Глава девяносто третья,
в которой уже известная нам Элизабет Гибсон наносит визит на Шакалий ручей, и обнаруживает, что вопреки её опасениям, к ней не так уж плохо относятся...

30 марта 1866 года, утро-день-вечер - 1 апреля

Телеграмму принесли поздним утром 30 марта. Она была отправлена прямо из Лексингтона.

"Элизабет Гибсон,

Лайнол Сайбер, отец Элмара".

Поезда ходили достаточно регулярно, и гораздо быстрее, чем дилижансы. Даже сейчас, после войны, по сохранившейся железной дороге, построенной в начале 1850-х годов по инициативе ветерана и активного участника Техасской Революции Джона Джозефа Линна, паровозы бегали со скоростью около 40 миль в час, и проезжали расстояние в 165 миль за несколько часов. Так что на весь путь, учитывая нерегулярность сообщения, миссис Гибсон требовалось всего-то от одного до двух дней. К тому же, ей повезло: телеграмму доставили очень рано, и у неё ещё был шанс ответить, и успеть на поезд, отправляющийся в двенадцать часов дня. Разумеется, если бы она очень поторопилась, потому что если бы она на него опоздала, ей пришлось бы отложить отъезд до 31 марта.

Но Бэсс не опоздала. Прихватив с собой небольшой саквояж самых необходимых вещей и поручив гостиницу своему другу и бывшему опекуну, миссис Гибсон уехала из Хьюстона полуденным поездом, едва успев отправить Лайнолу Сайберу телеграмму с номером поезда и своим коротким описанием.

До этого момента никто в доме Сайберов знал, что у Элмара, такого "принципиального и честного", есть любовница, с которой он познакомился за несколько лет до войны и поддерживал отношения при каждом удобном случае.

Прошло восемь лет. За это время они встречались множество раз, хотя Бэсс так и не решилась ответить согласием. Она не хотела менять свой образ жизни. И вот, её звал отец Элмара - человек, который, как она была уверена, даже не слышал о существовании какой-то Элизабет Гибсон...

Утром первого апреля Элизабет была уже в Остине. Казалось бы, за проведённое в поездке время можно было успеть переварить полученные новости и немного привести мысли в порядок, но на поверку переживала миссис Гибсон вдвое (если не втрое) больше прежнего. Эмоции ее метались из стороны в сторону, и Бэсс поминутно бросало то в жар, то в холод. Страх за жизнь Элмара леденил кровь, а понимание того, что ей придется какое-то время жить в доме Сайберов обжигал сердце стыдом. Конечно, горе объединяет людей, но всё-таки Бэсс вполне допускала возможность того, что к ней отнесутся достаточно прохладно, посчитав за легкомысленную особу, которая сбила их сына и брата с праведного пути. Мысль не совсем приятная, но миссис Гибсон не собиралась роптать - она была благодарна Сайберам уже хотя бы за то, что сообщили о ранении Элмара и позволили приехать. А там - пусть ведут себя как угодно грубо, она стерпит.

Подобрав юбки, Элизабет спрыгнула с подножки поезда и огляделась по сторонам. Вроде как ее должны были встречать на вокзале, но как выглядят встречающие, она понятия не имела. Оставалось надеяться, что ее найдут по описанию - невысокая женщина в серой накидке и с коричневым саквояжем. Наверное, примета была не слишком выразительна, но в спешке ничего более умного миссис Гибсон в голову не пришло. Так что теперь, запоздало раскаявшись в отсутствии фантазии, Бэсс медленно шла по перрону. Вид у нее против воли был бледный, а взгляд серых глаз немного испуганный, как у потерявшегося в лесу ребенка.

Далеко ей идти не пришлось, потому что уже через несколько шагов к ней подошёл высокий пожилой мужчина лет за шестьдесят, крепкий, и достаточно стройный для своего возраста, в коричневом, запылённом пальто. У мужчины были седые волосы и светло-карие, словно выцветшие от времени глаза, выражение которых, тем не менее, мало отличалось от выражения глаз Элмара.

- Вы - миссис Гибсон? - спросил мужчина, снимая шляпу. - Я - Лайнол Сайбер. Позвольте мне взять ваш саквояж.

Отцу Элмара не нужно было гадать, кто из приехавших - Элизабет Гибсон. Он подошёл к начальнику поезда и спросил. Тот указал нужный вагон. А догадаться по невысокой, растерянной женщине, приметы которой совпадают с означенными в телеграмме, что это именно она - было несложно.

- Эл до этого не говорил мне, что у него есть невеста, - продолжил Лайнол спокойно, и как-то даже размеренно, словно им некуда было спешить: - Я надеялся, что вы приедете, потому что это было бы непростительно - так и не познакомиться с невестой своего сына. Надеюсь, вы у нас задержитесь?

- Да, конечно, - не стала долго раздумывать Бэсс, отдавая мистеру Сайберу свой саквояж. - Настолько, насколько это будет необходимо.

Разумеется, миссис Гибсон удивило то, что Лайнол называет ее невестой своего сына, но она пока не стала заострять на этом внимания. Потом как-нибудь она всё всем объяснит. Сейчас ее интересовало другое.

- Ответьте, что с Элмаром, мистер Сайбер? - спросила она сразу. - Он еще жив?

Бессознательно, но Элизабет испугал ровный тон собеседника. Может быть, под "задержаться" он имел в виду - "задержаться на похоронах?" Поэтому, забыв про свое намерение вести себя скромно и не бросаться в глаза, миссис Гибсон сходу принялась за расспросы.

