но высказать эти свои мысли вслух Марк постеснялся.

Наверное, и хорошо, что у Марка не хватило духа сказать, что собирался. Миссис Фронтайн тогда бы совсем смутилась. Она и так чувствовала себя неловко. Не то, чтобы Эйбби была против разговоров о любви - просто ей казалось, что сейчас всё сказанное имеет двойной смысл. Однако уходить от вопроса Аббигейль всё же не стала, хотя (даже не видя себя со стороны) весьма отчетливо чувствовала, как щеки заливает предательский румянец смущения.

- Я не знаю точно, - сказала она осторожно, наконец-то, осмелившись взглянуть на Марка. - Но думаю, для того, чтобы быть счастливыми, люди должны иметь что-то общее. А оно либо есть, либо нет. Как его заслужишь? В таком случае, несхожие супруги могут, спустя много лет, понять, что ненавидят друг друга.

Миссис Фронтайн почему-то вспомнила свою тетушку Морган, которая рассуждала, так же как и Марк - считала, что любовь приходит к женщине уже в браке. В общем, Эйбби допускала, что такое может быть - в конце концов, у хозяйки "Мокрой пади" в прошлом был всего один муж, а не дюжина, чтобы утверждать что-то наверняка.

Марк насторожился. Неужели миссис Фронтайн считает, что у них нет ничего общего? Может быть, она и не это имела в виду, но почему-то соглашаться с подобным положением вещей Марку не хотелось. Он даже отрицательно покачал головой, и повернулся к Эйбби.

- С каждым человеком можно найти что-то общее, - сказал он убеждённо. - Не так давно я думал, что ненавижу Ганна, а сейчас я знаю, что в нас много общего. Мы могли бы стать друзьями.

Он не рискнул сказать: "Мы уже друзья!" То, что Ганн - северянин, Марка совершенно не останавливало. Просто он не знал, что по этому поводу думает сам Нат. Было бы странно набиваться в друзья человеку, который этого не хочет. Но Эйбби Марк уже считал другом. Ему не верилось, что этого недостаточно для того, чтобы и через несколько лет относиться друг к другу с вниманием и уважением, а заодно и с любовью, которая по мнению Марка со временем должна была лишь окрепнуть, а не превратиться в ненависть.

- Вы думаете, что между мной и вами нет ничего общего? - спросил Марк, всё-таки осмелившись произнести эту мысль вслух.

Несмотря на то, что вопрос был задан серьёзно, миссис Фронтайн в ответ негромко рассмеялась.

- Как вы могли такое подумать, - сказала она, глядя на собеседника с ласковой улыбкой. - Я говорила не о вас, а вообще.

Несмотря на то, что худшие подозрения Аббигейль оправдались - так она и знала, что Марк все ее слова принимает на свой счет! - сердиться на него Эйбби не хотелось. Он вел себя достаточно искренне и непосредственно, а хозяйка "Мокрой пади" превыше всего ценила в людях искренность. Впрочем, несмотря на всю свою симпатию к Кэмерону и его доводы, сдавать свои позиции в споре просто так миссис Фронтайн не собиралась.

- И всё-таки я не могу согласиться с вами, - добавила она уже увереннее, покачав головой. - Нет, разумеется, во всех людях можно найти что-то совсем уж общее, если очень постараться, но это немного не то. Например, что-то общее наверняка есть у меня и, - Аббигейль подумала с секунду, - допустим, янки Майлза, с которым по рассказам Джона, вы познакомились в Ньютоне. Значит, по-вашему, мне следует, не раздумывая, выйти за него замуж?

Последнюю фразу Эйбби произнесла шутливым тоном, явно не стремясь сделать разговор серьёзным, но в ее шутке была доля правды. Принцип "стерпится - слюбится" миссис Фронтайн никогда не нравился. Наверное, если бы воспитатели чуть меньше поддавались на обаяние дочери полковника, она бы не выросла такой своевольной (по меркам довоенного Юга). Но увы! Что получилось - то получилось.

- Я не говорил, что если у людей есть что-то общее, то они непременно должны стать мужем и женой, - мягко возразил Марк. - Но, наверное, если люди женятся - они вполне могут найти много общего. И тогда они не станут через несколько лет друг друга ненавидеть.

Марк поглядывал на Эйбби. Когда она улыбалась или смеялась, она ему особенно нравилась. Наверное, это придавало живости любой женщине, и хотя мать Марка редко смеялась, она была очень улыбчивой женщиной. Марк неосознанно сравнивал Аббигейль со своей матерью, и даже не задумывался о том, что наверное, в каждой женщине ищет горячо любимые черты той, которая дважды подарила ему жизнь.

