Глава восемьдесят девятая,
повествующая о том, как опасно иногда поддаваться эмоциям, особенно если встречаешь старых врагов...

29 марта 1866 года, день; ночь на 30 марта

Элмар не особенно жаловал Лексингтон. Этот маленький городок, примерно в пятидесяти милях к северо-востоку от Остина, мало чем отличался от многих других городов послевоенного Юга. Разве что, в последнее время сюда переехало довольно много людей с окрестных ранчо и ферм. Те, кто разорился и потерял свои земли и стада, искали прибежище в городе. А в городе по улицам шастали солдаты-янки, что впрочем, стало уже привычной картиной.

Элмару Лексингтон не нравился не потому, что в нём торчали янки. Янки мистеру Сайберу не нравились, где бы они ни были, вместе со всем Севером. Просто в Лексингтоне Эл периодически нарывался на неприятности ещё до войны. Так что, несмотря на усталость, решил надолго не задерживаться, и ехать дальше без ночёвки. До Остина осталось не так далеко. Но заглянуть к одному парню, и перекинуться парой слов всё-таки было нужно, поэтому Элмар спешился у знакомого салуна на окраине, привязал коня и вошёл через двустворчатую дверь на скрипучих шарнирах в довольно-таки прокопчённый и закуренный зал. Не спеша пройдя к стойке, он кивнул знакомому бармену.

- Как дела, Берни? - спросил он, облокотившись одной рукой о стойку.

- Здравствуйте, мистер Сайбер! - охотно поздоровался бармен. - Да всё по-старому, только что солдат полно. Целыми днями тут торчат, а заставить их платить столько, сколько они выпивают, трудно.

Он налил стопку виски и толкнул её Элмару.

Военных в зале было действительно много. Лексингтон не мог похвастать особым богатством в плане событий, а начальник местного гарнизона - особой строгостью в вопросах дисциплины, так что солдаты (да и офицеры) зачастую болтались в злачных местах в поисках нехитрых развлечений. И, судя по всему, один из местных янки на сегодня себе их нашел.

Заметив знакомую (век бы не знать!) личность, капитан Гейнс - невысокий широкоплечий мужчина лет тридцати - неторопливо поднялся со своего места и приблизился к Элмару.

- Сайбер? - уточнил он, холодно и неприязненно всматриваясь в лицо рейнджера. - Я - Рональд Гейнс и мне кажется, нам есть что обсудить.

Как не был капитан зол на Сайбера, у него достало ума не затевать драку прямо в салуне. Он и так не на самом лучшем счету у начальства.

Элмар отодвинул от себя стопку и повернулся к янки. Этого человека он презирал, хотя лично с ним не сталкивался ни разу. Узнав, что янки клеится к Бэсс...

Тут уместно будет сделать небольшое отступление. Дело в том, что у Элмара Сайбера была любовница. Он познакомился с ней восемь лет назад. Жила молодая вдова, миссис Элизабет Гибсон, в Хьюстоне, то есть, очень далеко от Остина и от ранчо "Шакалий Ручей". По этой причине, и благодаря тщательной конспирации, никто из семьи Элмара и не подозревал, что "скромный мальчик" Элмар, такой порядочный и правильный, который даже к шлюхам ни разу в жизни не ходил, встречается с честной женщиной.

После войны, едва оправившись от раны, Элмар ездил в Хьюстон, и именно тогда ему пришлось заочно познакомиться с Рональдом Гейнсом. Узнав, что этот янки клеится к Бэсс, Элмар первым делом возжелал выбить ему зубы и заставить съесть их вместе с непристойными предложениями. Но тогда Эл был слишком слаб после ранения, да к тому же знал, чем может закончиться нападение на представителя оккупационной власти. Поэтому Элмар даже смотреть на Рональда Гейнса не стал, а сразу обратился к его начальству. Положение позволяло: Сайбер успел уже получить место при канцелярии губернатора. Ему не хотелось пользоваться служебным положением и что-то просить у северян, но главное было - уберечь Бэсс от домогательств мерзавца. Так что собственные амбиции Элмар Сайбер предпочёл отложить до лучших времён.

И вот теперь этот тип стоял перед Элмаром. Чем не повод решить, что "лучшие времена" уже настали и задать обидчику трёпку? Прищурившись, младший Сайбер оценивающим взглядом смерил фигуру янки. Гейнс был ниже, но коренастее. Впрочем, даже если бы он был громилой двухметрового роста, Элмар не почувствовал бы никакого страха перед ним. Иное дело, стоило ли драться, когда есть дела поважнее?

- Что именно обсудить? - переспросил Элмар. - Твоё хамство, капитан?

Его будто кто-то тянул за язык. Элмар не мог не понимать, что нарывается, но человек, который посмел угрозами добиваться от женщины, чтобы она вступила с ним в связь, вызывал в мистере Сайбере стойкое омерзение.

Капитан тоже почитал себя оскорбленным и жаждал сатисфакции. Мыслимое ли дело: из-за какой-то южанки и ее полоумного дружка лишаться выгодной должности? Да эта девка радоваться должна была, что на нее вообще внимание обратили, а не жаловаться!

Впрочем, каким бы праведным гневом не пылал Рон Гейнс, действовать он предпочитал осторожно. С миссис Гибсон капитан промахнулся случайно - прежде чем делать вдове своё "щедрое" предложение, он узнавал, не наличествует ли у нее каких-нибудь заступников, но учитывая, что Элмар не появлялся в Хьюстоне всю войну, молва сочла, что у Бэсс никого нет. И тут вдруг черти принесли какого-то конфедерата! Откуда он и взялся! Нет, Рон не был трусом и разобрался бы с источником своих бедствий еще в Хьюстоне - просто тогда не нашел его. А потом Гейнса перевели в пресловутый Лексингтон.

