Глава девяносто вторая,
в которой повествуется о делах давно минувших, и теперь уже не слишком важных, но без этих пояснений представления о взаимоотношениях между некоторыми персонажами будут неполными...

...Мальчик лет восьми сбежал по лестнице, решительно атаковал тяжёлую дверь - и вырвался на широкий, каменный двор. Было совсем раннее утро, свежо и даже прохладно. Большая часть обитателей дома на Шакальем ручье едва начинали подниматься.

Мальчик поёжился, чувствуя, как утренний воздух пробирается под рубашку, и побежал через двор к конюшне. Ему захотелось посмотреть, не ушла ли Псина. Но старый пёс был на месте, открыл один глаз и даже пошевелил ухом, когда мальчик, присев на корточки, погладил его по жёсткому загривку. Пёс был настолько стар, что его даже перестали привязывать, и он просто валялся теперь целыми днями в углу рядом со входом в конюшню. Мальчик беспокоился, потому что его дедушка Этан объяснил, что Псины скоро не будет.

- Не надо его больше привязывать, Аль, - сказал он однажды. - Он совсем старый. Скоро уйдёт.

- Куда? - удивился Элмар, которого в то время ещё многие называли этим мягким именем - Аль.

- Куда-нибудь, где ему никто не помешает, - ответил старик Этан. - Животные стараются не доставлять людям хлопот, когда умирают.

Элмар задумался.

- Но ведь люди никуда не уходят, когда умирают, - поделился он своим сомнением. - Дедушка Джон не ушёл, он умер в своей комнате, и его похоронили на нашем кладбище.

- Люди - не животные, Элмар, - объяснил дед. - Мы ведь не ведём себя, как они. Мы не едим траву, не ходим на четвереньках.

- Некоторые ходят, - через солидную паузу тихо возразил Элмар, поглядывая на деда своими хитрыми зелёными глазами. - Вот как дядя Морис на осеннем празднике.

Старик Этан строго посмотрел на внука, размышляя, не стоит ли отвесить ему подзатыльник, чтобы не подшучивал над старшими. Но Элмар смотрел с такой невинной непосредственностью, что у деда рука не поднялась.

- И ты встанешь на четвереньки, если выпьешь галлон виски за вечер, - проворчал он. - Когда подрастёшь, конечно.

Элмар подумал и мотнул головой.

- Не буду я пить галлон виски, - решил он. - Не хочу, чтобы надо мной смеялись.

Вместо ответа, старик Этан ласково потрепал его широкой ладонью по волосам...

Прошло немного времени - и Псина исчезла...

...Элмар приоткрыл глаза - и пришёл к выводу, что сам пока ещё никуда не исчез. Рядом с ним маячила некая "грозовая туча", загораживая собой весь угол комнаты. "Тучей" был его родной брат Юэн. Доктор Сайбер - как уважительно называли его в округе. Это было хорошо, потому что означало, что он, Элмар, всё ещё жив. Но могло быть и лучше, если бы на месте Юэна сейчас оказалась одна стройная, белокурая особа, на появление которой Элмар очень надеялся. Он снова закрыл глаза, вяло подумав о том, что брат не даст ему уйти раньше времени, и важное дело, которое Элмар должен был сделать ещё много лет назад, всё-таки удастся довести до законного финала...

* * *

Хьюстон, 1858 год

Самому младшему сыну Лайнола Сайбера уже исполнился двадцать один год. Из худенького юноши он успел превратиться в высокого парня, изящного в материнскую породу, но крепкого и превосходно развитого. Неравномерно выгорающие на солнце русые волосы, весёлые глаза, немного коротковатый, но прямой и тонкий нос, мужественные, утончённые черты лица, делали его весьма симпатичным и располагающим к себе. Узкие ладони с тонкими пальцами прекрасно справлялись и с оружием, и с лассо, и в драке его кулак ничуть не казался противникам лёгким, как и сам Элмар Сайбер никогда не был слабым или изнеженным. Он уже четыре года ходил в рейнджерах, и его признавали опытным и способным командовать людьми человеком, прямым, честным и мужественным. Окружающим он казался простым и открытым, хотя в душе его гнездилось достаточно тайн, о существовании которых не знала даже родная мать...

Элмар Сайбер сам точно бы не определил, зачем его принесло в Хьюстон и чего он собирается добиться. Он оправдывался тем, что ему нужно разузнать, как дела у доктора Майкла Шредера, который недавно был серьёзно ранен. Бандитская пуля раздробила ему малую берцовую кость, и заживление шло из рук вон плохо, а Эл хотя и не был личным другом доктора, всё равно беспокоился о нём. Не так просто рейнджерам найти врача, который согласится таскаться с ними по прерии в поисках бандитских пуль и индейских стрел.

Но визит к доктору был всего лишь отговоркой. На самом деле, Элмар хотел увидеться с Бэсс. Прошло уже полтора месяца с их первой встречи, а Эл так и не решил, что ему делать. Он считал, и не без оснований, что поступил бесчестно, соблазнив женщину, воспользовавшись её испугом, и тем, что она благодарна ему за помощь. Когда рейнджеры отбили у бандитов дилижанс, Элмар взялся отвезти юную миссис Гибсон домой. Она нуждалась в помощи и утешении, вот только это самое утешение зашло слишком далеко... Элмар и сейчас краснел, когда вспоминал, как всё было, но несмотря на мучивший его стыд, не мог не признать себе, что случись всё снова - он не устоял бы и поступил так же. Его влекло к Элизабет Гибсон, первой женщине, которую он познал как женщину.

Тому, что до двадцати одного года Элмар сохранил свою невинность, способствовало воспитание. Точнее сказать, один эпизод, который произошёл не с ним, а с его старшими братьями. Самому Элмару было лет восемь-девять, когда случился скандал из-за его брата Юэна, которому в ту пору было уже больше двадцати. Элмару, как и большинству живущих в доме, о конфликте никто не докладывал. Эл подглядывал и подслушивал сам. Ему всё было интересно, он везде совал свой нос, причём быстро научился делать это так, чтобы не попадаться старшим. Но сцену, которую он наблюдал, спрятавшись на галерее, напротив угловых покоев дедушки Этана, ему лучше бы было не видеть и не слышать. Он далеко не всё понял тогда, но много чего запомнил и расшифровал впоследствии. Элмара так напугала вся происходящая на галерее сцена, что он был даже рад, что Алан, самый старший из его братьев, заметил что-то подозрительное - и пришлось спешно унести ноги, так и не досмотрев, чем всё это кончится. В тот день Элмар ходил очень тихий, и старательно высматривал везде и всюду Юэна, но брат появился только на следующий вечер, и тоже вёл себя очень тихо...

Детское впечатление оказалось крепким, и несмотря на общительный нрав и на то, что Эл легко ладил с противоположным полом, ему даже в голову не приходило начать строить кому-то глазки, или хотя бы ради любопытства пойти к проституткам. Он вёл себя с женщинами спокойно, доброжелательно, и совершенно невинно. И тут вдруг поддался безотчётному влечению к одной, конкретной женщине. А потом Эл, сгорая от стыда, утверждал, что женится на ней, а она... Она попросту выставила его за двери. Элмар старался забыть, но не смог, хотел поговорить с отцом, или хотя бы с кем-нибудь из братьев, но испугался, что дойдёт до деда, и будет на этот раз гораздо хуже, чем с Юэном, потому что Юэн всего лишь шлялся по проституткам и устраивал оргии, а не соблазнял честных женщин.