- Я думаю, что сделал бы всё, чтобы вы были счастливы, - признался Марк.

Откровенность собеседника имела все шансы снова вогнать Эйбби в краску, но вместо того, чтобы смутиться и отвести взгляд от собеседника, миссис Фронтайн внимательно на него посмотрела. В глазах ее против воли отразилось смятение. Что-то в словах Кэмерона беспокоило дочь полковника, а так как жизненным опытом своего отца она не обладала, то затруднялась определить что именно. Вроде бы, рассуждения Марка были последовательны, логичны и, в общем-то, правильны. Однако, что-то Эйбби тревожило. Некоторое время она думала, разглядывая половицы крыльца своей усадьбы, потом снова посмотрела на собеседника.

- Это очень мило с вашей стороны, мистер Кэмерон, - заметила она вполне искренне, - и я вам верю, вот только...

Миссис Фронтайн с секунду помедлила, словно взвешивая необходимость своей откровенности на невидимых весах благоразумия, но потом продолжила:

- Симпатия и уважение - это не любовь. Не боитесь почувствовать себя несчастным, имея слишком спокойную и бестрепетную супругу?

Аббигейль судила по себе - будь она влюблена, ей была бы обидна холодность мужа. Но так же она сознавала, что не все люди на свете пылкие, и не все судят так категорично. Может быть, Марк смотрит на вещи по-другому. Тогда всё проще...

Марк задумался. Он в своих мыслях о доме и семье никогда не заходил так далеко, чтобы представить, как бы он отнёсся к бесстрастной супруге, которая прохладно относится к нему самому. Но ему тут же пришло в голову, что и в такой ситуации есть свои плюсы. Ведь если супруга спокойна - значит, она и к другим мужчинам будет спокойна. В пору было задуматься: не слишком ли далеко зашёл разговор?

Марк сделал безуспешную попытку пригладить волосы и оглядел двор. Нет, он поступал неправильно, мама бы не одобрила эти его рассуждения. Разве так нужно говорить с женщиной, которую любишь? И если бы страсть была - не понадобилось бы никаких разговоров. Но никакой страсти нет, а будет ли в дальнейшем - неизвестно. Может быть, Аббигейль права, и всё это неправильно? Вздохнув, Марк посмотрел на миссис Фронтайн.

- Я не знаю, - честно ответил он на её вопрос, боится ли он иметь слишком бестрепетную супругу. - Но знаю, что сделаю всё для своей семьи. - Эту мысль он уже озвучивал, но это была по-настоящему правдивая мысль, в которой Марк был уверен. - Может быть, как раз спокойные и ровные отношения и нужны для брака?

- Да, может быть, - охотно кивнула Аббигейль и слегка улыбнулась. - Эмоции обычно мешают мыслить здраво.

Эйбби вполне устроил честный ответ Марка. Устроил и одновременно насторожил. К сожалению, миссис Фронтайн вовсе не считала, что спокойная к супругу женщина будет так же спокойна ко всем прочим мужчинам. За себя она не переживала, знала, что даже если насмерть влюбиться, будучи в браке, это будут только ее проблемы. А вот насчет Марка она не была так уверена. Так ли он готов к ровным отношениям, как говорит? Да, конечно, разговор зашел далеко, но на некоторые вопросы нужно было получить вполне определенные ответы, так что какой бы неприличной не была ситуация, миссис Фронтайн собиралась сделать ее еще неприличней. Поколебавшись немного, она подошла к Марку и положила руки ему на плечи.

- Не двигайтесь, - предупредила его Аббигейль на всякий случай (кто знает, как Кэмерон относится к женщинам!) - и коснулась его губ легким поцелуем.

Всё воспитание Эйбби Риддон, умницы и аристократки, было направленно на то, чтобы никогда ничего подобного не делать. Но уроки уроками, а в делах, которые касались жизненно важных вопросов, миссис Фронтайн предпочитала определенность. Тем более что она не чувствовала, что играет своей репутацией - Марк ведь сделал ей вполне честное предложение.

Отстранившись, Аббигейль спросила, внимательно глядя рейнджеру прямо в глаза.

- Что-нибудь почувствовали?

Марк, естественно, покраснел, но это не мешало ему во все глаза смотреть на Аббигейль. Будь он по-настоящему невинным, его бы больше ошеломило такое поведение Эйбби. Но Марк уже давно не был невинным. Он прекрасно соображал, что имеет дело с леди, поэтому всё-таки опустил глаза, прежде чем ответить.