Не желая упускать благоприятную возможность отомстить, капитан посмотрел на Элмара еще более неприязненно.

- Нет, - ответил он на вопрос Сайбера. - Обсудить твою манеру совать нос не в свои дела. Может быть, выйдем?

Элмар попал в безвыходное положение. Умом он понимал, что драться с этим янки ему ни в коем случае нельзя. Ему нужно возвращаться скорее домой и готовить побег для Нэда Пеппера. Они с Джо Клинффордом здорово потрудились, чтобы всё подготовить, и рисковать провалить всё дело из-за какого-то хама-капитана было верхом глупости. Но не ответить на вызов не получалось. И даже не потому, что Гейнс от него просто так не отцепится. Элмар едва сдерживался, чтобы не врезать янки прямо тут, никуда не выходя. Гнев, который он так старательно удержал в себе, когда занимался делами Бэсс в Хьюстоне, рвался теперь наружу и перебивал все попытки разума обуздать собственные чувства. Нужно было промолчать с самого начала, и пусть бы шустрый капитан сам решал, что ему делать: попытаться вытащить его на улицу силой, или кинуться в драку прямо здесь. Но Элмар не сдержал свой язык, и стоило ему заговорить с противником - остановиться он уже не мог. Безрассудство, которое в детстве толкало его на отчаянные исследования окружающего мира, во взрослом состоянии ещё активнее вело Элмара в бой с врагом, невзирая на то, что враг может оказаться во много раз сильнее. Вот и сейчас Эл отчётливо подумал, что вокруг полно янки и один на один выяснить отношения наверняка не дадут. А это значит, что у него одного может оказаться сколько угодно противников. А если он ненароком прибьёт Гейнса, то ему самому придётся спасаться бегством. Но даже это соображение уже не могло остановить Элмара Сайбера.

- Не в свои дела? - переспросил он с какой-то неприятной усмешкой, глядя на янки сверху вниз. - Ну, пойдём.

Смело повернувшись к капитану спиной, Элмар пошёл к выходу. Бармен испуганно посмотрел ему вслед, но сказать ничего не посмел.

Капитан тоже действовал достаточно безрассудно. Что ему стоило проследить за Сайбером и пристрелить его, к примеру, из-за угла? Или просто избить с дружками в темном переулке? Нет, он предпочел действовать прямо. Трудно сказать почему - то ли от недостатка ума, то ли от недостатка хладнокровия. Поэтому, выходя следом за Сайбером из салуна, он коротко бросил противнику:

- Выйдем к реке, на пустырь за старой мельницей.

Драться прямо на улице Рон не собирался, хотя этот вариант был ему более чем выгоден (возле салуна в предзакатный час было полно солдат, которые могли прийти на выручку своему). Но Гейнс понимал, что с его репутацией нужно сейчас сидеть тише воды, ниже травы и не особенно высовываться. Хотя это и удавалось ему с трудом.

Место, которое выбрал капитан для своей разборки, было укромным лишь в определенной степени. Оно находилось недалеко от казарм и сюда часто прибегали самовольщики и другие неблагонадежные личности, чтобы выпить вдали от чужих глаз, или побить кого-нибудь. Отстегивая кобуру с оружием, Гейнс спокойно заметил:

- А дела и правда не твои. Ты же ведь так и не женился на той шлюхе, за которую заступался. Что, наконец-то узнал, что она греет постель не только тебе? - осведомился янки с издевательской усмешкой.

Капитан, конечно, врал. Он не был даже уверен, что Сайбер - любовник Бэсс. В равной степени он мог оказаться ее дальним родственником, другом бабушки или чем-нибудь в этом роде. И сердить противника умный человек бы не стал - злые дерутся лучше. Но как же не нахамить, если есть такая возможность?

Элмар и так уже разозлился - дальше некуда. Ему искренне захотелось вынуть револьвер и пристрелить янки на месте. Но сейчас была не война, и Сайбер не мог себе этого позволить. Перед ним был зарвавшийся хам, которого следовало поставить на место, поэтому Эл молча отстегнул пояс с оружием и уронил на землю. Потом снял шляпу, смахнул с неё какую-то пылинку, и... швырнул, как если бы это был метательный диск, в лицо янки. И прыгнул на него сам, метя кулаком в грудь.

Элмар рассчитывал, что шляпа на мгновение отвлечёт противника, ему придётся хотя бы от неё отмахнуться, и тогда удастся врезать ему и сбить с ног. Приём нечестный, но Элмар чаще всего и дрался нечестно. Он не любил рукопашных схваток и считал, что благородству во время мордобоя не место. Для благородство нужно искать более "благородный" способ выяснить отношения.

Ни о каких благородных драках капитан Гейнс отродясь не слышал, так что на подлый удар не обиделся. Да и некогда было обижаться - отвлёкшись на шляпу, Рон не успел вовремя перехватить руку противника и потерял равновесие от удара. Падая, он успел поймать Сайбера за одежду и потянуть за собой. И тут же попытался ударить противника в челюсть.

Элмар успел мотнуть головой, чтобы смягчить удар. И тут же попытался свободной рукой врезать Гейнсу по виску. За Элмара было то, что сверху у него было больше простора для маневров, чем у противника, который лежал, придавленный к земле его весом. Гейнс не казался Сайберу слабым, так что в следующую секунду мог вывернуться, поджать ноги или ещё как-то изменить своё положение, поэтому Эл и поспешил стукнуть его, не жалея кулака.