Элмар не раз спрашивал себя: неужели он до такой степени боится Этана Сайбера? Он любил деда, может быть, даже больше, чем отца, но он действительно боялся. Не наказания. Он вспоминал Юэна, уже практически взрослого человека на тот момент, когда произошла памятная разборка на галерее, и думал, что на месте брата умер бы от стыда, если бы попал в такую же ситуацию. Не умер - так грохнулся бы в обморок, и этим наверное усугубил бы презрение своего сурового деда. Поэтому Элмар промолчал, и так и не признался в своём поступке. Никому.

Теперь Элмар привязал лошадь и подошёл к двери дома, в котором обитала миссис Гибсон, юная вдова, которую он так легкомысленно обесчестил. Он поднял руку, и решительно постучал. На самом деле, никакой решительности в нём не было, но он нашёл в себе мужество приехать и постучать. Он должен был видеть Бэсс, и будь что будет!

Наверное, было какое-то совпадение в том, что Элизабет Гибсон, чистившая сейчас в одиночестве столовое серебро, думала о Элмаре Сайбере как раз в тот момент, когда он задумал к ней явиться. Мысли эти были беспорядочны, хотя преобладал в них, пожалуй, стыд. Невзирая на всю свою самостоятельность и несколько пренебрежительное отношение к общественному мнению, Элизабет было очень стыдно за свой проступок. Она прекрасно понимала, что приличной женщине, тем более, молодой вдове, не подобает вести себя как какой-нибудь распущенной оборванке, которая не знает других способов отблагодарить мужчину, кроме как собственным телом. И почему-то больше всего миссис Гибсон удручало понимание, что в Остине этому бы никто не удивился. Семья Бэсс жила бедно и после смерти отца состояла из одних только женщин. Соседи открыто считали, что для Элизабет, как красивой и, главное, своенравной девочке, пойти по дурной дороге труда не составит. Поэтому-то и сватовство пожилого хьюстонского предпринимателя все сочли редкой удачей. Да так оно и было. Мистер Гибсон хорошо относился к жене, баловал и охотно посвящал ее во все свои дела. Впоследствии Элизабет поняла, почему он это делал - чувствовал скорую смерть. И, скорее всего, по этой же причине Гибсон женился на юной девушке из бедной семьи - из жалости. Эту жалость Бэсс к себе и чувствовала во время своего первого брака и была за нее, невзирая на гордость, благодарна. К сожалению, иных чувств, кроме благодарности, Элизабет к мужу не испытывала, но считала это вполне для себя естественным. Вот такая она холодная женщина. Вернее, такой она себя считала до встречи с Сайбером.

При воспоминаниях об Элмаре Бэсс невольно покраснела и принялась с удвоенной энергией чистить вилку. Элизабет не считала, кстати, что любовник цинично соблазнил ее, воспользовавшись ситуацией. Слишком уж растерянно прозвучала его просьба выйти за него, чтобы быть наигранной. Должно быть, порядочный юноша. И зачем она позволила ему зайти так далеко? Нужно было его оттолкнуть и, как полагается, строго напомнить о своем покойном муже, трауре и приличиях. Если уж на то пошло, любовников нужно выбирать из числа взрослых мужчин, а не совращать совсем молодых. Впрочем, Бэсс не могла не признать, что к прочим мужчинам у нее такой странной тяги как к Элмару и не наблюдалось. Хотя, может быть, это действительно было последствие пережитого страха.

Занимаясь самообманом и убеждая себя, что ничего такого она к Сайберу не испытывает и это не имеет значения, так как больше она его не увидит, миссис Гибсон закончила свое занятие и, закрыв ящик, поручила Линде унести его наверх, когда раздался стук в дверь. Причем в дверь боковую, куда обычно стучались лишь свои. Самолично открывая дверь, Элизабет никого особенного увидеть не ждала. Тем более человека, о котором думала с минуту назад. По этой причине на какое-то время Бэсс утратила самообладание и покраснела, молча рассматривая гостя. Все слова разом вылетели у нее из головы, однако благоразумия закрыть дверь и отогнать искушение от своего порога у миссис Гибсон не хватило. Вместо этого она сказала своему искушению, правда, с некоторой заминкой:

- Что вам нужно?

Умом Элизабет понимала, что неплохо было бы сделать вид, что она приняла Элмара за одного из своих постояльцев, которые пришел по какому-нибудь делу, но до такой степени лицемерия она не могла себя заставить опуститься. Тем более что Бэсс была слишком взволнована, и это говорило лучше всяких слов, что она прекрасно помнит и самого Элмара, и всё что между ними было. К слову сказать, траур молодая вдова мистера Гибсона сняла сразу после встречи с Сайбером - посчитала непорядочным делать вид, что она убивается по мужу, после того как сменила его в постели на другого. Пусть об этом никто и не знал и мистер Йорк был очень недоволен подобным отступлением от условностей, но по-другому у Бэсс поступить не получилось. Так что сейчас она не выглядела как вдова - просто как семнадцатилетняя хозяйка гостиницы средней руки.

Элмар почему-то не ожидал, что она сама откроет - и притягательный кошмар последних полутора месяцев вдруг окажется прямо перед ним, собственной персоной. Он едва не шарахнулся, но вместо этого стиснул зубы и удержался на месте. Зато покраснел, ничуть не меньше Бэсс. Заставив себя выдохнуть и разжать зубы, он сказал, поспешно, будто боялся, что она захлопнет двери:

- Миссис Гибсон! Я... Мне нужно поговорить с вами. - Он сглотнул, спохватился, сорвал с головы шляпу и провёл рукой по волосам, больше скрывая своё смущение, чем поправляя примятую шляпой шевелюру.

Надо было начинать говорить сразу, потому что она могла сказать "нет" - и захлопнуть двери. Элмар так испугался этого, что невольно шагнул вперёд, поставив ногу на порог. Теперь даже если бы Бэсс попыталась закрыть дверь, помешал бы его сапог.

- Бэсс! Я все эти полтора месяца только о вас и думал, - добавил он, глядя на неё своими зелёными глазами, которые сейчас блестели, выдавая его волнение. - Мне нужно так много объяснить вам, и если бы вы меня выслушали, может быть, вы бы со мной согласились, потому что в моих намерениях нет ничего дурного. Пожалуйста!

Он бросил быстрый взгляд по сторонам, будто боялся, что кто-то подкрадётся и подслушает. Хотя слушать, по большому счёту, пока было нечего.

Эмоции эмоциями, но Бэсс совсем не улыбалось разговаривать в месте, где их легко можно было подслушать. Если какая-нибудь любопытная горничная узнает об их с Элмаром отношениях, да еще и с красочными подробностями перескажет их кому-нибудь - это неизбежно дойдет до мистера Йорка. А опекун, безусловно, устроит Сайберам скандал и потребует, чтобы Элмар женился на Бэсс. Мало никому не покажется. Поэтому, руководствуясь, скорее, страхом, чем разумом, Элизабет кивнула:

- Хорошо, ступайте за мной.

Самым благоразумным было, кстати, захлопнуть перед Элмаром дверь дома (вернее, попытаться захлопнуть, учитывая его ногу) - однако, Бэсс не сделала этого. Она не видела, о чем им разговаривать, но всё же слова случайного любовника заставили ее сердце забиться сильнее. Значит, не забыл, не выбросил из головы как ненужное происшествие...