По счастью, о похоронах речи пока не шло, хотя глава рода Сайберов и был настроен пессимистически. Ведя Бэсс к повозке, в которую была запряжена пара толстеньких пегих лошадок, он покачал головой, но тут же сообразил, что на вопрос про то, жив ли Элмар, не следует отрицательно качать головой, и сказал:

- Да, жив. Его ударили ножом в живот, миссис Гибсон. Но Юэн, другой мой сын, военный хирург, утверждает, что это ещё не повод отчаиваться. Мне хочется в это верить.

Лайнол думал сейчас только об Элмаре, поэтому не спешил задавать вопросы так неожиданно появившейся в жизни их семьи женщине. Если Элмар любит её - значит, она того достойна. Большего главе рода Сайберов было и не нужно.

- Он почти всё время без сознания, - продолжил Лайнол. - Но время от времени приходит в себя. Все мы надеемся, что он с этим справится. Он уже был серьёзно ранен в конце войны и пролежал несколько месяцев, но выздоровел. Давайте, я помогу вам забраться в повозку, - предложил он, подавая Бэсс руку. - Это хорошо, что вы приехали, потому что может быть, ваше присутствие ему поможет...

Бэсс в ответ просто молча кивнула и, опершись о руку мистера Сайбера, села в повозку. Новость о том, что надежда на выздоровление есть, успокоила миссис Гибсон и лихорадочное напряжение, в котором она пребывала последние сутки, постепенно стало таять. Правда, наряду с этим на глазах у Элизабет выступили слёзы - расслабившись, она уже не смогла их контролировать. Она пыталась, конечно, сдержать рыдания, но слёзы - такая штука, что чем больше сдерживаешь, тем сильнее льются. Поэтому, начав плакать, Бэсс уже не могла остановиться.

Отец Элмара не стал мешать. Он понимал, что у женщин всегда есть повод для плача, и хотя женские слёзы трогали его и заставляли переживать, с его точки зрения это было нормально: любимый мужчина ранен, и женщина горюет по этому поводу. Шлёпнув вожжами по крупам своих толстеньких лошадок, Лайнол повёз Бэсс через площадь, по улицам города, и дальше, по дороге на юго-запад, во владения Сайберов.

- Это хорошо, что Элмар сказал про вас, - заговорил он снова через некоторое время. - Мне всё время казалось несправедливым, что у него нет любимой женщины. Мы с Рейчел, моей женой, переживали всякое, было и такое, что вспоминать не хочется, но Эл - я думаю, он родился для того, чтобы показать нам, что всё, что в нашей жизни было неприятного - это лишь дым. - Глава рода взмахнул рукой ради того, чтобы проиллюстрировать свои слова. - Этот дым на время застилает глаза, но всегда рассеивается, и тогда ты видишь, что главное - это родной и любимый человек рядом. А Элмар родился почти через девять лет после всех своих братьев и сестёр. Мы не ожидали. Просто вспомнили, что всё ещё любим друг друга. Мне всегда казалось несправедливым, что тот, кто родился в любви - сам остаётся одиноким. - Лайнол покосился на Бэсс и чуть улыбнулся. - Вы - красивая женщина, миссис Гибсон. И вы действительно любите его, насколько я могу судить. А когда рядом с тобой в трудный час та, которая тебя любит - считай, что тебе нужно сделать только половину дела. - Голос его звучал убеждённо. - Вы плачьте, если хотите, но заодно вот выпейте немного. - Он достал из-под сидения фляжку и протянул женщине. - Вам ведь тоже нужна поддержка. Глоток виски не повредит. Вы уже давно знакомы с Элмаром?

Последний вопрос Лайнол Сайбер задал таким тоном, будто не сомневался, что Эл скрывал свои чувства от семьи достаточно продолжительное время. Почему - Лайнол не знал, но надеялся как-нибудь потом выяснить.

- Да, давно, - не стала отпираться миссис Гибсон, принимая из рук отца Элмара фляжку. - Семь-восемь лет.

До этого момента Элизабет не сомневалась в том, что Элмар еще до своего ранения рассказал родным правду о своих отношениях с некой миссис Гибсон (как, кстати, и обещал), но сейчас она не была в этом так уверена. Будучи женщиной достаточно правдолюбивой, Бэсс не очень нравилось вводить людей в заблуждение, но что делать дальше она не знала. Молча вытерев платочком слезы, она осторожно сделала из фляжки маленький глоток и вернула ее Лайнолу.

- Спасибо, мистер Сайбер, - сказала она при этом искренне. - Я очень ценю ваше доверие и поддержку. И то, что вы меня позвали тоже. Я этого не забуду. Только вот...

Элизабет помедлила - всё-таки от переживаний слова и мысли как-то путались в голове - и, наконец, спросила прямо:

- Что вам Элмар рассказывал обо мне?

- Почти ничего, - признался Лайнол Сайбер, которого такая скрытность сына ничуть не удивляла. Особенно если учитывать, что он знаком с миссис Гибсон уже семь лет. - Он сказал, что у него есть невеста в Хьюстоне, и попросил послать вам телеграмму. Ещё сказал, что у вас своё дело, которое вы не хотите бросать.