Гейнс тоже не смог увернуться, поэтому на какой-то миг потерял сознание от удара. Но тут к нему весьма вовремя подоспела подмога. Сослуживцы капитана в количестве трех человек, которые как раз притащились по своей надобности на пустырь, с интересом уставились на дерущихся.

- Смотри, там вроде бы наш, - заметил один из янки, приглядевшись.

Троица была изрядно навеселе, а призыв "наших бьют" не просто так придуман. Так что, не разбираясь, один из северян подбежал и ударил Элмара под ребра прикладом винтовки.

Эл откатился в сторону. Он был не готов к удару, но от боли только сильнее разозлился. Под руку ему попался камень, и Элмар машинально сомкнул пальцы на этом неожиданном оружии. Вскочив на ноги, он повернулся лицом к новым врагам. Быстро окинув взглядом пространство вокруг себя, Элмар понял, что от места, где лежат его револьверы, он слишком далеко. Следовало отступить, попытаться пойти на мировую, или уж хотя бы развернуться и удрать. Но, к сожалению, здравый смысл мистера Сайбера уже издал предсмертный писк, и замолчал.

Швырнув камень в одного из солдат, Эл тут же бросился на другого. Ярость помогала ему действовать быстро, и не задумываясь. Да и руки не были скованы за спиной, как во время допроса. Жаль, шансов одному против четырёх было маловато.

Рон Гейнс еще пока не пришел в себя настолько, чтобы драться, но остальные были опасными противниками, особенно, если учесть, что они были основательно вооружены. Правда, такой прыти от конфедерата солдаты не ожидали, поэтому Элмару удалось успешно подбить камнем одного из врагов. Схватившись за разбитый нос (техасцы всегда славились умением прицельно швыряться камнями), он временно выбыл из строя. Зато третий, которого Сайбер обошел своим вниманием, ударил не в меру ретивого рейнджера сзади, прикладом под коленки. Далее к побоищу присоединились парень с разбитым носом и очнувшийся Рон Гейнс. Некоторое время попинав конфедерата ногами, янки утихомирились. Конечно, можно было бы еще отдать южанина под арест - как-никак напал на представителей власти! - но Рон не захотел официальных разбирательств, памятуя о дипломатических талантах Сайбера. Поэтому убедившись, что противник повержен, он забрал свое оружие и убрался вместе с приятелями с места происшествия.

Но пустырь недолго оставался пустым. Через пару минут один из янки вернулся - он был не особенно законопослушным гражданином и решил заодно обобрать южанина. Нимало не стесняясь, он подобрал валяющиеся на земле револьверы и принялся обшаривать карманы избитого конфедерата.

Элмар пришёл в себя и почувствовал, что кто-то шарит по нему руками. Решив, что это дружки Гейнса, он сосредоточился, чуть приоткрыв глаза и из-под ресниц пытаясь рассмотреть, где именно находится враг. Не сказать, чтобы Элмар был в хорошей форме для продолжения драки. Он даже не мог понять, сломано ли у него что-то, например рёбра, или пинков солдатскими сапогами оказалось недостаточно, чтобы нанести серьёзные повреждения. Хуже всего пришлось голове, она болела довольно сильно. Видимо, кто-то из противников врезал ему сапогом по уху, или по виску. С левой стороны было особенно больно, так больно, словно там была открытая рана. Но для того, чтобы выбить из мистера Сайбера бойцовский дух, нужно было бить гораздо дольше и сильнее.

Прикусив губу, Эл резким движением выбросил вперёд левую руку, схватил противника и дёрнул на себя. И тут же вцепился в какую-то часть врага зубами. Что именно оказалось в опасной близости от Элмара, он сам не понял. Но это явно была не одежда, а нечто вроде носа или уха. Второй рукой Эл попытался обхватить врага за шею. Всё, что ему осталось - это попытаться придушить янки. Если хватит сил.

Естественно, янки взвыл от такого обращения и попытался извлечь свое ухо из зубов южанина. Ухо не извлекалось, так что, руководствуясь, скорее, инстинктом самосохранения, нежели разумом, солдат нашарил за поясом нож. Наверное, стоило бы попробовать отцепиться от конфедерата, отпихнув его, но, разозлившись, мародер просто ударил Элмара ножом в живот.

От боли Эл выпустил ухо янки. Дыхание перехватило, и он даже застонать не смог, лишь зажал руками рану, резко повернулся набок и согнулся пополам. Всё тело словно свело судорогой, и Элмар вдруг панически испугался. Страх, овладевший им, был настолько сильным, что казалось, мог перекрыть собой даже боль. Но Эл не успел понять, чего именно так испугался, потому что в следующую секунду всё исчезло: и пустырь, и янки, и боль, и страх. Элмар потерял сознание.

Что происходило дальше - он не видел и не слышал.

А дальше происходили интересные вещи. Убийца, испугавшись содеянного, выхватил нож из раны, и, машинально вытирая руки о собственные штаны, отступил назад. Бывший солдат убивал далеко не впервой, но то было на войне - в мирной жизни за подобное вполне можно было схлопотать военный трибунал и веревку. Докажи потом, что это он защищался от южанина. Поэтому, услышав звук чьих-то шагов, янки пустился наутек во весь дух.