Бэсс проводила Элмара во внутренний дворик своего дома - место достаточно уединенное по причине своей отгороженности со всех сторон стенами, но пригодное для приема гостей. Здесь, за небольшим столиком гладко обструганного дерева, мистер Гибсон часто обсуждал с партнерами деловые вопросы: тихо, спокойно, а главное - в тени большого раскидистого платана. Правда, особенной прохлады Элизабет не чувствовала - она, напротив, ощущала странный жар в крови и на всякий случай села подальше от Сайбера.

- Садитесь, - предложила она гостю сдержанным тоном. - Я выслушаю все, что вы скажете. Только без "Бэсс", - предупредила Элизабет сразу. - Миссис Гибсон.

Трудно сказать, зачем Бэсс нужно было так цепляться за имя покойного мужа. Она никогда не отличалась особенной церемонностью. Наверное, просто опасалась, что из-за ее легкомыслия полтора месяца назад Элмар сочтет ее какой-нибудь веселой вдовой, которая не пропускает мимо себя ни одного мужчины.

- Хорошо, миссис Гибсон, - покладисто согласился Элмар, и сел на стул, так и держа шляпу в руках.

Что он мог сказать этой женщине? Ещё раз предложить ей выйти за него замуж? Но этого мало. Надо что-то ещё, более существенное, если он не хочет, чтобы она снова прогнала его. А почему-то Элмару этого не хотелось. Более того, сейчас, снова заговорив с Элизабет, он почувствовал, что она привлекает его ещё сильнее, чем он себе воображал. И всё-таки он взял себя в руки, и постарался говорить спокойно.

- Миссис Гибсон! - начал он наконец. - У меня никого не было, и не будет, кроме вас. Я знаю, что поступил очень дурно, и если вы прогоните меня - уйду.

Он смотрел на свои руки, и чувствовал, что щёки горят, как от пощёчины. Нужно было как-то совладать со стыдом, и быть мужчиной, а не нашкодившим мальчишкой. Беда лишь в том, что именно мальчишкой он себя сейчас и чувствовал. Он с усилием повернул голову и посмотрел на Бэсс.

- Но я не хочу уходить. - Это уже прозвучало гораздо твёрже. - Я не знаю, зачем я приехал сюда. Наверное, чтобы вы знали, что... я люблю вас.

Почему-то от этих слов кровь прилила к щекам Бэсс еще сильнее предыдущего, хотя она ничего не сказала. А что было сказать? Что она не должна его слушать? Ложь! Не хотела бы слушать, сразу бы выгнала, без разговоров. Но, даже чувствуя, что сама запутывается, Элизабет не могла не испытать странного сочувствия к этому молодому человеку, который сам не знал, чего хочет. "Зря я его соблазнила", - подумала Бэсс (правда, без должного раскаяния) и, протянув руку, зачем-то пожала ладонь своего пылкого собеседника, успокаивая его.

- Не волнуйтесь, - сказала она мягким тоном. - Я на вас не сержусь и вы ничего не обязаны делать. Это была случайность.

Миссис Гибсон не совсем верила в то, что говорила, но не хотела, чтобы Элмар тяготился осознанием того, что должен обязательно жениться на соблазненной им женщине. Это порядочно, конечно, но Бэсс не хотела замуж. Тем более, за одного из Сайберов.

- Случайность? - Элмар прищурился, повернувшись к ней всем телом, будто её прикосновение ужалило его. - Это была случайность?! Что вы говорите? Ничего просто так не случается!

Он бросил шляпу на стол, потому что она ему мешала, путаясь в руках. И стул стоял слишком далеко, поэтому Элмар вскочил на ноги. Теперь он стоял перед Бэсс, и смотрел на неё, отбросив всё своё смущение.

- Может быть, я именно ради вас не прикасался ни к одной женщине, - сказал он с убеждением в голосе, даже не удивившись собственной смелости. Или наглости. Сложно было понять, что именно нужно ради того, чтобы признаваться женщине в подобных вещах. - Вы говорите: "Случайность"! Случайность... Просто скажите, что вы ничего не чувствуете - и я уйду.

Он предложил это совершенно искренним тоном, хотя внутри что-то оборвалось, и по животу разлился холод. "Если она меня прогонит - я пойду и во всём признаюсь деду", - подумал он про себя. Впрочем, Элмар был совершенно не уверен в том, что действительно это сделает. Но он не мог заставить Бэсс полюбить себя, если она сама этого не хотела.

Элизабет была далеко не так принципиальна, но всё же откровенно лгать она не любила. Ей не хотелось, чтобы Элмар уходил. Пусть его появление и переворачивало ее жизнь вверх дном, но всё во всем этом было какое-то ощущение полноты, от которого Бэсс просто не могла отказаться. И она не видела никаких причин, почему должна врать своему собеседнику. Лучше сказать правду (как она есть), а там - будь, что будет.

- Нет, - покачала Элизабет головой, посмотрев на Элмара. - Я не могу так сказать. Ведь я тоже люблю вас. - Покраснев, Бэсс опустила взгляд. - Просто мне, наверное, проще прятаться за всякие слова вроде "случайность", чтобы ничего не усложнять. Извините, если задела ваши чувства.

Несмотря на то, что Элизабет не считала себя трусливой, почему-то встретиться взглядом с Элмаром, она никак не могла решиться.

Зато Элмар моментально воспрянул духом, навострил уши, распушил хвост - в общем, обрадовался самым непосредственным образом. И тут же опустился на колено у ног миссис Гибсон. Нет, ему никто не объяснял, что перед любимой женщиной нужно вставать на колено, и он ни разу не видел, чтобы так делал его отец, или кто-то из его братьев. Просто Элмар очень обрадовался, услышав, что Бэсс его тоже любит, и дальше у него всё получилось само. Сработал какой-то более глубинный инстинкт, который наверное во все времена заставлял мужчин становиться на колени перед любимыми женщинами.

- Нет-нет! Не надо извиняться! - Он сцапал её за руки. - Если вы чувствуете то же, что и я, тогда зачем нам делать вид, что мы чужие друг другу? Разве любовь - это не самое главное, что соединяет двух людей? Может быть, вам кажется, что я тороплюсь, но у меня такое чувство, будто я знал, что встречу именно вас.

Он говорил настойчиво, но не делал попыток от слов перейти к делу. Для этого Элмар был ещё слишком неопытен. Первый раз всё получилось само, но обстоятельства были совсем другие. Сейчас Элмар не мог решиться обнять её, или хотя бы поцеловать её руки, которые он держал в своих.

Элизабет почувствовала, как ее пальцы вздрогнули от волнения, но всё же не стала отталкивать Элмара. Конечно, его повторяемые на все лады заверения, что она для него особенная женщина, тешили ее тщеславие, но поверить Сайберу у Бэсс как-то не получалось. Будучи женщиной юной, но всё же по-житейски мудрой, она прекрасно видела, что Элмар - привлекательный и обаятельный молодой человек, не страдающий особенной застенчивостью в обращении с девушками и не лишенный пылкости. Очень странно, что у него до сих пор никого нет. Но оглашать свои соображения Элизабет не стала, равно, как и долго сомневаться. Она была молода, влюблена, и, как следствие, безрассудна.

Не отвечая на вопрос Элмара (а может быть, отвечая, но завуалировано) миссис Гибсон осторожно осведомилась:

- А твоя семья знает обо мне?

В семнадцать лет Бэсс еще волновала собственная репутация.

Элмара, к сожалению, волновала не репутация, а своя шкура и самолюбие.