Лайнол Сайбер не просто любил Элмара. Он почему-то всегда жалел своего младшего сына. Ещё когда Элмару исполнилось семнадцать лет и он ушёл в рейнджеры, Лайнол испытал странную боль в сердце, будто предчувствовал, что судьба этого его ребёнка окажется очень непростой. С того момента Лайнол ни разу больше не поднял на Элмара руку, хотя иногда любимое дитя просто-таки нарывалось на хорошую взбучку. Характер у Элмара был своевольный и упрямый, так что в те редкие дни, когда он бывал дома, без преткновений не обходилось. Более того, Лайнол стал прикрывать Элмара от своего собственного отца - категоричного Этана Сайбера, потому что тот напротив сильнее всего воспитывал тех, кого больше любил. И сейчас Лайнол Сайбер был рад тому, что дедушка Этан ничего не знает о миссис Гибсон. Элмар был не в том состоянии, чтобы дед стал что-то с него требовать, но Лайнолу хотелось сделать так, чтобы вовсе не было повода для конфликтов. Строгий в вопросах нравственности, Этан Сайбер просто не понял бы, как можно семь лет жить с женщиной, порядочной вдовой, как с какой-то проституткой. Лайнол сам этого не понимал, но всё-таки склонен был простить и сына, и уж тем более, его любовницу. Простить и забыть о таком вопиющем поступке со стороны Элмара.

Лайнол посмотрел на молодую женщину мягким взглядом. Она что-то хотела сказать, и он не возражал. Вопрос в том, что из того, что скажет Бэсс, следует знать остальным.

Этот же вопрос волновал и Бэсс - даже если обман и претил ее натуре, она понимала, что внешние приличия следует соблюдать. Для всеобщего блага. Хотя, по правде сказать, сейчас гораздо сильнее внешних приличий ее волновало то, догадывается ли мистер Сайбер о том, что отношения Элмара и его, так называемой невесты, весьма далеки от платонических? И если догадывается - как к этому относится? Миссис Гибсон очень не хотелось давать отцу Элмара повод думать, что она - какая-нибудь публичная девка, на которой порядочному человеку и жениться-то стыдно. Наверное, поэтому Элизабет, весьма не любившая давать отчёт в своих поступках кому бы то ни было, решила оправдать себя (а заодно и Элмара).

- Мистер Сайбер! - сказала она вежливо, но весьма решительно. - Вы должны знать, что в моих поступках нет корысти или чего-то там еще - я действительно люблю вашего сына. С того момента как мы с ним познакомились люблю, - добавила Бэсс, чтобы избавить Лайнола от сомнений, если они у него имелись. - И я хочу сказать, что Элмар - очень хороший и честный человек, и за последние семь лет он неоднократно предлагал мне свою руку. Просто я не соглашалась.

Элизабет остановилась и посмотрела в сторону невидящим взглядом. Своим расчетливым умом она отчетливо понимала, что ведет себя глупо. Всем известно, что в семейных дрязгах виноватой всегда остается женщина. Зачем же усугублять ситуацию и корить себя еще больше? Ее так и так обвинят, если захотят.... Но, отбросив малодушные мысли, миссис Гибсон продолжила (правда, теперь уже опустив взгляд на свои руки):

- Здесь нечем гордиться, но я не хотела покидать свой дом. И не только по причине своего дела. Нет, я, конечно, горжусь своей гостиницей, - добавила она честно. - Это то, чего я достигла сама, но это не настоящая причина. На самом деле, я просто боялась, что в другом месте буду несчастной. Элмар же часто отсутствует, - пояснила Элизабет. - В Хьюстоне я обычно занимаю себя любимой работой и не замечаю этого, а что делать в другом месте?

Отговорка выглядела жалко, и Бэсс не собиралась делать вид, что это не так. Подняв взгляд своих серых беспокойных глаз на Лайнола, она тяжело, мучительно продолжила:

- Конечно, вы скажете, что надо было тогда с ним больше не встречаться и не позорить вашу семью, но я не смогла этого сделать. Надеюсь, когда-нибудь вы меня простите.

Элизабет вздохнула, но больше ничего говорить не стала. Ситуация представлялась ей такой безвыходной, что Бэсс ужасно хотелось заплакать, но пока она сдерживалась.

Безвыходного с точки зрения главы рода Сайберов пока ничего не случилось. Лишь бы Элмар выжил, остальное вполне решаемо. Лайнол Сайбер придерживался несколько иных жизненных позиций, чем миссис Гибсон. Как человек, который вырос в старой шотландской семье с чётко установленной иерархией, он всегда считал, что во всех неурядицах виноват мужчина. Он принимает решения, он стоит на страже семейного покоя и благополучия, и если что-то происходит не так, как хотелось бы - ответственность именно на нём, а вовсе не на женщине, которая подчиняется и отдаёт себя под защиту отца, мужа, брата. Так что в самой ситуации с Бэсс и Элмаром Лайнол Сайбер видел лишь вину Эла: ладно, не смог настоять на браке, но почему не посоветовался с отцом?

- Мне не в чём вас винить, миссис Гибсон, - прямо сказал Лайнол, протянув руку и мягко пожав запястье Бэсс. Повозка уже выкатила из города и теперь, свернув на неширокий просёлок, они ехали в сторону основного имения Сайберов. - Я действительно рад, что вы любите моего сына, - продолжил глава Сайберов. - И я верю, что с вашей стороны в этом нет никакой корысти, иначе вы давно уже были бы его женой. Вам не нужно оправдываться. - Подумав чуть, он добавил - И не важно, сколько лет вы знакомы с Элмаром. Собственно, сейчас важно только одно: вы согласились приехать, и поможете ему остаться в живых. Ничто так не помогает мужчине выжить, как присутствие любимой женщины.