Если бы Джим Бигстоун, знал, что убегает убийца, то он, как заурядный служащий полиции, и как незаурядный янки, побежал бы следом. Но на пустыре было темно и сразу лежащее без движения тело Сайбера Джим не заметил. Тем более что лейтенант был задумчив и не особенно таращился по сторонам. Причина задумчивости этого простоватого на вид офицера была проста - получив повышение в должности, майор Майлз предложил Бигстоуну место у себя в команде и теперь лейтенант думал, давать согласие или нет. С одной стороны, предложение начальника было заманчивым - более интересная работа, более высокое жалованье, возможность, наконец, расплатиться с долгами за ферму... Что тут было думать? Но Джим откровенно сомневался - он не совсем доверял жесткому суровому майору. Честно говоря, Бигстоун даже не знал, зачем он понадобился Майлзу. Не сказать, что начальник большого мнения о его умственных способностях - часто говорит гадости, даже в Лексингтон и то направил с пустячным поручением. Собственно, потому Джим и очутился сейчас на пустыре - ехать домой в Остин было поздно, а сидеть в казарме - скучно. Дело было сделано, так что янки решил прогуляться. Почему-то болтаться по темному городку в одиночку Бигстоун не боялся - может, потому что за последнее время все его чувства, в том числе и страх, притупились, то ли еще по какой-то причине.

Впрочем, опыт работы в полиции (хоть и военной) даром не прошел. Шаги убегающего человека показались Джиму подозрительными. Он не бросился вдогонку, но внимательно огляделся по сторонам, ища, от кого или чего убегал незнакомец. В темноте было плохо видно, но какой-то темный предмет на земле всё-таки привлек внимание Бигстоуна. Приблизившись, Джим достал из кармана спички и стал при неровном свете осматривать свою находку. Находка оказалась человеком - и не просто мирно спящим пьяницей, а (судя по количеству крови) умирающей жертвой какого-то преступника. За свою службу Бигстоун много налюбовался на такие трупы - найденные где-то на окраинах, в канавах, выброшенные в реки, - зачастую они принадлежали людям, которые оказывались в неподходящее время в неподходящем месте. Правда, судя по прощупываемому пульсу, этот парень трупом пока не был. Вопрос: сколько времени продлится это "пока"?

- Держись, парень, - пробормотал Джим, торопливо разрывая свою рубашку, чтобы перевязать раненного. - Кто бы тебя не хотел убить, радовать его не нельзя. Лучше живи.

Ответа на свои слова Бигстоун не ждал - на войне он привык разговаривать с тяжело ранеными и умирающими, которые находились без сознания - кто-то из более образованных офицеров сказал, что это им помогает, и Джим поверил.

В темноте плохо было видно, насколько серьезна рана и к тому же Бигстоун знал, что с такими травмами переносить пострадавшего надо на носилках. Но времени бежать за подмогой не было. В любой момент мог вернуться убийца, которого спугнул Джим, и добить ненужного свидетеля. Поэтому, наскоро перевязав раненного парня, Бигстоун взял его на руки (что было не так уж и легко) и потащил. К счастью, Джим хорошо знал куда идти - он не первый раз посещал Лексингтон и был в курсе, где живет местный врач. К тому же встретив на улице каких-то солдат, Джим тут же попросил у них помощи. Отказывать лейтенанту (пусть и чужому) рядовые не стали, так что до домика хирурга донесли Элмара быстро. Врач, которому не первый раз притаскивали подобных пациентов за полночь, осмотрел рану и хмуро велел лейтенанту отправить кого-нибудь на ранчо "Шакалий ручей", сообщить Лайнолу Сайберу, что его сын тяжело ранен и, возможно, не доживет до утра.

Бигстоун охотно кивнул. Ему, конечно, было не трудно отослать кого-нибудь из своих подчиненных на "Шакалий ручей", но, подумав, он решил съездить туда сам. Вдруг у родных раненного возникнут вопросы, а Джим как раз очевидец. Так что, спустя несколько часов, лейтенант уже стучался в ворота семейной крепости Сайберов.

На его счастье, клан Сайберов ещё со времён Техасской республики завёл моду выставлять по ночам караул. Над воротами приоткрылось окошко, и оттуда на верёвке, идущей через специальный блок, опустился фонарь, повиснув почти над самой головой лейтенанта. Кто-то явно разглядывал гостя, определяя, стоит ли ему отвечать. Не то, чтобы Сайберы были такими невеждами, но они привыкли жить на враждебной земле, где если к вам не пожаловали индейцы или бандиты - то вполне могут нагрянуть мексиканские солдаты, или военные-янки. Местность перед воротами была открытая, так что даже в темноте слабый свет фонаря давал достаточно обзора, чтобы определить, один явился незваный гость, или несколько. И поскольку Бигстоун был один, через минуту лязгнул засов, одна створка ворот открылась, и в проёме показалось двое молодчиков с карабинами наперевес.

- Вы не ошиблись адресом, мистер? - поинтересовался один безо всякой любезности. Северян в этом доме не любили, а после ареста Элмара и вовсе ожидали любой гадости. - Это не казарма и не форт, который вы заняли на правах захватчиков.

Будь на месте Бигстоуна лейтенант Стенли, то он обязательно сказал бы какую-нибудь ядовитую мерзость в ответ. Но Френсис был не из тех, кто подбирает раненых конфедератов и сообщает их родным дурные вести, а Джим не был ехидным. Поэтому он просто вежливо ответил:

- Нет, я не ошибся. Мистер Кригс описал ваш дом весьма точно.