- Нет, они не знают, - признался он. - Я хотел сказать, но потом подумал, что не должен этого делать, не предупредив вас.

В какой-то мере это была правда. Гораздо безопаснее было бы прийти к отцу и сказать, что он собирается жениться и невеста согласна, чем признаться, что он совратил юную вдовушку, прежде чем успел сделать ей предложение.

- Миссис Гибсон! Почему вы не хотите выйти за меня? - спросил он. - Я не бродяга, мои родители - уважаемые люди. Они полюбили бы вас, так же как я вас люблю.

В этом Элизабет сомневалась. Она достаточно долго жила возле Остина, чтобы наслушаться слухов о семье Сайберов и царящих там порядках, чтобы считать, что придется не ко двору в этой семье. Конечно, делать вывод на основе сплетен и чужих домыслов - неразумно, но Бэсс привыкла быть единоличной хозяйкой в своем доме и вмешиваться во все дела семьи, которые посчитает нужными для себя, что, судя по всему, мало вписывалось в образ жизни "Шакальего ручья". Поэтому она покачала головой.

- Здесь мне спокойнее, - сказала она уверенно. - И я не хочу ни за кого замуж. К тому же ты ведь рейнджер, и у тебя, наверное, на семью нет времени, - предположила Бэсс наугад, не зная какую еще отговорку выдумать. Уверенность в том, что ей не надо выходить замуж, была сильнее чувств к Элмару.

Одно было хорошо: Сайбер ничего не рассказал отцу. Успокоившись окончательно, Элизабет сказала:

- Это хорошо, что семья ничего не знает. Иначе дойдет до моего опекуна, и он тебя убьет. Ну, или заставит жениться, - справедливости ради допустила Бэсс и такой вариант. - А я не хочу ничего делать против своей воли. Понимаешь?

Элмар вздохнул, поднялся с колена и снова сел на стул. Некоторое время он просто сидел, смотря на свои руки. Потом поднял голову и посмотрел на Бэсс серьёзным взглядом.

- Не понимаю, - признался он. - Я понимаю только, что вы мне отказываете. Причины не имеют значения.

Он встал и забрал со стола свою шляпу. Вид у него был такой, будто он сам не решил, что ему сделать: уйти, или попытаться ещё раз что-то объяснить. Бэсс связывала его этой фразой о том, что она не хочет ни за кого замуж. Если бы она сказала: "не могу" - можно было доискаться до причины и разрешить её. Если бы дело было в опекуне Бэсс - Элмар нашёл бы способ урезонить этого человека. Но Бэсс не хотела замуж! Почему-то Элмар был к этому не готов. Он знал, что девушки, да и одинокие женщины, обычно замуж хотят.

- Я всё равно буду любить вас, - сказал Элмар, глядя на Элизабет блестящими глазами. - И мне нет дела до того, что ваш опекун может убить меня за это. Да собственный отец спустит с меня шкуру, если узнает, что я тут говорю. Но Бэсс! - Он отбросил шляпу и порывистым движением снова оказался у её ног, обхватив её колени, будто так можно было удержать её, если бы она вздумала вырываться. - Мне всё равно! Я хочу быть с тобой, и если ты тоже хочешь этого, почему я должен уходить?

Порыв Элмара был достаточно неожиданным. Элизабет растерялась. Невольно отпрянув, она взялась руками за плечи любовника, словно собираясь оттолкнуть его и встать.

Миссис Гибсон считала, что она и так живет вполне счастливо, без всяких дополнительных семейных проблем, получая помощь, если нужно, от мистера Йорка. Ну, может быть, в будущем она и планировала выйти замуж, за кого-нибудь солидного человека, который будет хорошо заботиться о ней и ее деле, а уж явно не за рейнджера, который неизвестно где носится, бросив ее на свою семью. Стоило бы объяснить это Элмару, тем более что Бэсс не обиделась на его выходку (сама дала повод), но нужные слова не находились. Зато в голову лезли всякие искусительные мысли, которые заставляли забывать о своих планах. Так что вместо сопротивления Элизабет обняла Сайбера за шею и прижала его к себе.

- Может быть, - сказала она, рассеянно перебирая волосы Элмара. - Может быть, вам и не стоит уходить.

Это было не совсем честно, но во влюбленном состоянии сложно разбирать вопросы чести и бесчестья. Особенно пылким натурам, к которым, на свою беду, относилась Бэсс Гибсон. Впрочем, она допускала возможность, что семейная гордость всё-таки проснется в Элмаре и он откажется от своего беззаконного предложения.

Но похоже было, что семейная гордость почила где-то очень глубоко, одурманенная близостью Бэсс не хуже, чем каким-нибудь виски.

Элмар был ещё слишком молод, и опыт его близкого общения с женщинами сводился к той единственной встрече, которая состоялась между ними полтора месяца назад. Такие понятия, как осторожность, ему вообще были неведомы, поэтому объятия Элизабет подействовали на него самым сильнейшим образом. По телу его пробежала дрожь, и он принялся целовать и обнимать Бэсс, не в силах не то, чтобы от неё оторваться, но даже остановиться. Конечно же, он благополучно позабыл, что она просила не называть её по имени.

- Бэсс! Я люблю тебя, Бэсс! - шептал он, не в состоянии придумать что-нибудь более оригинальное.

Для обольстителя и соблазнителя он действовал чересчур прямолинейно, но устоять даже не пытался.

Устоять было, действительно, сложно. Да Бэсс и не хотелось этого делать. Ей было еще меньше лет, чем Элмару и она тоже была в первый раз влюблена. Сделав однажды чудесное открытие, как ей приятны ласки любовника, Элизабет не могла заставить себя его оттолкнуть. Напротив, она продолжала его обнимать, и отвечать на его поцелуи с таким пылом, словно их окружала темнота, а не солнечный свет.

К счастью для беспутной хозяйки гостиницы и ее не менее беспутного гостя, послеобеденный час не располагал к появлению ненужных свидетелей и ничей любопытный глаз не увидел эту страстную сцену. Но остатки здравого смысла всё же подсказали Элизабет, что надо как-то усмирять свои желания. Сделав руками протестующее движение, она сказала Элмару:

- Не здесь же.

Этот сдерживающий жест пробился в сознание Элмара, и он, продолжая сверкать глазами и учащённо дышать, всё-таки отодвинулся от Бэсс.

- Да... Конечно, - кое-как выдавил он из себя, но повиновался. Правда, оторваться от Бэсс совсем ему не хватило сил, поэтому он перехватил её руки, и поднялся, мягко увлекая любовницу за собой. Куда идти - он конечно же не представлял, но что-то подсказывало, что надо прежде всего покинуть двор.

Элмар взял Бэсс на руки, и порывистым движением ринулся к двери. При этом смотрел он на Бэсс, а не себе под ноги, и лишь какое-то чудо, или чутьё, помогало ему не спотыкаться и не задевать окружающие предметы.

- Куда? - спросил он, прижимая Бэсс к себе.

Вопрос был простым и даже странным. Разве Элмар уже успел забыть дорогу к спальне своей первой любовницы? Но ответить сразу Бэсс почему-то оказалось сложно. От мягких, но в то же время уверенных прикосновений Сайбера у Элизабет закружилась голова. Поэтому, обнимая Элмара, она негромко сказала:

- Справа будет лестница на второй этаж, а потом налево.