Лайнол улыбнулся, и улыбка его, как и взгляд, была очень похожа на улыбку Элмара.

Конечно, не всё было так просто, как он говорил. Дедушка Этан наверняка "встанет на дыбы", если узнает, что Элмар столько лет встречался с любовницей. Но и он будет винить во всём внука, а не предполагаемую невестку. Да и зачем Этану Сайберу знать подробности? Равно, как и всем остальным. Если Элмар умрёт - пусть он останется в памяти родных добрым братом и дядей, у которого была невеста, чем распутником, который где-то в Хьюстоне прятал от всех свою любовницу. Бэсс Лайнол Сайбер совсем не осуждал. Она, как и все, могла в ближайшие дни потерять любимого человека.

Элизабет немного отклонилась назад и внимательно посмотрела на Лайнола - не шутит ли? Вот так просто без гнева, без упреков, без недовольства отнестись к вопиющему (причем не только с точки зрения моралиста) поведению? Не слишком ли великодушно? Впрочем, улыбка отца Элмара, хлестнувшая по сердцу воспоминанием, словно колючей проволокой, заставила ее позабыть о таких мелочах. Бэсс побледнела и кивнула.

- Да, вы правы, - тихо, почти шепотом признала она. - Сейчас важно только это.

Говорить что-либо еще миссис Гибсон показалось излишним. Она замолчала, мысленно поторапливая слишком медленную (как ей казалось) повозку. Бэсс не имела ничего против общества Лайнола Сайбера, но ей хотелось побыстрее добраться до "Шакальего ручья" и убедится в том, что Элмар не умер.

Лайнол и сам хотел быстрее вернуться, поэтому не стал мучить миссис Гибсон продолжением разговора. Всё, что надо, они выяснили, остальное могло подождать.

Дорога вела напрямик между полей, которые сейчас зеленели, ещё не выжженные летним солнцем. Через некоторое время она вильнула, обходя невысокий холм, и когда снова повернула в нужном направлении - глазам Бэсс открылась небольшая открытая низинка. Справа её пересекал неширокий ручей, а в центре, на открытом месте, располагалась основная усадьба Сайберов: три соединённых между собой дома, и четвёртая - каменная стена с аркой ворот, замыкающая эту маленькую крепость в прямоугольник. Позади начинались поля, культурно засаженные кукурузой и овсом, за ещё одной невысокой оградой, ближе к ручью, виднелись бесконечные ряды плодовых деревьев.

Лайнол Сайбер направил своих толстеньких лошадок прямо к раскрытым воротам. Проехав по крошечному каменному мостику через узкую канавку, что шла вдоль стены, повозка миновала арку с надписью "Шакалий Ручей", и оказалась в широком, замощенном плоскими камнями дворе, по углам которого в специально оставленных круглых "клумбах" торчали невысокие корявые деревца. К повозке с разных сторон тут же двинулось несколько человек, но Лайнол остановился лишь тогда, когда подъехал к подножию лестницы главного дома.

- Забери лошадей, Роберт, - приказал он мальчишке лет одиннадцати, вынырнувшему откуда-то из-под лестницы. - Мэтью! Где Арлин?

- Она только что пошла к дяде Элмару, - ответил высокий парень лет восемнадцати, и тут же поклонился леди. - Добрый день, мэм!

Остальные (их набралось человек восемь обоего пола и разного возраста) молча кланялись, но не спешили что-то говорить, коли уж глава рода к ним не обращался.

- Хорошо, я сам её найду, - решил между тем Лайнол Сайбер, не дожидаясь, пока Бэсс начнёт со всеми подряд здороваться, и забирая её саквояж. - Пойдёмте, миссис Гибсон. Я думаю, вы сперва захотите увидеть Элмара, а уж потом свою комнату? - уточнил он, подавая гостье руку.

- Может, позвать тётю Уилму, дедушка? - уточнил Мэтью, посматривая на Бэсс, но стараясь, чтобы это не было вопиющим разглядыванием.

- Займись своим делом, - недовольно оборвал его Лайнол, которому не понравилось, что внук полез со своим предложением, когда он разговаривает с миссис Гибсон. - Всех касается, - ворчливо добавил он.

Мэтью молча поклонился и исчез. За ним в разные стороны двинулись остальные: кто на кухню, кто на конюшню, а кто - к воротам, чтобы вернуться к работе, которую делали вне дома. Лайнол Сайбер снова повернулся к Бэсс, ожидая её ответа.

Наверное, будь Элизабет в менее смятенном состоянии, то она непременно отметила бы и своеобразие крепости Сайберов, о которой так много слышала от Элмара, и впечатляющую семейную дисциплину, о которой она была наслышана не меньше, и любопытный взгляд Мэтью... Но мучительно, до боли, страдая от страха, Бэсс едва обратила внимание на что-либо. Машинально поздоровавшись с встречающими её людьми (даже лиц которых она сейчас была не в состоянии запомнить), миссис Гибсон кивнула Лайнолу на его вопрос:

- Да, конечно, я хотела бы увидеть Элмара. - Голос Бэсс прозвучал на удивление спокойно, только немного более глухо, чем обычно. - Это важнее.

Опершись о руку отца Элмара (которую она бессознательно сжала чуть сильнее, чем положено), Элизабет спустилась с повозки. Понимая, что эмоции вполне могут ее захлестнуть, миссис Гибсон глубоко вздохнула и провела рукой по лицу.