Назвав имя лексингтонского врача, Бигстоун надеялся убедить родственников Сайбера в правдивости своих слов. А то мало ли что может наболтать какой-то незнакомый янки! Опасаясь, что долго с ним не разговаривать не будут и того и гляди захлопнут дверь перед носом, лейтенант торопливо перешел к делу:

- Вашего родственника - Элмара Сайбера - сегодня вечером ударили ножом в Лексингтоне, - сказал он. - Сейчас он у мистера Кригса и очень плох.

Лейтенант, к слову сказать, не стал привязывать лошадь, а держал ее на поводу, стоя у ворот. Насчет того, что к нему будет доброжелательное отношение со стороны южан, Джим не обольщался, поэтому намеревался коротко сообщить новости и уехать. И хотя он не испытывал к конфедератам особенной приязни, всё же, на одно биение сердца представив, как расстроится мать раненного парня, испытал что-то вроде сочувствия. Почему-то в таких случаях Бигстоун всегда жалел матерей...

Парни переглянулись, и один уже собрался что-то переспросить, но тут из темноты подошёл ещё один человек, высокий и худощавый, раза в два старше караульных.

- В чём дело, Мэт? - спросил он у одного из парней.

- Отец! Этот человек говорит, что дядю Элмара ранили в Лексингтоне, - сообщил Мэтью Сайбер тревожным тоном.

- Говорит, что его прислал мистер Кригс, - добавил второй. - Дядя Алан!..

Высокий человек сделал упреждающий жест, и он замолчал.

- Беги к дедушке Лайнолу, Тэвис, - скомандовал он. - Разбуди его.

Парень сорвался с места и умчался в сторону слабо освещённого дома. Алан Сайбер повернулся к янки.

- Заходите, лейтенант, - предложил он. - Мэт, закрой ворота и забери у него лошадь.

Мэтью повиновался, ухватив коня Джима за повод и потянув внутрь, не дожидаясь, когда янки этот самый повод выпустит. При этом он распахнул створку ворот пошире, и стало видно, что во дворе помаленьку прибавляется народу. Алан Сайбер, оглянувшись, заверил гостя:

- Вам нечего бояться, сэр. Идите за мной. - И повернулся в сторону дома. - Как это случилось? - спросил он заодно.

Алан уже привык к тому, что с его младшим братишкой всё время случаются какие-то неприятности. Предыдущий раз им так же сообщили, что Эл при смерти, но он выкарабкался. Хотя и с трудом. Да, в общем-то, Элмар и в детстве регулярно попадал в переделки, хоть и не такие опасные. Панике Алан не поддался, решив для начала выяснить подробности.

Джим несколько опешил от неожиданности, но дернувшийся в руках повод лошади, которую Мэт повел внутрь, заставил его быстро прийти в себя. Ослабив пальцы, Бигстоун позволил уздечке выскользнуть и послушно последовал за Аланом.

- Я не знаю, что случилось, - ответил он, машинально осматривая внутренний двор крепости Сайберов внимательным взглядом. - Просто нашел вашего парня на пустыре в Лексингтоне, избитого, с ножевой раной в животе. Притащил его к мистеру Кригсу, тот сказал, что это Элмар Сайбер и попросил поскорее сообщить вам.

Несмотря на то, что ему было сказано не бояться, лейтенант чувствовал себя неуютно. Некстати вспомнилось предупреждение майора Майлза о том, что южане отчаянные и способны на самые безумные поступки. Кто знает, действительно ли, поверили ему эти конфедераты? Однако, справившись с сомнениями, Джим всё же заметил:

- Примите мои соболезнования.

Своего имени Бигстоун, к слову, не назвал - не видел в этом необходимости. Он тут всего лишь дурной вестник. Джим даже не мог понять, зачем Алан позвал его в дом. Всё, что мог - лейтенант уже сказал.

Алан Сайбер кивнул, решительно направляясь к каменной лестнице, которая прямо со двора вела на террасу второго этажа. Из противоположного дома вышло несколько полуодетых, зато вооружённых людей. Кто-то успел зажечь фонари на террасе, у колодца в центре двора, и у парочки дверей, так что теперь видимость была гораздо лучше. Хотя большая часть каменных построек, со всеми их арками и окнами, по-прежнему тонула во мраке, или выступала из темноты лишь неясными силуэтами.

Прямо из-под лестницы вынырнуло трое мальчишек возрастом между двенадцатью и четырнадцатью годами. Алан на пару секунд приостановился, заметив их.

- Роберт! - обратился он к одному. - Разбуди отца и дядю Юэна, пусть идут к дедушке Лайнолу. Роджер! Возьми Беннета и идите с ним на конюшню, подседлайте четырёх лошадей. А ты, Коннор, беги к тёте Уилме, пусть разбудит Хлою, чтобы она собрала мужу его медицинскую сумку.

Алан Сайбер считался главным наследником в роду, распоряжаться и организовывать ему было не привыкать, так что долго он у подножия лестницы не задержался, поведя лейтенанта Бигстоуна наверх, в покои старших Сайберов. Едва они вошли через террасу в дом, в освещённый коридор им навстречу вышел такой же высокий, как Алан, но более мощный мужчина лет около шестидесяти.

- Отец! - Алан тут же устремился к нему. - Этот человек приехал от доктора Кригса из Лексингтона. Элмар серьёзно ранен, надо ехать.

Лайнол Сайбер успел уже одеться. Из-за его плеча выглядывал встревоженный караульный, которого Алан назвал Тэвисом. Шагнув к янки, глава рода окинул его с ног до головы быстрым взглядом.