- Так сразу не скажешь, - признался он, пряча улыбку. - То есть, я не успел понять. - Марк поднял голову и как-то совершенно логично для себя протянул руку и обнял Эйбби за талию. - Может, надо повторить? Для верности, - оправдался Марк, глядя теперь на губы миссис Фронтайн.

Наверное, сам бы он долго ещё не решился "попробовать", но Эйбби оказалась вдруг так близко, и так смело провела свой эксперимент, что это не могло не подтолкнуть Марка к ответным действиям.

Если бы Марк поцеловал ее без спроса, Эйбби бы не разгневалась. Всё-таки она понимала, что первая начала вести себя несдержанно. Но раз он спросил...

- Нет, не думаю, что это хорошая идея, - покачала головой хозяйка "Мокрой пади", хотя и не скрывая улыбки. - Вы меня скомпрометируете.

Трудно сказать, узнала ли Аббигейль что хотела или нет - ей надо было еще подумать над сегодняшним разговором, чтобы сделать выводы - но, по крайней мере, она выяснила, что не питает к Марку отвращения. Наверное, поэтому миссис Фронтайн не стала высвобождаться из его объятий, хотя и спустила руки чуть ниже.

- Если не успели понять, значит, ничего не почувствовали, - сказала Эйбби всё так же улыбаясь. - По-моему, даже ваше сердце бьется ровно.

Это, в общем-то, была неправда - Аббигейль едва касалась ладонями груди собеседника, чтобы что-то понять.

Марк возмутился.

- Это не так, - сказал он не без некоторой настойчивости в голосе, и отпускать Эйбби не стал, а вместо этого обнял её и второй рукой.

Близость женщины волновала его куда больше, чем он сам того хотел. Просто Марк не решался повести себя более категорично. Более того, он боялся не сдержаться. В любой момент на веранду могли выйти слуги, и кто знает, как они отнесутся к тому, что он обнимается с сестрой Джона. Марк не боялся самого факта, что их увидят, но Эйбби была права, он мог её скомпрометировать, а она всё ещё не дала согласие стать его женой. Вот только отпустить Эйбби Марк тоже не находил в себе сил.

- Я люблю вас, - сказал Марк, привлекая Аббигейль к себе.

Теперь уже по его дыханию можно было догадаться, что он взволнован. Он не настолько хорошо держал себя в руках, чтобы скрыть это. Слишком пылко он вел себя для человека, который спокоен и рассудителен. Чего нельзя было сказать об Аббигейль, хотя она и не стала возражать против ставших еще более крепкими объятий. При этом Эйбби слегка вздохнула - как же было бы легко ответить на признание Марка, если бы они оба были уверены в своих чувствах! Но чего не было, того не было, а поддаваться влечению - не самое умное поведение. Так ведь можно еще больше запутаться. Поэтому, совладав с собой, миссис Фронтайн мягко отстранилась от собеседника.

- Я вам верю, - сказала она серьёзно. - Но всё же будет лучше, если вы меня отпустите. Это всё-таки неприлично.

Марк безропотно отпустил её, хотя может быть, следовало повести себя более бурно, и самому её поцеловать, а уж потом отпустить. Почему-то, отпустив миссис Фронтайн, Марк смешался окончательно и даже отступил на шаг.

- Простите, - проговорил он, краснея и пряча глаза под своими длинными ресницами. - Конечно.

Марку захотелось отвернуться и спешно уйти, спрятаться куда-нибудь, а ещё лучше - сесть на лошадь и поехать обратно на выпас. Для него лучшим способом избавиться от смущения и сомнений было - заняться чем-нибудь полезным и нужным. Но нельзя просто отвернуться и покинуть Эйбби! Она могла обидеться, а обижать её Марк не хотел.

- Миссис Аббигейль! - Марк взял себя в руки и теперь говорил своим обычным ровным тоном. - Я понимаю, что веду себя предосудительно, но я подумал, что если вы не хотите отвечать сейчас - ответьте потом, когда захотите. Только ответьте. Мне надо знать.

Он хотел добавить: "Надо знать, на что надеяться". Но по мнению Марка это было и так понятно.

По мнению Эйбби, ответ был тоже понятен.

- Да, - кивнула она, - я отвечу. Только мне нужно подумать.