- Куда идти? - задала она глупый вопрос, словно ища в ненужных словах убежище от снедавшего ее беспокойства.

Лайнол не стал ничего говорить. Просто взял Бэсс под локоть и повёл наверх, по широкой лестнице, а оттуда, через галерею, во внутренний коридор. На этаже старших Сайберов младшие обычно зря не торчали, приходя только по делу или по зову. Всех сочувствующих Элмару прогоняли, чтобы не толпились почём зря, так что сейчас здесь тоже почти никого не было. Только у дальнего окна, на подоконнике, сидел какой-то человек. Он издали кивнул идущим по коридору Лайнолу Сайберу и Бэсс, но не двинулся с места.

Лайнол свернул к одной из ближайших дверей, открыл её и посторонился, пропуская гостью в небольшую комнату. Здесь было тихо, полуопущенная на окно штора приглушала дневной свет. Помещение недавно проветривали, но лёгкий запах спирта, карболки и йодоформа стойко держался в воздухе.

Кровать стояла так, чтобы к ней можно было подойти с обеих сторон. С одной стороны, около столика, сидел, вытянув ноги, могучий Юэн Сайбер. Он практически не отходил от Элмара с тех пор, как того привезли домой. По другую сторону, вплотную к кровати, сидела пожилая невысокая женщина. Она ничего не делала, просто смотрела на раненого. Лайнол поставил саквояж Бэсс, потом подошёл к женщине, что-то шепнул на ухо и с некоторым усилием поднял её со стула.

- Пойдём, Рейчел, - мягко приговаривал он, ведя женщину к двери. - Тебе надо отдохнуть. Проходите, миссис Гибсон, - кивнув, предложил он Бэсс, и вышел вместе с женщиной из комнаты.

Юэн Сайбер был в курсе, кого именно привёл отец, поэтому поздоровался с Бэсс и повторил примерно то же самое, что и отец:

- Проходите, леди.

Элмар признаков жизни не подавал. Просто лежал на кровати, с мокрой тряпкой на лбу. Лицо его осунулось, вокруг глаз - тёмные круги. Он никак не среагировал на то, что кто-то входил и выходил из комнаты.

Бэсс тихо, стараясь не шуметь, подошла. Она, конечно, поздоровалась с присутствующими, но сделала это, скорее, машинально - всё ее внимание было сейчас сосредоточенно на возлюбленном. Наверное, до этого момента Элизабет не осознавала до конца, что Элмар может умереть. Вернее, понимала умом, но не сердцем. И только увидев, насколько он плох, полностью осознала весь свой страх. Под влиянием этого леденящего ужаса у Бэсс пропали все мысли, и она бездумно опустилась на стул. Что она будет делать, если Элмар умрет? А может быть уже умер? Слишком уж безжизненный у него вид...

Испугавшись, миссис Гибсон протянула руку, чтобы коснуться лица возлюбленного, но почти сразу отдернула ее, невольно сжав пальцы. Нет, так нельзя. Не стоит тревожить раненного, пусть поспит.

Бросив на Юэна виноватый взгляд, словно извиняясь за свой порыв, Элизабет уточнила вполголоса:

- Он еще не приходил в себя сегодня?

Бэсс понятия не имела с кем разговаривает, она даже не помнила, знакомил ли их Лайнол с этим человеком или нет. Но Бэсс полагала, что это кто-то из родственников, возможно, даже тот врач, про которого в повозке упоминал отец Элмара. Правда, уточнять у этого предполагаемого доктора что-либо относительно состояния больного Элизабет пока не хотелось - наверное, было слишком страшно. Вспомнив, что так и не сняла с себя верхнюю одежду, Бэсс принялась развязывать ленты шляпки, не спуская, однако, с Сайбера вопросительного взгляда.

Юэн покачал своей большой головой, которую буро-рыжая всклокоченная шевелюра делала ещё больше.

- Нет, миссис Гибсон, - ответил он так же вполголоса, и представился: - Я - Юэн Сайбер.

Протягивать руку прямо через кровать было неудобно, поэтому Юэн встал и достаточно бесшумно для человека своей комплекции подошёл к Бэсс. Непонятно было, как он разворачивается в помещении со своими широченными плечами.

- Можете звать меня просто по имени, - сообщил он женщине, протянув ей свою большую кисть с толстыми, как ножки стула, пальцами. - Эл спрашивает о вас каждый раз, стоит ему очнуться. Спасибо что приехали. Может, мне повесить куда-нибудь вашу накидку?

- Да, пожалуйста, - не стала отказываться Элизабет, пожимая протянутую руку. - Спасибо, Юэн. Я - Бэсс.

Миссис Гибсон вообще не была особенно церемонной, а сейчас, в скорби, и подавно. Поручив свою верхнюю одежду заботам Юэна Сайбера, она вздохнула и опустилась на колени перед кроватью раненного. Может быть, конечно, стоило осведомиться, не может ли она чем-то помочь, но Бэсс сейчас об этом не думала - нужно будет что-то сделать, она поможет, что об этом говорить? Сейчас мысли Элизабет, как ни странно, крутились возле своих воспоминаний. Она не любила думать об ушедшем времени, всегда считала, что это бессмысленно, раз его не вернешь, но в данный момент миссис Гибсон навязчиво преследовала одна картинка прошлого - смерть отца. Он скончался, когда Бэсс было не так много лет, но она отчетливо помнила, как мать просила их с сестрами не плакать возле постели отца, чтобы дать ему возможность умереть спокойно. Не самое радужное воспоминание, но, наверное, именно из-за него Элизабет не стала лить слезы. Она просто, не удержавшись, ласково провела рукой по волосам любовника и стала ждать неизвестно чего, глядя на Элмара с нежностью и любовью.