- Я - Лайнол Сайбер, отец Элмара, - представился он. - Как ваше имя, лейтенант? И почему вы согласились ехать ночью, с поручением доктора?

Лайнол не стал пояснять, откуда такой интерес. Ему было странно, что янки, военный, взялся помогать Элмару и его семье. По привычке, появившейся в последние полгода, глава рода Сайберов искал подвоха в любом действии оккупантов-северян.

Лайнол поступал правильно - даже сам Джим прекрасно понимал, что его поведение, мягко говоря, неестественно для янки. Поэтому лейтенант не удивился вопросу и постарался всё объяснить.

- Мне было некогда бегать ночью по Лексингтону в поисках южанина, согласного ехать к вам, - ответил он на вопрос предельно четко. - А все мои подчиненные остались в Остине.

Бигстоун немного врал - он мог, конечно, отправить кого-то из Лексингтонского гарнизона, но опасался, что солдаты могут отнестись к поручению недостаточно ответственно.

- Зовут меня Джим Бигстоун, офицер военной полиции, - добавил лейтенант, чтобы расставить всё точки над "i", - работаю в Остине.

После этих слов - Джим был уверен на все сто! - его попросят очистить помещение, поэтому заблаговременно сказал:

- Так что, если вопросов у вас более нет, то я вернусь обратно в Лексингтон. Мне нужно собираться в дорогу.

- Что нужно в нашем доме военной полиции? - спросил кто-то, и из полутёмного коридора вырисовалась любопытная фигура.

Ростом человек был пониже остальных, но настолько кряжист и широкоплеч, что казалось, на каждое его плечо можно посадить минимум по две девицы, и они удобно уместятся, а обладатель широких плеч прекрасно их удержит. У человека была всклокоченная, кудрявая шевелюра, которая в свете горящей лампы отливала красным, и не менее кудрявая окладистая борода. Подойдя энергичным шагом, он ткнул в плечо лейтенанта Бигстоуна толстым пальцем и добавил:

- Это из-за тебя переполох?

- Юэн! - строго одёрнул человека глава рода. - Этот человек потрудился привезти вести об Элмаре.

- Ну да, сперва Эла избили до полусмерти, а теперь что с ним сделали? - и не подумал сдаваться Юэн Сайбер. Он вообще-то по жизни был задира, хотя и прекрасный военный хирург.

- Некогда выяснять отношения, - ещё строже напустился на него Лайнол Сайбер. - Алан, лошади готовы? Лейтенант Бигстоун! Лучше вам поехать вместе с нами. Вам всё равно возвращаться в Лексингтон, а здесь довольно пустынные места.

Подошли ещё двое парней, причём от шагов одного раздавался такой характерный стук, что можно было не глядя догадаться, что одна нога у него деревянная. В коридоре стало тесно, несмотря на то, что дом строился достаточно просторным. Просто Сайберы по большей части отличались высоким ростом и крепким телосложением, и занимали много места.

Алан пошёл разузнать про лошадей, пока его отец и братья разглядывали янки. В общем-то, можно было догадаться, что они не намерены расставаться с Джимом, пока не увидят своего сына и брата.

Джим неприязненно взглянул на обступивших его конфедератов. Если бы Бигстоун знал, что его коллеги подвергали Элмара Сайбера допросу с пристрастием, то он бы поостерегся бросаться словами "военная полиция". Но лейтенант не знал. Эл пробыл под арестом всего три дня, два из которых Джим был в отъезде. Поэтому агрессия конфедератов была ему не совсем понятна. В ответ на резкий тычок Юэна Бигстоун хотел, было, с не меньшей задиристостью осведомится, что имеет этот дерзкий парень против военной полиции, которая, по мнению лейтенанта, только тем и занималась, что охраняла правопорядок в Остине, но сдержал себя. Добрая потасовка не входила в планы Джима, тем более что приехал он не ради того, чтобы сражаться с южанами.

Поэтому, кивнув на "предложение" Лайнола сопровождать его в Лексингтон, лейтенант со свойственным ему мрачным чувством юмора, подумал, что того и гляди семья раненного парня сочтет его убийцей - ведь толком отмыть кровь Элмара с мундира лейтенант так и не успел. Сочтет, убьёт и бросит в вышеупомянутых пустынных местах на корм местному зверью...

Немного удивившись - почему эта мысль не вызывает у него особых эмоций? - Бигстоун заметил спокойным тоном:

- Я не знаю, кто ударил ножом вашего Элмара. Шериф Лексингтона в курсе происшествия, так что он с утра опросит свидетелей, может, кто-то что-то видел.

Больше сказать Джиму было нечего, поэтому он замолчал и стал ожидать возвращения Алана.

Зато Юэн Сайбер не собирался останавливаться.

- Шериф Лексингтона - ваш подлипала, - напомнил он лейтенанту. - Будет он стараться?

Наконец Лайнол Сайбер рассвирепел. Вывести его из состояния равновесия было сложно, но собственные дети с их буйным норовом могли достать даже человека с ангельским терпением.

- Помолчи, Юэн! - потребовал он, и повернулся к Джиму. - Не обижайтесь на них, лейтенант, - сказал он вежливо. - Если бы майор Майлз не позволил вашим сослуживцам избивать их брата только за то, что он оказался в неподходящий момент в ненужном месте, они не стали бы так резко с вами обращаться.

- Он сам всё знает, - буркнул Юэн, поведя своими могучими плечами.

- Давайте уже поедем, наконец, - предложил человек на деревянной ноге, неожиданно вклиниваясь в разговор.