Испугавшись собственной смелости (или же бесстыдства), Бэсс закрыла глаза, надеясь, что никто им с Элмаром по дороге не встретится. Иначе не миновать скандала. Впрочем, думать о последствиях своего безумства было уже поздно, да и не думала Элизабет о них вовсе. Сейчас она уповала лишь на удачу и на то, что Элмар куда-нибудь не туда не вломится.

Эл уже вспомнил, и живо свернул на нужную лестницу. Он взлетел по ступенькам. Прижимая к себе любовницу и зыркая по сторонам ревнивым взглядом, как зверь, который несёт к себе в нору добычу и готов дать отпор любому, кто вздумает оказаться на пути, Элмар ринулся к комнате и толкнул дверь. Проскользнув со своей ношей внутрь, Элмар тут же толкнул дверь на место и пару секунд стоял, привалившись к ней спиной.

Никто их не заметил, никто им на пути не попался, в коридоре было тихо. Тогда Элмар поцеловал Бэсс, и потащил её к кровати. Теперь он уже совсем не сдерживал себя, уложил любовницу на спину, целуя её жарко и страстно, и попутно находя застёжки и завязки на её одежде.

Семейная честь, мораль, осторожность - всё это отступило окончательно, и Элмар хотел только одного: чтобы они были вместе, и чтобы это длилось как можно дольше, а потом - потом чтобы нашёлся какой-то способ, случилось какое-то чудо - и им уже никогда не пришлось бы расставаться. Если первый раз Элмар был ошеломлён тем, что произошло, был морально не готов и не знал, что выйдет именно так, то сегодня он прекрасно понимал, чего хочет. И от этого хотел ещё сильнее.

Наверное, будь на месте Элмара другой мужчина, Бэсс бы испугалась. Страшно находиться во власти потерявшего голову человека, тем более, малознакомого. Но почему-то страха Элизабет совсем не ощущала. Ее томили разбуженные полтора месяца назад желания, которых прежде она никогда не испытывала и которые подсказывали ей весьма странные, с точки зрения порядочной вдовы, решения.

Бэсс никто особенно не наставлял в вопросах любви, но, выдавая дочь замуж за старика, мать, разумеется, предупредила ее о том, что некоторые вещи в браке ей, возможно, придется терпеть. Особенного отвращения первый муж Элизабет у нее и не вызывал, но и особой страсти тоже, чего явно недоставало её пылкой натуре. Разумеется, не понимая, чего ей недостает, Бэсс не думала ни на кого обижаться, в равной степени, как и искать себе чувственных удовольствий где-то еще.

Остатками разума понимая глубину своего морального падения, Бэсс всё же продолжала жадно принимать ласки Элмара, словно эта была их последняя встреча. Она, кстати, вполне могла оказаться и последней, что только придавало Элизабет легкость и бесшабашность в поведении. Раздевая и лаская любовника без малейшей застенчивости, она не задумывалась о том, что будет дальше.

В такие минуты трудно думать о чём-то, кроме того, что происходит... А когда всё завершилось, ещё более чудесно и пламенно, чем в первый раз, Элмар ещё некоторое время не был способен ни о чём думать. Просто лежал, держа в объятьях совершенно голенькую Бэсс, прижимаясь к ней всем своим обнажённым телом, среди разбросанной одежды, прямо на покрывале.

Ему казалось, что оторваться от любовницы сейчас - всё равно что содрать с себя кожу. Они непременно должны были слипнуться намертво, и хотя бы некоторое время оставаться ещё в этом состоянии. Хорошо бы, вечно. Но по мере того, как успокаивалось дыхание, мысли тоже начинали возвращаться в голову.

Элмар уже не задавался вопросом, что он делает и как ему не стыдно. Конечно, ему было стыдно. Он занимался самым настоящим развратом, и заставлял этим же заниматься Бэсс. Но как же прекрасно было то, чем они занимались! И как ужасно, что он так пал!

Элмар понял, что слишком путается в противоречиях, и постарался выкинуть всё это пока из головы. Потом наконец собрался с духом, и провёл пальцами вдоль позвоночника любовницы.

- Ты прекрасна, - шепнул он почти беззвучно, но они находились достаточно близко, чтобы чувствовать едва уловимое шевеление губ. - Я люблю тебя...

Теперь он устыдился того, что они оба голые и даже без одеяла, которое совершенно невозможно было на себя натянуть, по той простой причине, что они на нём лежали. Элмар спрятал лицо в волосах Бэсс, чувствуя себя обессиленным, счастливым и несчастным, и совершенно растерянным.

- Не прогоняй меня, - попросил он так же тихо, чувствуя, что щёки горят, и не только от пережитой страсти.

"Куда?" - чуть было не спросила Бэсс, которая находилась в таком благодушном настроении, что не собиралась никого никуда прогонять. В прошлый раз она, правда, выставила Элмара, но на то были причины. Слишком уж неожиданно всё обернулось и слишком сильные эмоции вызвало. Тогда Бэсс просто испугалась. Сейчас же она ничего не боялась, прекрасно понимая, что сама согласилась на порочную связь. Думать о том, что она наделала, и что еще собирается сделать, Элизабет не хотелось. Она просто прижала к себе руки Элмара, делая их объятия крепче, и ласково сказала:

- Конечно же, нет. Спи.

Хорошо было бы встать и хотя бы запреть дверь, чтобы никто не вошел, но Бэсс не хотелось этого делать. Напротив, ей хотелось немного подремать, а потом уже решать все возникшие проблемы. Тем более что она была почти наверняка уверена, что перед тем как войти, посетители постучат - всё-таки как хозяйка, Бэсс держала своих горничных в строгости.

Спать Элмару совершенно не хотелось. Он, конечно, устал, но он был ещё молод и полон сил. К тому же, прикосновение к коже Бэсс волновало его, а обещание не прогонять обнадёживало. Он чуть шевельнулся. Сейчас его чувствительность была обострена, и он улавливал малейшие нюансы. Мог, кажется, едва заметное прикосновение птичьего пуха почувствовать. Поэтому он моментально ощутил и живо представил, каких частей тела Бэсс касается, прижимаясь к ней. Было даже как-то неловко, что столь легко разыгрывается воображение.

- Ты хочешь спать? - спросил он тихо, и поцеловал Бэсс в плечо.

А потом одна его рука скользнула вниз, вдоль позвоночника любовницы. Другой рукой Элмар так и прижимал Бэсс к себе, и снова принялся целовать её, так что его намерения можно было легко разгадать. Он явно ещё не насладился тем делом, которым они тут только что занимались, и готов был осуществить ещё одну попытку доказать любовнице, какой он страстный мужчина...

...И с успехом доказал. После чего уж точно можно было признать, что они оба вымотались и устали, и задремать, так и не расцепляя объятий.

Правда, долго дремать не пришлось. Всё-таки чем неприятна должность любого руководителя - ни минуты покоя. Естественно, к управляющему гостиницей это относилось в первую очередь и через какое-то время в дверь постучали.

- Миссис Гибсон! - спросил чей-то женский взволнованный голос. - Вы здоровы?

Так быстро Элизабет не одевалась уже очень и очень давно: шустро выскользнув из объятий Сайбера, она накинула на себя халат, даже не посмотрев какой стороной и сказала, по возможности, менее испуганным тоном:

- Я приболела, Джоан, сейчас встану.

Интрижка интрижкой, но испытывать на себе всю ярость своего опекуна, обнаружившего, что воспитанница среди бела дня принимает в постели посторонних мужчин, Бэсс совершенно не хотелось. Так что, торопливо распихивая одежду куда попало с глаз, она жестом показала Сайберу, чтобы прятался под кровать.