Юэн повесил накидку Бэсс на вешалку, с сомнением посмотрел на коленопреклонённую женщину, но потом кивнул своей большой головой, придя к какому-то своему выводу.

- Я выйду ненадолго, - негромко сказал он. - Если что-то понадобится до моего возвращения - просто выгляните в коридор. Там сейчас всё время кто-нибудь дежурит.

С этими словами доктор Сайбер вышел и прикрыл за собой двери. Он сделал это почти бесшумно, но через несколько секунд после его ухода Элмар чуть приоткрыл глаза. Может, двери были ни при чём, просто он запоздало среагировал на прикосновение Бэсс к своим волосам. А может, просто так совпало, что именно сейчас он очнулся. Боль гнездилась где-то внутри, но действие морфина приглушало её. Если бы не тряпка на лбу, которая успела нагреться и не давала желанной прохлады, Элмар попросту снова закрыл бы глаза, и постарался забыться. Но тряпка явно мешала, и Элмар очнулся окончательно. Шевельнувшись, он сделал попытку приподнять руку, но тут же прикусил растрескавшуюся нижнюю губу и тихонько застонал. Скорее даже, выдохнул со стоном. Взгляд его беспокойно обежал пространство вокруг, насколько это было возможно, и ему показалось, что рядом кто-то есть, но этот кто-то - вовсе не его старший брат Юэн, и даже не мать. Не понимая, бред это, или явь, Элмар снова прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться.

- Бэсс? - позвал он тихо, едва слышно, не столько от бессилия, сколько от боязни спугнуть видение, которое, наверное, принёс морфиновый дурман. - Ты пришла?

Он так и не открывал снова глаз, словно пытался оттянуть момент разочарования.

Услышав голос любовника, Бэсс встрепенулась.

- Да, я здесь, - обрадовано подтвердила она, тут же взяв Элмара за руку. - Я приехала.

Наверное, хорошая сиделка на месте миссис Гибсон воспользовалась бы моментом и позаботилась о больном - например, обтерла бы лицо, чтобы облегчить страдания, но Элизабет об этом не подумала. Вернее - подумала, но не смогла сразу оторваться от любимого. Как же она была рада, что он очнулся! Несмотря на то, что это ничего не значило и не было признаком выздоровления, Бэсс было всё-таки отрадно слышать голос Элмара и знать, что он не умер.

Бережным жестом прижав ладонь Эла к своему лицу, Элизабет поинтересовалась:

- Может мне что-нибудь для тебя сделать? Дать воды или поправить подушку?

- Ты приехала. Больше ничего не надо, - проговорил он тихо.

Отрадно было осознавать, что ему не чудится это, и что Бэсс действительно рядом. Элмар помнил, что хотел обязательно что-то ей сказать, но не помнил, что именно. Хотя, наверное, это не имело особого значения.

- Ты останешься здесь? - спросил он, и попытался облизать пересохшие губы, хотя это плохо получалось, потому что язык тоже был какой-то шершавый и сухой. - Видишь, я тебя дождался. Не уезжай. Я должен... - Элмар сосредоточился, потому что мысль мелькала где-то в подсознании, и не давала покоя. Но ухватить её снова не удалось, поэтому он добавил: - Потом вспомню. Ты устала? Когда ты приехала? Бэсс! Убери эту тряпку с моего лба...

Наверное, последняя фраза прозвучала слишком уж жалобно, но Элмару просто не хватило воздуха, чтобы произнести её нормально.

Бэсс была только рада помочь, так что тут же выпустила руку Элмара из своих пальцев, и сняла со лба больного так досаждавшую ему тряпку. Элизабет хотела убрать ее в сторону, но потом подумала, что лучше поступить по-другому. Оглядевшись по сторонам, миссис Гибсон нашла взглядом миску с водой и, протянув руку, взяла ее. Мысли Бэсс пребывали в весьма хаотичном состоянии и не в последнюю очередь из-за того, что Сайбер сказал "всё-таки дождался". Неужели Элмар так плох, что собрался умирать? Бросив беспокойный взгляд на раненного - плохо, очень плохо, когда сам человек не верит в своё выздоровление! - Бэсс смочила тряпку в миске с водой и осторожно выжала ее, избавляя от лишней влаги.

- Я приехала сегодня и не собираюсь никуда уезжать, пока ты не поправишься, - сказала она спокойно и уверенно. - Всё-таки я тебя люблю.

Не зная как еще помочь, Элизабет стала обтирать лицо и шею Элмара влажной тряпкой. Наверное, благоразумнее было бы промолчать, позволив больному закрыть глаза и уснуть, но Бэсс слишком соскучилась по Сайберу, чтобы молчать. Так что (даже понимая, что ведет себя эгоистично) она продолжила разговор:

- Кто это тебя так? - поинтересовалась Элизабет у Элмара и, слегка помедлив, предположила. - Янки из военной полиции узнали, что ты хочешь помочь Нэду?

Почему-то Бэсс не сомневалась, что к ранению Эла приложили руки янки. Лишним было говорить, что в этот момент она ненавидела захватчиков как никогда.