Впрочем, в следующую секунду причина его вмешательства стала понятна всем: к группе мужчин подошли две женщины. Та, что была чуть помоложе, невысокая и стройная, положила узкую ладонь на мощное плечо Юэна Сайбера, второй рукой протянув ему сумку.

- Что случилось? - спросила она. - Что-то с Элмаром?

- Отец, мы можем ещё чем-то помочь? - вмешалась вторая женщина, постарше.

- Ничего не говорите матери, Уилма, - тут же распорядился глава рода. - Я сам скажу, когда мы вернёмся. Алан остаётся за главного. Отправьте детей спать и успокойте тут всех.

Присутствие женщин подействовало успокаивающе даже на Юэна. Поцеловав свою жену Хлою, он подхватил сумку и пошёл к выходу. За ним двинулись остальные.

- Идёмте, лейтенант, - позвал Бигстоуна отец семейства.

Внизу, во дворе, мальчишки держали осёдланных лошадей. В том числе и лошадь ночного гостя.

Лейтенант забрал у мальчика повод и сел на лошадь. Он ничего не стал говорить Сайберам и, честно говоря, был рад тому, что ночная тьма скрывает его лицо. Весь запал Бигстоуна ушел, и ему стало банально стыдно. Стыдно за действия своих сослуживцев. Наверное, слишком мало шагов еще сделал Джим по дороге цинизма, чтобы спокойно относится к методам работы военной полиции. Лейтенант сам воздерживался от избиений подследственных, но знал, что есть у них в ведомстве люди, которые не столь щепетильны. Но что он мог сделать? Тем более по уверениям этих самых людей, конфедераты сами оказывали сопротивление. Вздохнув, Джим сказал: "Шериф проведет расследование, я за этим прослежу" - и тронул лошадь. Больше добавить ему было нечего. Не извиняться же за действия своего начальника! Это звучало бы как издевательство.

Извинений от янки и не ждали. Всадники выехали за ворота и довольно быстрым темпом направились короткой дорогой в Лексингтон. Разумеется, лейтенанта Бигстоуна без внимания не оставляли. Одноногий Шон и тихий, но внимательный Чарли, который ещё не произнёс ни единого слова, всё время держались по обе стороны Джима Бигстоуна, а Тэвис, тот самый караульный, что будил своего деда - Лайнол Сайбера - скакал почти вплотную позади. Помимо опасений, как бы янки не сбежал по дороге, такому пристальному вниманию было и более прозаическое объяснение: ночью и в темноте проехать по малознакомой, а кое-где и незнакомой местности напрямик, было не так-то просто. В иных местах, которые Сайберы знали, как свои пять пальцев, человек неискушённый запросто мог сломать себе шею, не заметив во тьме ямы, или приняв густую траву на нависающем над пустотой краю оврага - за твёрдую почву.

Несмотря на быстроту передвижения, маленький отряд достиг Лексингтона, только когда занялись серенькие предрассветные сумерки. Воздух хранил ночную прохладу, пустынные улицы безмолвствовали. В тишине, которая могла бы показаться неестественной из-за полного отсутствия ветра, всадники миновали длинную улицу и остановились перед домом, нижние окна которого были освещены. Доктор Кригс всю ночь просидел рядом с раненным Элмаром Сайбером, и едва заслышал шаги на деревянном крыльце - сам открыл двери. Устало всмотревшись в лица гостей, он сделал приглашающий жест.

- Входите, мистер Сайбер. Входите, джентльмены. Он ещё жив.

- Оставайся с лошадьми, Тэвис, - бросил глава рода, и направился в дом.

Заметив среди людей Джима, доктор Кригс шагнул к нему.

- У меня там шериф сидит, - оповестил он. - Если вы из военной полиции, то вам надо бы с ним переговорить.

Лейтенанта Бигстоуна больше никто не охранял. Сайберы потеряли к нему интерес, едва убедились, что его действительно прислал доктор. Но в приёмной Кригса дремал на диванчике шериф Генри Нортон, который как раз и дожидался человека, первым обнаружившего на пустыре раненного Элмара Сайбера.

Поблагодарив доктора, лейтенант вышел в приёмную. Не сказать, что поездка в качестве охраняемого почти пленника Сайберов пришлась Джиму по вкусу, но он понимал подозрения южан. Всё-таки не те были времена, чтобы янки и бывшие конфедераты верили друг другу на слово. Машинально поправив свой мундир и отметив про себя, что было бы неплохо перед отъездом его почистить, Бигстоун вышел в приёмную доктора.

- Доброе утро, мистер Нортон! - любезно поздоровался он. - У вас ко мне какие-то вопросы?

Зачем он понадобился шерифу, честно говоря, Джим не знал. Дело как дело - обычная уголовщина, тем более совершенная на территории чужого участка. Причем тут военная полиция Остина? Но в любом случае, лейтенант был не прочь помочь.

Шериф быстренько поднялся с дивана и оглянулся на прошествовавших через приёмную Сайберов. Ему было любопытно увидеть сразу нескольких, особенно Шона Сайбера, который со своей деревяшкой вместо ноги почти не показывался нигде в последнее время. Впрочем, шериф тут же опомнился и ответил на вопрос Джима.