Элмар не стал упрямиться, и моментально скатился на пол, ухитрившись на лету сцапать свою шляпу (благо она лежала на полу, прямо перед носом) и сапоги. Оказавшись под кроватью с этими, явно недостаточными для того, чтобы принять приличный вид, предметами, Элмар попытался высмотреть по полу вокруг себя, не валяются ли где поблизости его штаны, или хотя бы пояс с револьверами. Увы, не было ни того, ни другого, и Эл перевернулся на живот, чувствуя себя совершенно по-идиотски. К такому обороту он почему-то оказался не готов. А мог бы, между прочим, подумать, что Бэсс спохватятся.

Всё это было ужасно. Если бы сейчас в комнату ввалился его дед или отец, вытащил его за ногу из-под кровати и отходил чем-нибудь увесистым, Элмар счёл бы это справедливым воздаянием за своё низменное поведение. Что называется - пал так пал! Ниже некуда! Но воспоминание о проведённых с Бэсс минутах кружило голову и лишало возможности трезво мыслить. Вот он и лежал, дрожа от испуга и волнения, прижавшись к пыльноватым доскам пола, совершенно голый, с шляпой в одной руке и сапогами в другой, не смел шевельнуться, а в голову лезли обрывочные воспоминания, то об отце, то о сцене с Юэном, которую он подсмотрел в детстве, то об округлой груди Бэсс, то вообще какая-то несуразица без конца и края. Элмару было никак не совладать с участившимся дыханием, и не прогнать всю эту мешанину из головы, чтобы хоть как-то сосредоточиться. Не выдержав, он вцепился зубами в запястье, и сжимал челюсти до тех пор, пока от боли не потемнело в глазах. Зато потом всё как-то прояснилось, успокоилось, и он, как и положено заправскому рейнджеру, окончательно замер, неслышно и невидно, прислушиваясь к тому, что происходит в комнате.

Убедившись в том, что никаких видимых улик, свидетельствующих о том, что миссис Гибсон - беспутная женщина, в комнате не наличествует, Элизабет подошла к двери и открыла. Несмотря на то, что в критических ситуациях соображала Бэсс быстро - руки у нее дрожали, и чтобы чувствовать себя уверенней, она оперлась на косяк.

- Что случилось? - спросила Элизабет Джоан спокойно, хотя в ее тоне отчетливо слышалось: "умереть не дадут. - Кто-то пришел?

Горничная не обратила на недовольство хозяйки особого внимания - она с любопытством рассматривала ее лицо, гадая, что за недуг уложил миссис Гибсон в постель среди бела дня. Вид у Бэсс был и правда лихорадочный, так что ничего подозрительного Джоан не заметила, так что просто ответила на вопрос:

- Нет, никто не пришел, миссис Гибсон, мы просто вас потеряли. - И, сочтя, что причина недостаточно уважительная, поспешила добавить: - Что-то румянец у вас нездоровый, может быть, вам супу принести?

В другое время Джоан бы досталось за то, что напугала хозяйку почем зря, но сейчас Бэсс хотела только одного - побыстрее спровадить лишние глаза и уши.

- Нет, ничего не надо, - сказала она, покачав головой и невольно прижимая ладонь к щеке. - Я сейчас оденусь и выйду.

Выпроводив Джоан, Элизабет с облегчением выдохнула и на всякий случай заперла дверь.

- Выбирайся, - сказала она незадачливому любовнику, - она ушла.

Чтобы не смущать Элмара, Бэсс взяла щетку, отвернулась от кровати и стала расчесывать волосы, дивясь собственному бесстыдству. Почему-то особенного смущения она не испытывала, хотя и не могла похвастать ясным состоянием мысли. По крайней мере, что делать дальше, миссис Гибсон не знала.

Элмар полежал ещё пару секунд для верности, потом осторожно вылез. Поскольку Бэсс только что куда-то распихала его одежду, а сама отвернулась и занялась волосами, он положил сапоги и шляпу на пол, и присел на край кровати, прикрыв самую интимную часть тела краем одеяла. Наверное, выглядел он сейчас не лучшим образом, тем более, что и чувствовал себя по-дурацки. Где-то в глубине души шевелилось уязвлённое самолюбие: чтобы ему! - и пришлось прятаться в голом виде под кроватью! Но эту мысль перебивала более здравая: сам виноват. По крайней мере, за двадцать один год жизни родители успели внушить ему, что человек должен осознавать последствия своих поступков и нести за них ответ. И если в данном случае "ответ" выражался лишь в унизительном прятаньи под кроватью, то можно сказать, что он счастливо отделался.

Не смея поднять глаза, Элмар принялся разглядывать следы зубов у себя на руке.

- Бэсс, а куда ты мои брюки дела? - спросил он как можно более непосредственным тоном, и потёр запястье. Эта манера вцепляться зубами себе самому в руку в моменты сильных душевных переживаний Элмару не нравилась, но отделаться от привычки не получалось.

Бэсс огляделась по сторонам и задумалась: а куда, в самом деле, она подевала штаны? В спешке расталкивая вещи по разным углам, она, видимо, слишком увлеклась. Оставив волосы в покое, Элизабет стала искать разбросанную одежду, тем более что ей самой нужно было скоро одеваться и возвращаться обратно в гостиницу. К тому же необходимо было как-то незаметно вывести из своей комнаты Элмара. Вздохнув, Бэсс протянула любовнику штаны и посмотрела на него с невольным сожалением. Сразу было видно, что парень слишком смущен неловкой ситуацией и чувствует себя не в своей тарелке. Пожалуй, из этого дома убежит с радостью. И то верно - приличные мужчины не должны блудить с молодыми легкомысленными вдовами. Но, тем не менее, заметив на запястье Элмара какие-то следы, осведомилась Элизабет вполне заботливо:

- А что с рукой?

- Так, ничего, - спешно ответил Элмар, пряча руку за спину, как ребёнок, которого застали врасплох.

Показывать Бэсс, до чего он докатился, не хотелось. Элмар считал, что только что, под кроватью, проявил совершенно непростительную слабость, перепугавшись как маленький. А теперь как маленький прячет руки, чтобы Бэсс не увидела эту позорную метку, без которой он должен был прекрасно обойтись, если бы смог вовремя совладать с собой.

Элмар перестал прятать руки, мужественно забрал у Элизабет свои штаны, и принялся одеваться. Правда, убегать куда бы то ни было он не собирался. Несмотря на пережитые неприятные минуты, Элмар со свойственным ему упрямством не желал и думать о том, чтобы отказаться от женщины, которая не хочет за него замуж. Правда, нужно было подумать не только о себе, но и о ней. Их едва не застукали, и почему-то Элмару казалось, что в создавшейся ситуации, узнай кто о их разврате, на Бэсс будет куда больше позора, хотя бы потому, что она - женщина. От женщин всегда требуется более достойное поведение. Это с мужчины что взять? По крайней мере, так говорили его старшие братья.

Элмару совершено не хотелось, чтобы Бэсс была опозорена, поэтому встав и застегнув штаны, он повернулся к ней, всё ещё полуголый, но уже чувствующий себя более уверенно, и постарался успокоить.

- Если бы ты согласилась выйти за меня, я был бы рад, - сказал он. - Бэсс! Я тебя люблю, и мне всё равно, что со мной будет, лишь бы мы могли быть вместе. Конечно, если ты этого хочешь, - добавил он поспешно, потому что не хотел, чтобы она подумала, будто от её желания тут ничего не зависит.