Отчасти она была права, но для Элмара сейчас не это было главным. Он думать забыл про янки, и даже чуть улыбнулся. Его радовали не слова Бэсс и не её обещание остаться до его выздоровления, а сам её голос, который можно было слушать, как музыку. Хотя и ответить что-то было нужно.

- Я встретил старого знакомого, - проговорил он всё так же тихо, потому что говорить нормально не хватало сил. - Тот тип, который приставал к тебе... Не он сам. Кто-то из его приятелей. Наверное, хотел меня ограбить.

Он ничего не сказал бы о своей стычке с капитаном Рональдом Гейнсом, но ослабел и не слишком контролировал, что именно говорит. Бэсс спрашивала - и он отвечал. Наверное, сейчас она могла бы выспросить у него что угодно.

- Ты не сердись, - попросил Элмар, снова прикрыв глаза. - Я не хотел тебя огорчать.

И опять он не смог поймать мысль, которую обязательно должен был высказать.

Бэсс в ответ покачала головой.

- Я на тебя не сержусь, - сказала она, аккуратно пристраивая мокрую тряпку на лбу Элмара, - вернее, сержусь, но не на тебя.

Миссис Гибсон сказала чистую правду - она, действительно, вся кипела от гнева. Как же она ненавидела всех янки-оккупантов! Если даже офицеры-северяне ведут себя как последняя рвань ( вспомнив капитана Гейнса, Бэсс поёжилась от омерзения), то чего ждать от рядовых? Разумеется, они совсем распоясались!

Тыльной стороной ладони утерев невольные слезинки то ли горя, то ли бессильной ярости, Элизабет сказала с плохо скрытым отчаяньем:

- Эти янки... Сколько они еще будут хозяйничать у нас?

Вообще, конечно, не стоило ругаться при больном и угнетать его еще больше, просто Бэсс не смогла удержаться. Впрочем, она тут же раскаялась.

- Прости, я плохая сиделка, - тут же признала Элизабет покаянным тоном, переплетая свои прохладные от воды пальцы с пальцами любовника. - Ты, наверное, хочешь спать, а не слушать мои причитания?

- Нет, - не согласился Элмар, чуть сжимая собственные пальцы, чтобы хоть так поддержать любовницу. - Мне нравится тебя слушать.

Следовало бы пожалеть Бэсс, или продолжить разговор о проклятых янки, но Элмар сейчас был не в состоянии сосредотачиваться на таких вещах. Он чувствовал, что постепенно возвращается боль, и это его пугало. А ещё больше пугало то, что он не успеет высказать, что хотел.

- Бэсс! - Он сделал попытку приподнять голову, но тут же уронил её обратно на подушку, в очередной раз признав ту истину, что в организме человека всё взаимосвязано, и это только кажется, что если ты поднимаешь голову, то в этом не должны участвовать мышцы брюшной стенки, прорезанные ножом того мерзавца-янки в Лексингтоне. - Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала, Бэсс. - Элмар снова облизнул пересохшие губы. - Обещай, что выполнишь мою просьбу. Пожалуйста, обещай.

- Да, конечно, - кивнула Бэсс, не раздумывая. - Выполню.

Безусловно, в обычных обстоятельствах миссис Гибсон не давала подобных обещаний, предпочитая сначала узнать, что от нее требуется, но сейчас был другой случай. Слишком уж острой болью наполняла ее сердце одна лишь мысль о том, что Элмар уйдет туда, где он уже не сможет ее ни о чём попросить, чтобы Элизабет мелочилась. Смахнув со щеки невольную слезу, она осторожно поцеловала пальцы любовника.

- Что нужно сделать? - спросила Бэсс, постаравшись, чтобы голос не выдал ее готовности тут же расплакаться.

Элмар улыбнулся. Такая готовность пришлась ему по душе, и он совершенно не подумал, что пользуется своим положением и состоянием Бэсс. Он просто не мог не сделать эту попытку, потому что очень боялся оставить любимую женщину одну.

- Я хочу, чтобы ты вышла за меня, - сказал он. - Как можно быстрее. Прямо сейчас. Я попрошу, чтобы позвали священника из Остина. - Он замолчал было, но вспомнил, что это ещё не всё. - Ты не бойся, я сказал отцу... - Пришлось секунду передохнуть, а потом договорить фразу: - Он обещал, что никто не заставит тебя бросать твою гостиницу. Но ты должна... стать моей женой. Ты обещала, - напомнил он совсем тихо, и наверное поэтому получилось как-то по-детски жалобно.

Элмар сейчас не думал о том, каково женщине остаться вдовой второй раз. Ему хотелось, чтобы она в любом случае осталась членом семьи Сайберов. Неважно где, здесь, или в Хьюстоне. Жила же его сестра Кора на ранчо, в округе Ньютон.

Бэсс озадачила просьба Элмара. Она не понимала, зачем делать это так срочно. У них ведь не было детей, которых следовало бы признать, а про свою репутацию миссис Гибсон и думать забыла. Так что слова Элмара она почитала блажью. Правда, блажью легко выполнимой. Элизабет подумала, что если любимому будет спокойнее знать, что их отношения узаконены, то так тому и быть. Лишь бы не волновался и поправлялся...

- Хорошо, - кивнула она в ответ на редкость покладисто и ласково, как ребенка, погладила Элмара по волосам. - Я выйду за тебя. Но ты уверен, что не хочешь дождаться, пока тебе станет немного получше? Не хотелось бы лишний раз утомлять.

Возможно, это и звучало как попытка потянуть время, но Бэсс всего лишь проявляла заботу.