- Да не то, чтобы вопросы, - признался он. - У меня есть кое-какая информация, а поскольку я слышал, что у вашего начальника теперь более широкие полномочия, то это по вашей части. - Он дождался, когда последний из братьев исчезнет за дверью, и только после этого продолжил. - Бармен из салуна и ещё несколько человек дали показания по поводу этого дела. В общих чертах: в салуне к Сайберу подошёл капитан Рональд Гейнс, и стал предлагать выйти и выяснить отношения. Из-за чего - никто не знает, но кончилось тем, что Сайбер согласился - и они ушли. Бармен выходил, чтобы забрать лошадь Сайбера, и видел, что они направлялись в сторону пустыря. А через некоторое время Гейнс вернулся с приятелями, но уже без Сайбера. - Шериф вздохнул, и добавил тише: - Я не думаю, что у меня есть полномочия арестовывать военных, так что с этим делом разбираться всё равно вам. Точнее, вашему начальнику, - добавил он, сообразив, что Бигстоун - всего лишь лейтенант, а предполагаемый убийца - в капитанском звании.

В этот момент двери открылись и к Джиму, стуча своей деревяшкой, подошёл Шон Сайбер. Рассеянно проведя пальцами по густым, тёмным волосам, он посмотрел на лейтенанта-янки. На открытом, выразительном лице Шона, было откровенное отчаяние, но он кое-как держался.

- Может, зайдёте на минуту? - спросил он, и никакой агрессии в его голосе не было. - Элмар просил, когда узнал, что вы здесь.

- Так он пришёл в себя? - тут же встрепенулся шериф Нортон.

Шон рассеянно кивнул. Но сразу сам встрепенулся и сказал:

- Если хотите что-то спросить - сделайте это чуть позже. Там и так много народу в комнате...

Джим удивился - что хочет сказать ему Сайбер? Попросить передать майору Майлзу пару посмертных проклятий? Но отказываться не стал.

- Хорошо, я зайду, - согласно кивнул он Шону Сайберу и, повернувшись к шерифу, пообещал: - Я, конечно, доложу начальнику о случившемся, но вам стоит поставить в известность коменданта гарнизона. Всё-таки там замешаны его люди, он обязан принять меры.

Честно говоря, Бигстоун сильно сомневался, что майор уделит много внимания этому делу - скорее всего, отдаст на откуп местным властям и еще выбранит лейтенанта за то, что отвлекает по пустякам. Но кто знает... В общем, ему, как офицеру полиции, вполне можно попросить разрешения проконтролировать расследование убийства в Лексингтоне. Не обратив внимания на то, что уже вычеркнул Элмара из списка выживших равно как и на то, что мысленно уже согласился работать с майором, Джим вошел в комнату к раненному и остановился возле постели в ожидании.

Элмара не так-то просто было вычеркнуть из списка живых, хотя на этот раз его брат-медик сильно сомневался, что ему удастся выкарабкаться. Юэн уже успел размотать повязку и теперь своими большими, толстыми как корни деревьев, пальцами, прощупывал живот раненного, двигаясь издалека и постепенно приближаясь к ране. Лицо Элмара было напряжено, глаза плотно закрыты. Руками он вцепился в матрас, на котором лежал, и всё-таки, когда пальцы Юэна подобрались ближе к ране, не выдержал и застонал. Оставив его в покое, доктор Сайбер посмотрел на отца и неопределённо качнул головой. Лайнол, ничего не говоря, забрал из миски с водой губку и вытер лицо своего младшего сына.

- Мы заберём его домой, - распорядился глава рода.

- Это может убить его, - предупредил доктор Кригс.

- Вы и так считаете, что он умрёт, - бросил Лайнол Сайбер. - Пусть это случится дома. Чарли! Вы с Тевисом позаботьтесь о носилках.

Однажды Элмара уже везли в очень тяжёлом состоянии домой, не зная, выживет ли он, или скончается по дороге. И сейчас Лайнол не собирался оставлять Элмара в Лексингтоне. Его точку зрения разделяли и остальные. Чарли бросил взгляд на Элмара и пошёл к выходу. Тэвис, ничуть не таясь, судорожно вздохнул, и пошёл вслед за ним, на ходу утирая слёзы.

Когда дверь за ними закрылась, Элмар открыл глаза. Юэн вместе с доктором Кригсом накладывали свежую повязку. Эл обвёл взглядом комнату и остановился на незнакомом лице. Методом исключения он определил, что именно этот янки был тем самым лейтенантом Бигстоуном, который нашёл его на пустыре и сообщил о нём родным. Элмару непременно хотелось поблагодарить этого человека. С трудом разжав пересохшие губы (пить ему было категорически нельзя), Эл сосредоточился и произнёс:

- Спасибо... за то, что... сообщили семье. - Говорил он тихо, потому что от боли и кровопотери сильно ослабел. - Я вам... очень благодарен, сэр.

На большее сил не хватило, но по крайней мере, он сказал то, что хотел.

Джим удивился - он не ждал благодарности за простую, в общем-то услугу, думал, что Элмар позвал его, чтобы сообщить что-то важное для следствия, но в ответ всё же кивнул.

- Мне было нетрудно, сэр, - вежливо сказал он, - поправляйтесь.

В других обстоятельствах Бигстоун сказал бы что-то вроде "это моя работа", но, учитывая непростые отношения Сайберов с военной полицией, воздержался. Сочтя, что сделал всё, что мог, Джим попрощался с присутствующими в комнате и отправился к себе - собираться. Благодаря своей поездке на "Шакалий ручей", Джим совсем не спал ночью и теперь вынужден был ехать до Остина так толком и не отдохнув, но лейтенант не жалел о своем поступке. Всё-таки судьба не часто дает шанс сделать людям что-то хорошее. Пусть даже это хорошее и не так значительно, как бы хотелось.