Бэсс была слишком своенравна для мысли, что тут от нее ничего не зависит, так что просто присела на кровать и озадаченно посмотрела на Сайбера. Она сначала не поняла, к чему Элмар сказал свою фразу насчет того, что ему все равно, что с ним будет, но потом сообразила. Его семья и ее опекун. Вряд ли они обрадуются, узнав о незаконной связи воспитанников. На какую-то секунду Элизабет даже всерьёз задумалась о том, а не выйти ли ей и правда замуж за Элмара, но почти сразу она эту мысль отмела. Ее любовный дурман скоро пройдет, а жизнь долгая.

- И ты согласен? - спросила она его серьёзно, без шуток и кокетства. - Согласен прятаться дальше?

Несмотря на то, что Бэсс сама себе казалась очень умной, она ошибалась, полагая, что можно что-то скрыть от соседей. Тем более - любовную связь. В принципе, это возможно - если заводить недолгие романы вдали от дома и с разными людьми, то вполне можно сохранять репутацию приличной женщины и дальше. Постоянная же связь обречена на провал. Но откуда было Элизабет это знать? К сожалению (а может быть, на счастье) искусством обмана миссис Гибсон владела не слишком хорошо.

Наверное, у Элмара было нечто от природы, располагающее к тому, чтобы вводить людей в заблуждение, потому что несмотря на весь его стыд, и несмотря на то, что он прекрасно осознавал порочность своего поведения, он за полтора месяца не выдал себя в семье ни намёком. И не только в семье. Вообще нигде. Ему в голову не пришло даже похвастаться перед друзьями, что он уже не мальчик (а его неиспорченность по части женского пола у наиболее циничных и грубых его приятелей вызывала порой обидные шуточки). Нет! Эту тайну Элмар никому не мог доверить, потому что это была не только его честь, но и честь любимой женщины. Поэтому, на её вопрос, согласен ли он прятаться и дальше, он ответил:

- Если нет другого выхода - то да.

И сам покраснел от своих слов. Но не отступил. Сев рядом с Бэсс на край кровати, он взял её за руку, и улыбнулся.

- Может быть, когда-нибудь ты передумаешь, и выйдешь за меня, Бэсс, - сказал он тихо. - Но до той поры никто ничего не узнает. Я люблю тебя, и всё равно приду снова. Я не могу без тебя! - добавил он, заглядывая ей в глаза.

Слова Элмара звучали слишком хорошо, чтобы быть правдой, но, пожалуй, Бэсс была в том состоянии, когда женщины верят чему угодно. Она чуть пожала руку любовника и тоже посмотрела на него.

- Хорошо, - кивнула она ему, соглашаясь. - Договорились. Тогда я тебя всем представлю как своего кузена.

В этом был риск - всё-таки Сайберов знали, так что кто-то из семьи Элмара мог обнаружить эту ложь, но ничего умнее Элизабет в голову не пришло. Нужно же было как-то оправдать наличие у себя в доме постороннего мужчины. Тайное всё-таки слишком привлекает внимание, а родственники - это дело обычное. Тем более что двоюродная степень родства не исключает легкого флирта. Правда, прежде чем внедрять такой план в жизнь, нужно было незаметно выпроводить Элмара из своей спальни, а то грош цена вранью, но Бэсс с этим пока не спешила.

- А ты всегда такой покладистый? – уточнила она у него с любопытством.

Элмар пожал плечами. Настроение у него явно улучшилось.

- Не знаю, - признался он. - Дома считают, что я упрямый. Наверное, это так, потому что я бы не попал в рейнджеры в 17 лет, если бы не переупрямил капитана Хейли.

Элмар мог бы гордиться тем, что сам, без отцовской протекции, стал рейнджером, будучи несовершеннолетним мальчишкой. Он и гордился, но не настолько сильно, насколько мог бы. Так уж выходило, что несмотря на строгости воспитания, он всегда получал то, что просил у своих родителей. Конечно, речь шла не о каких-то несусветных требованиях "луны с неба", а о практических вещах, которые ему в любом случае были бы необходимы в жизни. Просто Эл получал их раньше, чем любой другой человек его лет. Поэтому он был с самого начала уверен, что если правильно себя поведёт - добьётся с капитана рейнджеров, чтобы его взяли на службу. Результат для Элмара был совершенно очевиден заранее, и наверное поэтому он не придало особого значения очередной победе.

С женщинами было не так. Женщины относились к той области, которая была неподвластна капризам и личным хотениям. Тем не менее, Элмар считал, что уже нашёл ту, которая ему нужна, и твёрдо вознамерился блюсти ей верность, чего бы это ему ни стоило.

- Через неделю мы уезжаем на западную границу, - сказал он серьёзно, не отпуская руки Бэсс. - Не знаю, когда вернусь, но как только вернусь - я сразу же приеду.

Бэсс улыбнулась и провела свободной рукой по волосам Сайбера, приглаживая их.

- Буду ждать, - пообещала она вполне искренне и, слегка пожав пальцы любовника, забрала у него свою руку.

Поднявшись с кровати, Элизабет принялась искать в ворохе одежды свою сорочку. На губах у нее при этом по-прежнему играла легкая улыбка. Несмотря на все трудности, Бэсс была счастлива и не испытывала потребности думать сейчас о дурном.

- А как тебе удалось переупрямить своего капитана? - поинтересовалась она у Элмара. - Ходил к нему домой до тех пор, пока тебя не приняли?

Безусловно, Бэсс подшучивала. Она от природы была смешлива, что помогало ей перешучиваться с клиентами в кафе, когда она подменяла кого-нибудь из работниц. Впрочем, сейчас это проявлялось уже меньше - как хозяйке, ей приходилось держать определенную дистанцию с другими.

- И, кстати, отвернись, - попросила она любовника, не дожидаясь ответа. - Мне нужно одеться.

Элмар послушно отвернулся, хотя ему ужасно хотелось подсмотреть. Понятно же, что когда обнимаешься с женщиной в постели, её не особенно-то разглядишь, а как существу юному и любопытному, Элмару хотелось видеть Бэсс без одежды. Тем более, что она была красива.

- Да нет, ходить к нему домой было бесполезно, - ответил он на вопрос Элмзабет. - Я сказал ему, что знаю и умею ничуть не меньше, чем все его люди, и всё, чего мне не хватает - это опыта. Но опыт не получишь, если будешь сидеть дома. Тогда он ответил, что возьмёт меня, если я прострелю подброшенную монетку. Я это сделал. - Элмар обнаружил, что из-под одеяла торчит край его рубашки, и вытянул её. - А потом то же сделал другой рукой. Ему пришлось сдаться.

Надев через голову рубашку, Элмар ухитрился из-под руки быстренько взглянуть в сторону Бэсс, но в следующую секунду он уже сидел, чинно отвернувшись.

- Ты красивая, - невинно заметил он. - Почему мужчина не может смотреть на красивую женщину, когда она одевается?

- Потому что красивая женщина стесняется, - ответила Бэсс, по-прежнему слегка улыбаясь.