Думать-то, конечно, было особенно не о чём. Спроси ее Марк, Аббигейль Фронтайн не смогла бы назвать ни одной объективной причины, почему бы ей не выйти за него замуж. Эйбби считала Кэмерона хорошим, добрым человеком, вполне достойным любви и уважения и не сомневалась, что несчастным этот брак не будет. Так к чему же тогда медлить? Но всё же здравый смысл подсказывал Эйбби не торопиться. В конце концов, Марку тоже нужно хорошо подумать, нужна ли ему такая жена. Не хватало еще, чтобы, поспешив, он потом раскаялся в том, что не выбрал более простую и любящую.

Бросив на Марка несколько нерешительный взгляд (всё-таки Аббигейль чувствовала себя перед ним немного виноватой), она уточнила:

- Вы ведь на меня не сердитесь?

Эйбби и сама не знала, за что просит прощения - за свою ли прямоту, порывистость или промедление с ответом - но точно знала, что не хочет обижать Марка.

- Мне не на что сердиться, - ответил Марк. - Я не тороплю.

Он усмехнулся куда-то в сторону, сам не зная, досадовать ему, или наоборот быть довольным результатами. Главное, что Эйбби ему не отказала, даже если и не ответила ничего конкретного. Может быть, Марку действительно следовало разобраться со своими чувствами, но пока что у него не было желания отказываться от идеи жениться именно на миссис Фронтайн. Ему нравилась эта женщина, нравился её брат, да и дом вполне устраивал.

- Вот вернётся Джон, я бы мог с ним поговорить на эту тему, - добавил он. - То есть, чтобы он знал, что у меня серьёзные намерения, - пояснил он на всякий случай.

- Да, конечно, - кивнула Аббигейль на предложение Марка, - брату было бы неплохо рассказать.

На короткий миг миссис Фронтайн представила себе, как отреагирует Джон, и вздохнула. Мистеру Кэмерону он, пожалуй, ничего такого и не скажет, но вот сестру спросит без обиняков, что за фокусы она выкидывает. И, скорее всего, не успокоиться, пока не вытрясет правду. Ту самую правду, которую Эйбби побоялась или постеснялась сказать Марку в лицо...

Из-за этого своего молчания Аббигейль тоже чувствовала себя немного виноватой. Она подошла к Марку и нежно коснулась его щеки ладонью.

- Вы мне нравитесь, мистер Кэмерон, правда, - честно призналась Эйбби, глядя рейнджеру прямо в глаза. - Но нам не надо торопиться, поверьте мне. Вы ведь мне верите?

Миссис Фронтайн понимала, что ей уже двадцать минут как надо быть на кухне и помогать Розе, но всё-таки не могла уйти просто так, не убедившись, что Марк ей поверил.

Марк кивнул. На этот раз он успешно справился с искушением, и не стал хватать Эйбби за талию, хотя очень хотелось.

- Я верю вам, - сказал он, не отводя взгляда. - Как я могу не верить?

Молодому мужчине трудно расстаться с красивой леди, особенно после всего, что здесь было сказано, и после того, как она поцеловала его, а теперь коснулась его щеки таким нежным жестом. Поэтому Марк продолжал стоять и смотреть на Эйбби.

Аббигейль тоже чувствовала, что сказано было много. Наверное, даже больше чем нужно. Разговор следовало завершить, пока он не завел неизвестно куда, но Эйбби, так же как и Марку, было непросто это сделать.

- Ну, вот и славно, если верите, - ответила она вполголоса, тоже не отводя взгляда. - Тогда всё хорошо.

Может быть, миссис Фронтайн сказала что-либо еще, но где-то в доме стукнула дверь и пальцы женщины непроизвольно вздрогнули. Убрав руку от лица Марка, она покраснела и отступила на шаг.

- Мне пора, - сказала Аббигейль, непроизвольно посмотрев в сторону входной двери. - Меня ждет Роза. Увидимся позже.

Марк наконец-то опомнился и кивнул.

- Да, конечно, - проговорил он. - Увидимся.

Отвернувшись от Эйбби, он спустился с веранды и, не оборачиваясь, направился к коновязи. На время отсутствия Джона Марк взял на себя всю работу со скотом, так что дел у него было достаточно. Сложного в этом ничего не было, особенно для человека, который знает подобную работу. Вот только теперь Марк с нетерпением ожидал возвращения брата Эйбби, чтобы поговорить с ним. Конечно, Джон мог и не захотеть обзаводиться зятем в лице мистера Кэмерона, но Марк надеялся, что найдёт с ним общий язык. Лишь бы у Джона всё прошло благополучно, и он вернулся.