- Не-ет, милая, я не хочу ждать, - тут же ответил Элмар, и его растрескавшиеся губы растянулись в довольной ухмылке. - Я так долго этого ждал.

Теперь Элмар совсем не видел повода помирать, и успешно справился с дыханием, чтобы не показывать Бэсс, что ему больно. Конечно, он понимал, что больно будет становится всё сильнее, и придётся позвать Юэна, чтобы тот сделал ему укол. Что-то братец говорил насчёт того, что воспаление по счастью локализуется вокруг раны, и это вроде как хорошо. По крайней мере, пока оно не вздумало поползти дальше, что тоже могло произойти. Но даже так рана оказалась гораздо болезненнее, чем те две, которые он получил в конце войны, вместе взятые.

- Лучше поцелуй меня, - попросил Элмар. - Конечно, если не противно. У меня губы... как земля в пустыне.

- Правда?

Бэсс осторожно - чтобы не причинить ненароком боли - кончиком пальца коснулась губ Элмара. Да, действительно, совсем высохли. Элизабет подумала, что надо было дать раненому воды и позвать Юэна (может быть, он захотел, пользуясь тем, что больной пришел в себя, его осмотреть?), но тут же отвергла эту мысль. Зачем давать Сайберу повод полагать, что он ей больше нежеланен? Тем более что это и не так.

Миссис Гибсон присела на край кровати и взяла лицо Элмара в свои ладони.

- Извини, если будет больно, - сказала она негромко и, наклонившись, поцеловала любовника в губы. Поцелуй вышел глубоким и страстным, словно с его помощью Бэсс хотела напомнить себе, о том, что заставило ее согласиться на предложение Элмара и отвлечься от сомнений. Удивительно ли то, что в этом поцелуе ей почудился привкус крови?

Может, и не почудился. К тому же, Элмару так безрассудно хотелось ответить на поцелуй, что он непроизвольно сделал попытку поднять руку и удержать Бэсс около себя. От боли стало уже никуда не деться, и когда поцелуй закончился, Элмар крепко зажмурился, обмякнув на подушке, и дышал теперь часто и поверхностно, не в силах ничего сказать. Испугавшись, что Бэсс отпрянет от него и исчезнет, он вцепился в её руку, может быть, сильнее, чем следовало. Но пальцы быстро ослабели.

Заставив себя открыть глаза, Эл постарался сосредоточиться, и шепнул едва слышно, точнее, еле пошевелил губами:

- Спасибо...

Он был близок к обмороку, но всё равно какое-то подобие улыбки на его бледном лице проступало, сквозь боль и туман, который готов был поглотить сознание в любую секунду. Элмар Сайбер был доволен. Он обрел то, что хотел. А он больше всего на свете, наверное, жаждал обрести именно Бэсс, и именно в качестве жены. Может быть, он сейчас неадекватно на всё реагировал, но ему казалось, что он наконец-то добился в жизни чего-то очень важного, и почувствовал себя совершенно счастливым.

К сожалению, Бэсс Гибсон и не догадывалась, что осчастливила Элмара - она подумала, что сделала ему еще хуже - слишком уж безжизненным и бледным отклонился любовник назад на подушки. Испугавшись, Элизабет чуть сжала его руку и сказала успокаивающим тоном:

- Сейчас я позову твоего брата, потерпи, пожалуйста.

Погладив пальцы Элмара, она поднялась с кровати и поспешила к двери. Памятуя о словах Юэна, что в коридоре всегда кто-то дежурит, она выглянула, намереваясь попросить этого самого дежурного позвать доктора Сайбера.

Доктор Юэн уже возвращался, так что звать никого не пришлось. Хотя когда Бэсс выглянула, человек, сидящий на подоконнике, моментально вскочил, готовый подойти.

- Что, братишке плохо? - спросил доктор, вваливаясь в комнату, но тщательно следя за тем, чтобы ненароком не толкнуть женщину. - Оно и понятно.

Он подошёл к кровати и откинул одеяло, положив руку на повязку. Эл прикусил губу и вжался головой в подушку, словно стремясь уйти от боли, но Юэн мало обратил на это внимания. Повязка была сухой, так что доктор оставил её в покое, посчитал у больного пульс, пощупал лоб и грудь, определяя, не поднимается ли температура ещё выше, чем она уже есть, потыкал толстым пальцем в мышцы на руках, после чего кивнул, вполне удовлетворённый.

- Ничего, это действие морфия кончается, - определил он. - Миссис Элизабет! - Он обратился к ней так, как было привычно обращаться друг к другу в доме Сайберов, где куча народу носила одну и ту же фамилию. - Я сейчас сделаю ему укол и отведу вас отдохнуть.

Он достал из коробочки металлический шприц и бутылочку с нужным лекарством. Эл скосил глаза и с некоторым напряжением наблюдал за тем, что он делает. Пальцы его беспомощно шарили по одеялу, словно ища опору. Велико искушение получить лекарство и избавиться от боли, когда ты наверняка знаешь, что избавление совсем близко. К сожалению, от Бэсс Элмар безнадёжно отвлёкся.

Доктор впрыснул ему под кожу предплечья морфий, подождал, когда лекарство начнёт действовать, а потом занялся его невестой.

- Идёмте. Как доктор говорю: вам надо сейчас поесть, помыться и поспать. Элмар тоже поспит пока.

Юэн Сайбер был достаточно непреклонен, когда действовал как доктор, поэтому никаких возражений просто не стал бы принимать.