Это, кстати, была правда. Не будучи наделена определенного рода самолюбованием, Элизабет с юности скромничала чужих взглядов, а недолгие годы супружества не приучили ее к иному. Одеваясь, она слушала рассказ любовника, почему-то не удивляясь тому, что капитан рейнджеров сдался на его уговоры. Всё-таки Элмар умеет быть убедительным. Когда хочет. Покраснев от воспоминаний, Бэсс мысленно спросила себя еще раз, не стоит ли сказать Сайберу, что она передумала и возвращаться ему не надо? Всё-таки не след приличной вдове заводить себе любовников, нехорошо это. Но доводы морали, естественно, быстро отступили - Бэсс с Элмаром было слишком легко и весело, чтобы ей хотелось его куда-то там гнать. Почему бы не позволить себе немного счастья? Так что, малодушно отогнав от себя мысль о расплате, Бэсс сказала:

- Если ты такой ловкий, то, может быть, сладишь со шнуровкой корсета?

Элизабет уже успела одеть на себя и нижнюю рубашку, и юбки, но вот с корсетом, как обычно, была проблема.

- Это полезный навык, - заметила она не без лукавства. - Заведешь себе в каждом городе по любовнице, нужно будет их всех одевать и раздевать.

Элмар вскочил и подошёл.

- Я лучше на тебе потренируюсь, - заявил он, ловкими пальцами перебирая и подтягивая шнурок. Мысль о том, чтобы завести кого-то ещё, его задела. Элмар в делах любви был неопытным и рассуждал достаточно прямолинейно. С его точки зрения, у мужчины могла быть только одна женщина. Он смотрел на своего отца, и знал, что Лайнол Сайбер любил всю жизнь только мать. В порыве откровенности Лайнол сам в этом признавался. Так что, напуганный приключениями Юэна и учёный примером главы рода, Элмар имел все шансы сохранять верность той, которую выбрал полтора месяца назад, внезапно и без колебаний.

- Бэсс, я не считаю тебя любовницей, - сказал он, завязывая концы шнурка и утыкаясь носом в плечо миссис Гибсон. - Мне кажется, это какое-то легкомысленное слово. А я тебя люблю, и всегда буду любить. Вот увидишь.

Он обнял её за талию и прижал к себе, понимая, что они напрасно тянут время, но и не в силах отцепиться.

Бэсс тоже понимала, что время медленно, но верно уходит, но, тем не менее, закинула руку за спину, обнимая Элмара. Всё-таки скоро им предстояло расстаться. Впрочем, как надеялась Элизабет - не дольше, чем до сегодняшней ночи.

- "Любовница" от слова "любить", - заметила она, слегка улыбаясь и удерживая себя от логичного вопроса: "а кем ты меня считаешь, если не любовницей?". Тогда Элмар может снова завести разговор о браке, а Бэсс не хотелось снова поднимать эту тему. Ей вообще не хотелось сейчас думать о серьёзных вещах. Хотя кое о чем подумать и стоило.

- Кстати, если ты будешь иногда жить у меня, твои родственники об этом не узнают? –- задалась Элизабет весьма насущным вопросом.

За своих домочадцах она была уверена - им можно рассказать что-нибудь правдоподобное, но если у Сайберов половина Хьюстона родни и близких друзей - что-либо скрыть будет сложно.

- А откуда они могут узнать, если я не скажу? - вопросом на вопрос ответил Элмар. - У меня мало знакомых в Хьюстоне, так что бояться нечего. Главное, чтобы твои домочадцы не вообразили себе что-нибудь. Мне пора, Бэсс.

Он взял Элизабет за плечи и повернул к себе. Не хотелось расставаться, но рано или поздно в комнату могли снова постучаться. Не следовало вызывать лишнее подозрение.

- Я вылезу через окно на крышу и спущусь с другой стороны, - решил он. - Там очень удобная стена. А если кто и заметит - решит, что я лазал к кому-то из постояльцев, или что я - вор.

Он рассмеялся. Идея показалась ему забавной, хотя бояться в принципе было нечего. Дом Бэсс Элмар видел со всех сторон, и прикидывал, что кое-где действительно можно спуститься незаметно, и увидеть тебя могут лишь по чистой случайности. А лошадь он оставил немного в стороне, у уличной коновязи, так что никто не должен был задаться вопросом, не лазал ли подозрительный тип к хозяйке в спальню.

Бэсс тоже засмеялась.

- Наверное, в каком-то смысле, ты - вор и есть, - сказала она, ласково глядя на Элмара. - Украл у меня кое-что.

План рейнджера был, конечно, сумасбродным, но всё же показался Элизабет более безопасным, чем, если бы ей пришлось проводить любовника со второго этажа через несколько комнат наружу. Кто-нибудь мог увидеть, если уже не видел.

Обняв Сайбера на прощанье, она поинтересовалась:

- Когда ждать обратно? Вечером?

Элмар задумался.

- Чтобы доехать своим ходом до Остина, мне надо дня четыре, - посчитал он. - Так что на три дня я могу задержаться. Стало быть, вечером могу прийти, и ты представишь меня, как своего кузена.

Он поцеловал Бэсс в губы. Тут его осенила новая идея, и он хитро улыбнулся.

- Кстати, я могу вернуться по железной дороге, - заявил он. - Суну своего коня в товарный вагон - и буду на месте через два дня. И тогда я могу не уезжать из Хьюстона ещё целых пять дней. Здорово, правда?

Конечно, он вёл себя неосторожно, но Элмар по опыту знал, что если рейнджеры собрались куда-то ехать "на месяц", то поездка скорее всего затянется на полтора-два, если не случится чего-то не предвиденного. А если случится - он может увидеть Бэсс в следующий раз только через несколько месяцев. Очень не хотелось уезжать!

Элизабет тоже не хотелось его отпускать, но она, со своей обычной практичностью, легко нашла в разлуке положительные стороны: чем реже будут визиты "кузена", тем меньше будет сплетен. О том, что за упомянутые пять дней об их связи не догадается лишь слепой и глухой, Бэсс не подумала. Как и все неопытные обманщики, она полагала, что шило можно утаить в мешке, поэтому заметила достаточно беззаботно:

- Твоему коню повезет, - и, прижавшись к любовнику добавила, - и нам, пожалуй, тоже.

...Если бы кто-то еще пару месяцев назад сказал бы приличной вдове Элизабет Гибсон, что она будет беспокоиться о том, не свернул ли любовник себе шеи, вылезая из ее спальни, она бы смертельно оскорбилась. Но жизнь играет с людьми в причудливые игры. На данный момент стыда Бэсс не испытывала - только легкое сожаление по поводу разлуки.

Элмар подошёл, и тоже выглянул в окно.

- По таким стенкам я и ребёнком спускался, - заметил он. - Не упаду. До вечера!

Он быстро поцеловал Бэсс, и тут же полез на подоконник, чтобы побороть искушение пообниматься ещё перед расставанием, и поскорее покинуть комнату. Зацепившись за верхний край рамы, Элмар оттолкнулся ногами, и довольно ловко вскарабкался наверх. Его сапог последний раз чиркнул по верхнему краю окна, и через несколько секунд Элмар был уже на крыше. Оглядываться, не высунулась ли Бэсс из окна, он не стал. Не следовало привлекать к себе лишнее внимание. Поэтому быстро перебравшись по крыше на другую сторону дома, Элмар оглянулся - и стал спускаться по водосточной трубе.

Ещё минуты через три он вышел, как ни в чём не бывало, на улицу и направился к коновязи. На душе было даже радостно, хотя где-то в подсознании и крутилась мысль, что за подобное поведение рано или поздно придётся заплатить. Но Элмар был молод и слишком увлечён своей любовью, чтобы прислушиваться к голосу разума.

Да и когда он вообще к нему прислушивался?..